Джон Бакен - Запретный лес

• Название: Запретный лес
• Автор: Джон Бакен
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2015

Впечатляющий и необычный историко-приключенческий роман английского писателя и дипломата Джона Бакена повествует о драматической судьбе молодого священника, живущего в глухой деревушке, его духовном становлении, любви и противостоянии церкви и прихожанам, погрязшим в колдовских сатанинских обрядах Запретного леса. События романа разворачиваются в XVII веке в кровавые годы гражданской войны в Шотландии. Книга впервые переводится на русский язык.

---

В конце концов он позабыл, куда направлялся. Оказавшись посреди елани, уводящей налево от Гриншила вниз к очень живописной бурливой речке, он поддался порыву и свернул туда. Память подсказала ему, что у этой реки стоит Рудфутская мельница. Он хорошо знал ту местность и частенько ловил форель в нижних затонах, но никогда не ходил вверх по течению. В Дэвиде проснулся страстный исследователь… Лощина превратилась в узкое ущелье с пенным водопадом. Дэвид пробрался вниз, скользя по камням, и промочил ноги до колен. Он радовался, как сбежавший с уроков мальчишка, и, обнаружив в корнях гнездо оляпки, посчитал его трофеем. Чуть дальше рельеф выровнялся, и пастор вышел на полянку, заросшую первоцветом и ветреницей, затем, миновав еще один водопад, пошлепал по обросшему лещиной торфянику с лужами, блестящими между кочек… Взглянув вверх, он увидел, что на противоположной стороне выстроились черные сосны.

Он добрался до границы Меланудригилла. Деревья тучей нависали над ним, и после светлого березняка и орешника он словно смотрел сквозь мутное стекло водной толщи на темное дно. Подлесок уходил во мрак чащи, замысловатой формы камни и пожухлые заросли орляка напоминали надгробия. Но место очаровало его. Здесь тоже чувствовалась Весна, и Дэвид поразился, что ей удалось проникнуть и в эти пределы. Он перемахнул через ручей и полез по крутому берегу, трепеща от предвкушения. В этот лучший из дней его ждало незабываемое приключение.

В лесу было довольно светло, хотя мрачновато и очень зелено. Древние сосны стояли не так кучно, как могло показаться; под ними буйно росли папоротники, и первоцветы, и фиалки, которых он не видел в лещиннике. В воздухе витали запахи влажной коры, свежей земли и ключевой воды. Заячья капуста облепила корневища деревьев. Но мелких птах не было, только вяхири да ястребы летали где-то в вышине. Дэвид прошел вглубь и очутился на поляне, окруженной стенами бора, на настоящей поляне, а не на тех прогалинах, которыми полнился орешник.

Пораженный красотой, он застыл, не в силах вымолвить ни слова. Вот она — бальная зала лесных нимф, площадка для игр Доброго народца. Казалось странным, что место пустует… В зарослях раздался шорох, и сердце заколотилось. Из безрассудно смелого мальчугана он стал юношей, чье воображение питалось знаниями. Он почувствовал, что на поляне кто-то есть и видит его. Трава была примята легкими шагами… Что-то зашуршало, промелькнув. Дэвид приготовился бежать, в висках стучала кровь.

И вновь движение и шорох. Священнику показалось, что кто-то прячется на другом конце поляны за красным орляком. Сделав два шага, он понял, что не ошибся. Там скрывался кто-то в зеленом, и, сделав третий шаг, он увидел, кто это. То была девушка: нимфа, фея или смертная — он не знал наверняка. Он вдруг забыл о пасторском сане, превратившись в юного странника и пустившись в погоню.

Зеленое платье колыхнуло лапы двух стоящих рядом горбатых сосен и, убегая, исчезло в прошлогоднем папоротнике. Он почти догнал его у ручья в каменистом овраге, но вновь упустил, пока взбирался по крутому склону. Казалось, платье смеется над ним, заманивая куда-то, потому что, оглядевшись, он заметил его чуть ниже, там, где между деревьями проглядывала лысая горная вершина. Дэвид был молод и быстр, но платье опережало его: он только-только большими прыжками преодолел спуск, а оно успело скрыться в тени сосен. Он опять увидел его, потом потерял и неожиданно обнаружил высоко над собой — на сей раз не просто колыхание зеленой ткани, но и девичий силуэт… Дэвид стал осторожнее. Нимфа или человек, ей не обхитрить его в игре в прятки. Впереди высилась каменная гряда, через которую было не перелететь без крыльев. Дэвид держался внизу, решив загнать соперницу к этим скалам. Ему удалось: после нескольких попыток улизнуть в другую сторону, платье свернуло в узенькое ущелье, поросшее кустарником и заканчивающееся отвесной стеной. Тяжело дыша, Дэвид устремился следом и наверху, на мхах под утесом, увидел запыхавшуюся девушку, пытающуюся привести в порядок растрепавшиеся косы.

От удивления он встал как вкопанный. Он преследовал фею, а нашел смертную — с румянцем на щеках и злыми глазами. Кровь бросилась ему в лицо, а бег и изумление лишили дара речи. Она заговорила первой:

— Что понадобилось пастору из Вудили в Лесу — да еще с букетами первоцветов?

