Василий Брюхов - Правда танкового аса. «Бронебойным, огонь!»

• Название: Правда танкового аса. «Бронебойным, огонь!»
• Автор: Василий Брюхов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• ISBN: 978-5-699-82208-9

Автор этой книги принял боевое крещение в 1941 году под Москвой, будучи добровольцем лыжного батальона, однако его командирский талант в полной мере раскрылся в танковых войсках – за два года Василий Брюхов прошел путь от командира танкового взвода до комбата и от Курска до Австрии, сменив девять подбитых «тридцатьчетверок» и уничтожив более 30 вражеских танков. Обо всем увиденном и пережитом, о победах и потерях, о том, как становятся танковыми асами и каково это – жечь немецкие «Пантеры» и «Тигры» и самому гореть в подбитом Т-34, он предельно откровенно рассказал в своей книге.

---

В разговор вступил замполит:

– Вот что, комбат! Любят люди вас или нет, а перед Клавой я требую, чтобы вы извинились. Нельзя так обижать и ни за что позорить девушку.

– Подумаешь, шо я такого сказав?

– А извиниться придется. Я требую, – закончил Гончаров.

В бригаде узнали про чудачества Бузько и вызвали его в штаб бригады по телефону. Ему передали, что его срочно требует комбриг бригады.

– Грищенко, поезжай ты.

– Так вас требуют! Чего я-то поеду?! Не поеду, раз меня не вызывают.

– Вечно вы куражитесь, вечно мне шпильки в колеса вставляете, даже не хотите поехать!

– Товарищ майор, раз вам приказывают, надо ехать.

– Ладно, хорошо. Давай фляжку спирта, закуску – угостить командование надо.

Надо сказать, без подарков он в штаб никогда не ездил. Собрали его, и он уехал. Приезжает часа через два.

– Грищенко, комбриг говорит, чтобы ты приехал… Поезжай.

Грищенко приезжает, докладывает командиру бригады:

– Товарищ полковник, по вашему приказанию прибыл.

Тот на него смотрит:

– Да вы что, издеваетесь?! Я же вызывал командира батальона, а не вас!

– Так командир батальона у вас уже был и сказал, что вы меня вызываете.

– Когда? Я его в глаза не видел! Срочно! Живого или мертвого ко мне!

Тот возвращается:

– Товарищ майор, в какое положение вы меня поставили? Вы не были у комбрига.

– Так ехал, ехал, отдохнул немножко…

После этого пришел приказ: снять Бузько с должности и отправить в управление кадров корпуса. Объявили приказ. Он говорит:

– Горлы! Нэвдалось мэне с вами геройски повоеваты. Ордена ви ужо не получитэ, а я то бы вас всех наградил! За мэне остается Грышенко. Смотрите, шоб порядок был як при мэни. А я пиду пилк прыньмать.

Бузько уехал, и офицеры с облегчением вздохнули. Как сложилась его дальнейшая судьба, никто не знал и не интересовался, слишком плохую память он оставил о себе. Зато стало известно, как он попал к нам. Во время боев за Киев капитан Бузько был командиром роты управления 53-го тяжелого танкового полка фронтового подчинения. Немцы нанесли сильный контрудар, во время отражения которого погиб весь командный состав полка. Однако командир полка успел отправить командира роты управления со знаменем полка, политотделом и частью тылов подальше от линии фронта. Когда пришло сообщение, что все командование полка погибло, Бузько взял командование остатками полка на себя. Одновременно он послал во фронтовое управление телеграмму, что такого-то числа вступил в командование полком, описал в ней, как он героически сохранил знамя, вел себя умело и грамотно. Командование согласилось с таким временным решением, и в его распоряжение стала поступать техника, солдаты и офицеры. Тут он уже распетушился: как же – командир полка! Вдруг приезжает вновь назначенный командир полка в звании подполковника, вручает ему предписание и говорит: «Товарищ Бузько, с сегодняшнего дня прошу передать полк». Он посмотрел и ответил: «Я этот полк не принимал и сдавать тебе не буду. По уставу положено, чтобы приехал представитель штаба фронта. Где он? Нет? Вот и поезжай, когда будет представитель фронта, тогда и передам полк тебе». – «Как не будешь?! Вот приказ, подписанный начальником штаба фронта!» – «Ничего не знаю, передавать не буду». Подполковнику ничего не оставалось, как вернуться в штаб фронта. Второй раз он приехал уже с заместителем начальника управления кадров. Бузько их встречает: «Вот это другое дело! А то приехал, писульку мне какую-то сунул – сдавай полк. Теперь, пожалуйста, принимай».

