Арсений Чанышев - Курс лекций по древней и средневековой философии

• Название: Курс лекций по древней и средневековой философии
• Автор: Арсений Чанышев
• Жанр: Философия

Книга представляет собой продолжение "Курса лекций по древней философии" (Высшая школа, 1981). В ней дается общая картина эволюции древней и ранней средневековой философии и теологии (параллельное рассмотрение античной философии Римской империи и иудаистско-христианского мировоззрения позволяет представить христианство во временном контексте культуры), объективное соотношение философии с парафилософией (религиозно-художественно-мифологическим мировоззрением), с основанной на интеллекте наукой, культурой в целом.

---

Схоластика и мистика. Обратимся, однако, к той философии, которая могла существовать в Европе в условиях абсолютного господства религиозного мировоззрения с его фидеизмом и догматичностью. Религиозный догматизм и свободное мировоззренческое мышление, что и есть философия, несовместимы. Поэтому и в XI - XII вв. области философии мы видим, в общем, печальную картину, для которой характерно не противоречивость свободной философской мысли и религиозного догматизма, а борьба мистики и схоластики, а внутри схоластики - борьба тех, кого прозвали "реалистами", кто получил прозвище "номиналистов" (об этой борьбе говорилось и в связи с византийской философией, ибо это было общеевропейское явление).

Мистики пытались познать бога как нечто непосредственно присутствующее в душе верующего человека. Они не нуждались в посредничестве церкви, а потому в своих радикальных формах были для нее опасны. А так как католическая церковь в Западной Европе была идеологическим и организационным оплотом феодализма), Европа была раздроблена, но католическая церковь была едина; это была единственная сила, связывающая крайне политически раздробленную Европу, если не говорить о торговле, об экономических связях), то радикальные экстремистские формы мистики были угрозой и всему феодализму. Мистика нередко становилась мировоззрением оппозиционных слоев, восстающего крестьянства, городского населения, по самой своей сущности противного власти землевладельцев-феодалов. Однако в философском отношении мистика уступала схоластике - та, пусть и в рамках религиозного догматизма, рассуждала, развила логику, пускай и формальную, была хотя бы философообразна. Впрочем, средневековая идеология была все же синтезом мистики и схоластики, а когда этот синтез окончательно распался, то пришел конец и этой парафилософии.

Номинализм и реализм. Что касается споров между схоластами XI-XII вв., то они спорили между собой по многим вопросам, в основном псевдопроблемам (например, по вопросу о том, может ли всемогущий бог создать камень, который он не смог бы поднять; здесь могущество бога направляется против него самого: если он не может поднять камень, который он сам создал, то он не всемогущ, а если он не сможет создать камень, который не сможет поднять, то он также не всемогущ). Но был и важный вопрос - вопрос, который античность завещала средневековью, вопрос, который, как мы знаем, был сформулирован неоплатоником Порфирием в одном из его сочинений, а это сочинение было известно раннему средневековью, и оно послужило стимулом к постановке вопроса, который конечно, был определен в рамках теологии, приобрел обычную для средневековья обычную надуманную заумную форму. В своем "Введении" к "Категориям" Аристотеля Порфирий, как мы знаем, поставил вопрос о том, как существует общее. Теологическая актуальность этой проблемы была связана с христианским догматом Троицы, согласно которому бог и един, и троичен. Как же все-таки соотносятся три лица, три ипостаси бога и сам бог?

В связи с этим вопросом в средние века возникли два уклона, две ереси. Одна делала упор на единстве бога и скрадывала его троичность. Сторонники этого уклона назывались унитариями, или антитринитариями. Другой же уклон делал упор на троичности бога - представители этого уклона назывались тринитариями. Ортодоксальная точка зрения пыталась псевдодиалектически сочетать единство и троичность, единство и множественность. И если единство бога понять как общее, а его три лица как отдельное, единичное, то тогда и возникает теоретический, философский аспект проблемы Троицы: как вообще относятся общее и единичное и как вообще существует общее - в единичном, отдельном, особенном или же вне его, самостоятельно? А может быть, оно существует только в сознании: в понятии, а то и просто в одном лишь слове?

Все эти варианты были проиграны уже в античности. У Платона общее как идея существовало до вещей, до единичного. У Аристотеля общее как морфэ, форма, существовала в основном в единичном, в вещах. А у киников и киренаиков, которые, правда, по своему влиянию сильно уступали "академикам" и перипатетикам, общее существовало только в сознании.

И схоласты XI-XII вв. всего лишь повторили эти варианты в решении проблемы взаимоотношения общего и отдельного, особенного, единичного, умственного и чувственного. Среди схоластов были такие мыслители, кто утверждал, что общее существует реально ("универсалиа сунт peaлиa" universalia sunt realia). Такие схоласты вошли в историю под именем "реалистов" (это не означает, что они материалисты, напротив, средневековые "реалисты" - последовательные идеалисты). При этом "реалисты" разделились на два крыла. Одни думали, что общее существует в самих вещах ("инребус" - in rebus), а другие - что общее существует до вещей ("анте рес" - ante res), т. е. первые, сами того ещё того не зная, следовали Аристотелю, а вторые - Платону. Первых можно назвать умеренными, а вторых - крайними "реалистами". "Реалистам" противостояли так называемые номиналисты. Они думали, что общее существует после вещей ("пост рес" - post res), в сознании человека. При этом крайние номиналисты утверждали, что носителем общего является слово, имя, "номен" (nomen), отсюда и термин "номинализм", тогда умеренные номиналисты видели носителя общего не только в слове (В. И. Ленин сказал, что слово обобщает), но и в понятии. Понятие на латинском языке звучит как "концептус" (conceptus), отсюда название умеренных номиналистов - "концептуалисты".