Голос показался знакомым, и, отирая пот со лба, Дэвид вспомнил, что уже видел ту, что перед ним. Девушка дышала не так тяжело, как он, но щеки раскраснелись, и он узнал эти темные озорные глаза. Они искрились весельем и больше не пылали гневом: девушка смотрела на него с застенчивым любопытством. Она узнала его и призналась в этом… Точно. Именно она встречала гостей Николаса Хокшоу в Калидонском замке при свете свечи. Дэвид смутился еще сильнее.

— Мадам, — пробормотал он, — мадам, я принял вас за фею.

Она громко расхохоталась, совсем как ребенок:

— За фею! Скажите, сэр, разве охота на фей в лесу входит в обязанности пастыря Господня?

— Мне так стыдно, — воскликнул он. — Правильно вы меня укоряете. Но в этот весенний денек мои святые обеты вылетели из головы, и я вновь ощутил себя мальчишкой.

— Я вас не укоряю. Я и правда рада, что священник может вести себя как мальчик. Но сюда редко кто забредает, и я подумала, что весь лес — моя вотчина, а как только увидела вас в папоротниках, решила подшутить и напугать, как уже много раз поступала с незваными гостями. Я думала, вы убежите. Но вы настоящий смельчак, потому и раскрыли мою тайну. Я люблю гулять здесь, собираю цветы, распеваю баллады, наблюдаю за зверями и птицами… Но до принятия обетов вы были простым человеком. Как вас зовут?

— Зовусь я Дэвидом Семпиллом. В детстве я жил на Рудфутской мельнице.

— Тогда и у вас есть права на эту землю. Вы тоже играли в Лесу?

— Нет, мадам, в Лес я не заходил. Правда, иногда проезжал по нему. И до сегодняшнего дня я его боялся. У этого Меланудригилла дурная слава.

— Бабкины побаски! Это благословенное в своей невинности место. Мне не нравится, когда его зовут Меланудригиллом. В этом слове заключено темное колдовство. Зовите его Лесом — и вы полюбите его так, как люблю его я… Осторожно, я спускаюсь. Посторонитесь, пожалуйста, и я выведу вас к Раю. Вы не знаете, о чем я? Рай — это святилище посреди чащи, и только я одна могу найти дорогу туда.

Она не была похожа на величественную даму в желтом атласе и голубом бархате, поразившую его в ту ночь в Калидонском замке. Рядом с ним стояла стройная смеющаяся девушка в зеленом, с тяжелыми деревенскими башмаками на ногах. Волосы, перехваченные шелковой лентой, все еще были в беспорядке после погони. Вдруг все его смущение пропало. Рассудок твердил ему, что это Катрин Йестер из Калидона, дочь гордого и непокорного семейства, подозреваемого в нечестии, женщина, красавица… он даже не знал, как подступиться ко всему этому. Но в тот солнечный день все доводы были бессильны — он видел в ней просто девушку.

Они спускались с холма, и по пути она не переставала болтать, точно стосковавшийся по общению ребенок, наконец обретший товарища:

— Я вас первой заметила и понадеялась, что вы броситесь за мной, если я побегу. Вы мне тогда в Калидоне понравились. Я-то слышала, что все священники угрюмые и старые, а вот вы показались добрым. И вы веселый, да, веселый — не грустный, как большинство шотландцев.

— Вы недавно приехали в эти края? — спросил он.

— В прошлом июне. Это моя первая шотландская весна, она не похожа на весну во Франции или в Англии. Там лето приходит почти сразу после зимних холодов, но здесь природа долго готовится, а цветы как будто крадутся с задворок. Я с самой смерти отца жила по большей части во Франции.

— Поэтому-то мне ваш говор кажется странным.

— А ваш — мне, — отрезала она. — Но тетя Гризельда учит меня быть хорошей шотландкой. Заставляет прясть, пока руки не отвалятся, и готовить жуткие отвары из трав, и стряпать ваши диковинные блюда. «Каатрин, королевишна глупоумная, ты на кой в горницу цветиков и грязнухи-зеленухи наволокла? Мы ж не буренки, да и древлий Калидон не пуня». В этом вся тетя Гризельда. Она как хорошая собака — лает, но не кусает, хотя вся прислуга по стенке ходит. Мы с ней играем в карты, она рассказывает мне местные легенды, пусть и не так увлекательно, как дядя Ник. Такие дела! Скорее бы закончились войны и он вернулся домой… Ну, сэр, как вам? Это врата Рая.

Она вывела Дэвида из соснового бора к зеленой расселине с орешником, рябиной и березками по краю. Это было скорее похоже на косогор, чем на лес, да и под ногами лежал дерн, совсем как в холмах. В самом центре из-под земли бил ключ, давая начало ручью, извивающемуся между цветов и водопадом уходящему вниз. Первоцвет, фиалки и ветреница делали место ярким, как сад.

— Я зову это Раем, — сказала Катрин, — потому что мало кто из смертных может найти его. Вы бы и не догадались, что тут что-то есть, пока случайно не забрели бы сюда.