Дороти Даннет - Игра шутов

• Название: Игра шутов
• Автор: Дороти Даннет
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1998
• ISBN: 5-218-00671-8

Роман «Игра шутов» — третья часть серии о приключениях молодого шотландского авантюриста Фрэнсиса Кроуфорда из Лаймонда. На этот раз ему поручено расследовать покушения на жизнь юной Марии Стюарт, королевы Шотландии, живущей при французском дворе. Смелый маскарад, зловещие тайны, хитросплетенные интриги яркого и жестокого мира эпохи Возрождения.

---

Кровать была пуста — лишь съежившаяся, одинокая ночная рубашка лежала там.

Главный конюх вкупе с Робином Стюартом возглавили отчаянные поиски, которые длились, пока огонь не погас. Они обнаружили мастера Баллаха, от которого несло водкой, крепко спящим в чулане, и оставили его там. О'Лайам-Роу они нашли на чердаке, где он лежал, зарывшись в солому, рядом с Доули. С кротким изумлением воззрился он на освещенные фонарем лица, что склонились над ним, а когда завершилась взволнованная повесть, рассыпался перед главным конюхом в самых изысканных соболезнованиях. Ему, объяснил ирландец, стало холодно под простынями, и он забрался к Пайдару Доули в уютное гнездышко, где, к слову сказать, они и спали сладко, как пара только что снесенных яичек. Принц поднялся, завернулся в свой забрызганный солеными волнами фризовый плащ и отправился взглянуть на ущерб.

Опрос свидетелей и поиски виновных продолжались около часа при участии слуг, хозяина гостиницы, стражника и О'Лайам-Роу. Наконец Стюарт счел инцидент исчерпанным и отправил всех спать. Выяснить удалось немногое. Слуги скорее всего были тут ни при чем: сами они считали, что к пожару привел какой-нибудь дикий ирландский обычай. О'Лайам-Роу понятия не имел, что привело к пожару, да и знать не хотел, а только искренне забавлялся переполохом.

Когда наконец толпа схлынула, оставив принца в его комнате наедине с новой кроватью и Тади Боем, который поднялся наконец, собираясь разделить с хозяином ложе, О'Лайам-Роу закинул назад золотистую голову, зевнул, сбросил плащ и забрался в постель. Смуглый оллав не спускал с него глаз.

— Пресвятые угодники! Неужели ты взял в эти дивные края всего одну ночную рубашку?

— Правда твоя. Счастье еще, что ее на мне не было в тот самый момент. Полагаешь, это случайность? — осведомился О'Лайам-Роу, приподняв голову с подушки.

— Нет, не случайность.

— Да неужели? — Принц Барроу неожиданно открыл один голубой глаз. — А то, что мы едва не потонули сегодня вечером, — это тоже случайность?

Тимпан сладкозвучный едва удостоил хозяина взглядом.

— Сомневаюсь, — сказал он, аккуратно снимая куртку и скатывая ее. — Ваши раздоры меня вообще-то не касаются. Но уверен: кому-то очень не хочется, чтобы ты встретился с королем Франции.

Вождь клана потянулся и заложил руки за лохматую голову.

— Я уже об этом думал, — согласился он. — Но пойди-ка ты найди в наших краях парней, которые были бы на такое способны. Темной ночью угостить кинжалом — еще туда-сюда, но и на это мои земляки не горазды: уж больно лень одолела.

— Может быть, англичане? — предположил Тади.

— Правда твоя. Эти ребята любят бесчинствовать на море. Но я думаю, — сказал О'Лайам-Роу, спокойно улыбаясь на своей подушке, — что им выгодней иметь меня в союзниках и живым, чем так вот, за здорово живешь, размазать по палубе. Мы с тобой еще и в Англии попируем, а? Что ты на это скажешь? — Оллав пожал плечами. Филим добавил: — Поди-ка сюда, дружок.

Тади Бой не спеша подошел к кровати. О'Лайам-Роу приподнялся на локте, не сводя голубых глаз со смуглого, непроницаемого лица секретаря.

— Жалеешь, что поступил на место, а?

— Пока нет.

— Да нет, жалеешь, мастер Баллах. Другого бы тебе надо хозяина — нарядного, нежного, кроткого, как овечка. Разве не так, а?

Оллав не шелохнулся.

— Ты меня гонишь? — спросил он.

— Бог с тобой — конечно нет, — радушно проговорил О'Лайам-Роу. — По мне, так легче лишиться глаза. Всем известно, что я по-французски не говорю ни слова, да и английский мой изрядно хромает, особенно когда я тороплюсь. Конечно, оставайся, коли есть желание.

Напряженное лицо оллава расслабилось. Он отвернулся и, метким броском закинув куртку на стул, вновь принялся раздеваться.

— Если Пайдар Доули вытерпел двадцать лет, я-то уж несколько месяцев продержусь, — заключил он.

— Пайдар Доули — прирожденный враль. Не жди ни слова правды от человека с кривыми зубами. Дурной знак, когда собственные зубы от стыда корчатся, не могут такие россказни выносить. Ты его последнюю байку слышал?

— Есть там что слушать-то?