Передав полк, сам он был назначен заместителем его нового командира. Кроме того, на него послали представление на следующее звание и орден Красного Знамени. Но он не знал, что на него составили представление, и написал еще одно, сам на себя, и за своей же подписью отправил. Новый командир полка, приняв полк, начал командовать, а Бузько не подчиняется: «А что ты мне приказываешь? Ты скажи спасибо, что я тэбэ пилк передал. Я без тебя знаю, больше, чем ты». Сложилась тяжелая обстановка: командир полка докладывает, что заместитель не дает командовать, саботирует приказы. Приехали представители командования, разобрались. Все подтвердилось, и тогда вышел приказ: снять с должности и назначить с понижением…

Батальон автоматчиков располагался в деревушке Мовилснии, от которой осталось одно название: все дома были разрушены или сожжены. Прилегающие поля, сады и огороды заросли бурьяном, и только редкие деревья и виноградники напоминали, что здесь когда-то жили и трудились люди. Только чудом уцелевшие могучие деревья грецкого ореха спасали автоматчиков от зноя и мошкары.

Батальоном командовал капитан Василий Иванович Горб: разумный, смелый и решительный офицер. В кругу друзей он, шутя, говорил: «Выиграем войну на моем горбу». Жизнь в батальоне шла своим чередом. Однажды в землянку к комроты капитану Яковлеву зашел старший лейтенант Доценко. В разговоре капитан рассказал, что в одном из московских госпиталей после ранения на фронте находится его знакомая девушка-румынка. Она в совершенстве знает румынский, немецкий и русский языки и могла бы пригодиться в бригаде в предстоящей операции на территории Румынии. Доценко насторожился и не хотел дальше продолжать разговор, но Яковлев успокоил его, поведав довольно сложную и интригующую судьбу этой девушки. Эмилия Чамушеску прошла подготовку в германской разведывательной школе и была заброшена немцами в наш тыл. Работать на фашистов она не захотела и сразу добровольно с повинной явилась в штаб одной из наших армий, где заявила, что готова работать для разгрома фашистских захватчиков. Это предложение заинтересовало наше командование, и Чамушеску стала нашей разведчицей. Однажды, после выполнения очередного задания, она с разведчиками переходила линию фронта, попала под обстрел и получила тяжелое ранение в лицо: у нее была разбита нижняя челюсть. С большим трудом разведчики вынесли ее к своим. После хирургической операции и долгого лечения она выздоровела и хотела бы работать у нас.

Доценко труханул. В то время было крайне опасно брать на себя такую ответственность. Однако, преодолев страх, он переговорил с начштаба бригады. После необходимых согласований майор Левин направил в госпиталь вызов. В первых числах августа в штаб моторизованного батальона автоматчиков вошла девушка в военной форме, среднего роста, внешне ничем не примечательная, и четко доложила: «Эмилия Чамушеску, хотела бы повидать капитана Яковлева».

Доценко сразу понял, кто стоит перед ним, и быстро вызвал ротного командира. Встреча была приятной и трогательной и в какой-то мере проливала свет на перевод Яковлева в нашу бригаду с понижением… Эмилия была зачислена во взвод разведки и совместно с разведчиками Березовского выполняла особо опасные задания командования. На родной территории она работала смело и не раз доставляла важные сведения для командования бригады и корпуса.

Бригада испытывала большие трудности в обеспечении продовольствием. Несмотря на летнюю пору, овощей не было, да и с крупой было плохо. Со склада корпуса мы получали почти одну только фасоль. В обед на первое фасоль, на второе фасоль, на ужин вновь фасоль, и так ежедневно в течение длительного времени. Фасоль приелась, люди жили впроголодь, проклиная снабженцев. На одной из хозяйственных машин было написано: «Папа, убей немца». Какой-то шутник ночью краской дописал «И помпохоза». Утром рыскали особисты, вычисляя шутника, а водитель соскребал свежую краску с борта. Старшине Селифанову каким-то способом удавалось получать другие крупы и разнообразить пишу. Это был пронырливый, способный и знающий свое дело хозяйственник, поэтому его упорно держали на офицерской должности до самого конца войны. После увольнения он работал в Москве начальником гастрономического отдела крупного магазина. Ниже я еще расскажу, как мы с ним встретились.

По вечерам у моего танка собирался взвод, а чаще рота, и я пересказывал им прочитанные мной когда-то книги. Пересказ затягивался, я специально прерывал его на самом интересном месте, поэтому экипажи с нетерпением ожидали очередного вечера. Кстати говоря, пока был командиром взвода, я часто помогал писать письма членам экипажа своего танка и танков взвода. В то время девушки слали на фронт треугольники (иногда с вложенными в них фотографиями), на которых указывали: «Бойцу Красной Армии». Солдаты отвечали понравившейся девушке, завязывалась переписка, которая иногда перерастала в более серьезные отношения. Но народ тогда был малограмотный, и иногда танкисты просили меня написать за них письмо. Я никогда не отказывал и с вдохновением расписывал реальные или мнимые подвиги героя: «Сижу, пишу тебе и представляю, какая ты красивая: как очки моего противогаза, освещенные ракетой». Конечно, с моим переходом в другой взвод или роту такая переписка быстро прекращалась. Сам же я всю войну писал Фаине Левинской. Среднего роста, симпатичная, немножко чернявая евреечка, бывшая на три года меня младше, она эвакуировалась в Осу вместе с семьей из Одессы. Мы провели вместе неделю или десять дней прямо перед моим призывом в армию, но всю войну поддерживали переписку, а после ее окончания я приехал к ней в гости в Одессу…