Если мы обратимся назад, к вышесказанному, то увидим, что уже небезызвестного нам Эриугену следует считать "реалистом".

Номиналисты. В XI-XII вв. наиболее известными номиналистами были Беренгар, Росцелин, Абеляр, а "реалистами" - Гильом из Шампо, Ансельм.

Беренгар Турский (ок. 1000-1088 гг.) - французский-схоласт, философ и богослов. Он возглавлял все ещё существующую и в XI в. (некогда, в IX в., основанную Алкуином школу в Туре) Турскую школу. Главное сочинение Беренгара Турского - "О святой трапезе" (1049 г.). В этом сочинении турский схоласт отвергал реальность универсалий и утверждал, что реальны, действительны только одни чувственные сущности, чувственные субстанции, т.е. "вещи", что нет ничего реального помимо чувственных субстанций: "Нет ничего реального помимо субстанции, а субстанция... есть принадлежность только того, что доступно ощущению внешних чувств..." Правда, Беренгар делал оговорку: по крайней мере здесь, т. е. в нашей жизни.

Последователем Беренгара в этой проблеме, в проблеме существования общего, был Росцелин из Компьени (1050-1110 гг.). Этот так же, как Беренгар, французский, но, разумеется, латиноязычный (так что национальность ученого тогда была не важна) философ (парафилософ), теолог, богослов преподавал логику (диалектику) и применял ее, как всякий схоласт, к надуманным теологическим проблемам. Сочинения Росцелина не сохранились. До нас дошло лишь одно письмо Росцелина - его письмо к Абеляру. Так что наши знания о Росцелине косвенные, в основном от его противников исходящие. Росцелин учил, что существуют лишь единичные вещи ("рес сингулярес"), общие же понятия - лишь наименования ("номен"). А что такое имя? слово? Это не что иное, как "звучание воздуха" ("флатус воцис"). Итак, по мнению Росцелина, действительное существование имеют одни только индивиды. Универсалии реально не существуют. Это только множества индивидов, обозначенных одним общим именем, словом. Существует только то, что можно воспринять и затем представить. Мы не можем представить себе ни человека вообще, ни животное вообще. Конечно, такая установка не ориентировала на понятийное сущностное познание. Она отдавала людей в распоряжение стихни языка, который часто обозначал одним именем существенно несходное. Например, рыбами называли и китов, но это ведь не делало реально китов рыбами, ведь не все, что обитает в воде, рыбы. Применительно к проблеме Троицы учения Беренгара и Росцелина означали, что в боге важнее его ипостаси, чем его единство, что каждое лицо Троицы самостоятельно, что означало ересь тринитаризма и тритеизма (троебожия, политеизма), ведь соединяющая воедино ипостаси бога, а на самом деле отдельные личности, сущность - всего лишь название, слово.

Церковь не могла согласиться с такой ересью и жестоко преследовала и Беренгара, и Росцелина. Она предала их взгляды анафеме, проклятию. Беренгара вынудили дважды отрекаться от своих смелых взглядов. Его сочинения были сожжены - оттого-то они и не сохранились. Правоверные власть имущие католические жрецы осудили и учение Росцелина на церковном соборе (съезде) в г. Суассоне и заставили его отречься от своих еретических представлений. Сочинения Росцелина уничтожались. Поэтому-то они не сохранились. Собор в Суассоне был в самом конце XI в. - в 1092 г.

"Реалисты". Постоянным оппонентом Росцелина был его младший современник, критикующий номинализм с позиции "реализма". Это опять-таки французский-парафилософ и схоласт - некий Гильом из Шампо (ок. 1068-1121 гг.). Он занимал высокое место в католическом иерархическом конусе. Гильом из Шампо - епископ шалонский. Его не следует путать с Гильомом из Конша, его младшим современником, о котором мы скажем ниже. Гильом из Шампо основал Сен-викторскую школу, о которой будет также сказано далее. Если Беренгарий думал, что реальны только чувственные субстанции, "вещи", то Гильом из Шампо полагал, что, напротив, чувственные "вещи", индивиды не больше, чем призраки и тени, хотя и имеющие свои названия. Реально только общее, видовое, все индивиды одного вида в своей сущности тождественны и отличаются друг от друга несущественными свойствами, акциденциями, случайными видоизменениями этой сущности. Например, реально существует только один человек, человек вечный, человек же оказывается индивидом только благодаря случайным акциденциям, примешивающимся к субстанции, отчего один Сократ, а другой - Платон. Гильом, как и Платон, не смог решить вопрос о том, как износятся сущность и соответствующий ей класс "вещей". Сперва Гильом думал, что сущность присутствует в каждом индивиде своего множества целиком.