— А вот погляди. Когда начался пожар, наш Пайдар услышал, как кто-то открывает окно, и потом вышел на улицу посмотреть, не осталось ли следов. Помнишь ты это искусственное море, которое они тут налили на рыночной площади?

— Помню.

— А наш друг-поджигатель в спешке забыл. Вляпался туда и наставил мокрых следов по всей улице. Однако следы оборвались.

— А если оборвались, то о чем говорить?

— Правда твоя, да только вот какое дело: следы принадлежали человеку без правой пятки.

— Или с поврежденной пяткой?

— Если бы ты пытался сжечь в кровати гостя французского короля, а потом бросился бы наутек, то уж пару раз ты бы наступил пяткой на землю, как бы она у тебя ни болела, а этот тип не наступил ни разу. Интересно, — задумчиво проговорил О'Лайам-Роу, — почему он попросту не прирезал меня?

— Потому что тебя в постели не оказалось? — предположил оллав со скрытой насмешкой.

— Я полагаю, — довольно заключил О'Лайам-Роу, — что меня просто хотели припугнуть. — Он отвернулся и закрыл глаза.

Стало тихо. Тади Бой задумался. Затем почесал свою пыльную кудрявую голову, провел по подбородку испачканной в саже рукой, подумал, не помыться ли, но решил обойтись, и, наконец, прихватив со стула скатанную куртку, порылся в укромном местечке и извлек оттуда бутылку водки. Потом бросил взгляд на О'Лайам-Роу. О'Лайам-Роу крепко спал.

— Хорошо же тебя припугнули, моя персиковая киска, — сказал оллав. — Для ирландца ты чертовски несообразителен. Так вот.

И он задул свечи.

Наутро, за завтраком, они услышали приятные новости. Вот-вот должен был прибыть вельможа от французского двора, чтобы вместе со Стюартом сопровождать их в Руан. О'Лайам-Роу был польщен и заинтригован. Он уже расхвалил гостиницу, еду и персону лучника, одетого в белый с серебром стеганый камзол с девственно чистым воротничком, тонкие рейтузы и сапоги из мягкой кожи — правда, фигура, которую все эти вещи облегали, была далеко не статная.

Ни единая мысль о собственном наряде не смутила безоблачный покой О'Лайам-Роу. Сумки были выпотрошены до самого дна, и в них нашлась смена одежды, но и сегодня костюм принца Барроу, хотя целый и чистый, был столь же причудлив, как и накануне; господин Баллах же явился в своем потрепанном черном камзоле, с парой свежих пятен, посаженных за завтраком. Только Робин Стюарт считал их внешний вид и манеры чем-то из ряда вон выходящим: он знал, что лорда д'Обиньи вызвали сюда специально, чтобы тот как-то исправил положение.

Дожидаясь приезда вельможи, О'Лайам-Роу засыпал Стюарта вопросами. Например, говорит ли его милость по-английски?

— Да. Он — шотландец по происхождению, — подробно объяснял Стюарт. — У нас с ним одна фамилия. — Он прикинул, что будет прилично рассказать о Джоне Стюарте д'Обиньи. Что это — образованный, культурный дворянин, бывший когда-то капитаном личной королевской охраны, состоящей из сотни шотландцев? Что теперь он несет службу в личных покоях короля и в его распоряжении — шестьдесят копейщиков?

Когда-то он сам служил под началом Джона Стюарта. Лорд д'Обиньи и теперь оставался в некотором смысле его начальником — лучнику на дежурстве часто случалось выполнять приказы приближенных короля. Так что он мог бы поведать этим болванам всю подноготную Стюарта, дворянина королевской крови, чьи предки некогда правили Шотландией. Одна ветвь рода так и осталась в Шотландии — это были лорды Ленноксы, знатнейшая фамилия страны. А представители второй ветви заключили браки во Франции — выгодные браки, в результате которых Джон Стюарт приходился родней, пусть даже и отдаленной, и французской королеве, и любовнице короля Диане. Все Стюарты с блеском служили Франции на полях сражений, из поколения в поколение возглавляли отряд королевских телохранителей; они же подарили Франции такого знаменитого маршала, как Баярд. И были вознаграждены за службу — высоким положением, деньгами, поместьями.

Все это унаследовал нынешний лорд д'Обиньи, и все это принесло ему не больше пользы, чем Робину Стюарту его старые латы. Потому что брат д'Обиньи, граф Леннокс, после неудачной попытки жениться на вдовствующей королеве и добиться власти в Шотландии, переметнулся к англичанам, прихватив с собой десять тысяч крон, присланных французами, и тем самым утратил право на все свои шотландские поместья. Братец Мэтью, однако, с честью вышел из этой передряги, вовремя женившись на Маргарет, племяннице короля Генриха VIII и получив тем самым и богатство, и прибежище в Англии, и перспективу когда-нибудь править Шотландией от имени английской короны.

Но король Франции, страны, где Леннокс вырос, вовсе не был настроен столь же благожелательно, особенно в отношении украденных денег; и поскольку он не мог добраться до Леннокса, то схватил его брата, Джона Стюарта д'Обиньи, и бросил в темницу, лишив всех должностей и почетных званий. Нынешний король, взойдя на престол, освободил его. Тюрьма, по мнению Стюарта, дурно отразилась на его бывшем капитане.