Алексей Кожевников - Том 4. Солнце ездит на оленях

• Название: Том 4. Солнце ездит на оленях
• Автор: Алексей Кожевников
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1979

В четвертый том Собрания сочинений Алексея Кожевникова вошел роман «Солнце ездит на оленях», получивший широкую читательскую известность и одобрение критики.

Достоверно и поэтично повествует автор о судьбе лопарей, населяющих мурманский Север России и обреченных царизмом на вымирание, о благородной миссии ссыльных русских революционеров — врачей и учителей, — посвятивших себя служению «малым» народам, их будущему, и о тех коренных изменениях, которые принес Великий Октябрь в жизнь и сознание прежде забитого и темного народа.

---

Колян не подлежал мобилизации по возрасту, но не стал ждать, когда придет очередь, и вступил в ополчение. Вместе с другими его отправили на строительство оборонительных сооружений. Рядом с такими, как Колян, работали тысячи стариков, женщин, подростков. Работали, отдыхали и спали под открытым небом, проливными дождями, под бомбежками и обстрелами фашистских самолетов. Вскоре на диких, необитаемых сопках легла неприступная линия обороны.

Потом Коляна перевели на строительство телефонно-телеграфной сети военного значения. Ополченцы и колхозники развезли на оленях больше трех тысяч телеграфных столбов и все другое, что требовалось для объекта. После этого его перевели в специальный оленно-транспортный отряд, который перевозил боеприпасы, продовольствие, снаряжение через горы, реки, болота, каменные завалы, лесные трущобы, где не пройдет ни конь, ни автомобиль, ни танк. Этот же отряд помогал ловить в бездорожье и безлюдье вражеские десанты, спасал наших сбитых летчиков, вывозил с передовых позиций раненых, держал связь с партизанами, действовавшими в тылу врага. Бойцы этого отряда и все другие северные охотники-оленеводы показали себя стрелками без промаха, ходоками без устали, следопытами без ошибки.

Коляна ранили — перебили осколком ногу, а после излечения отпустили из армии по чистой. Негодный для фронта, он продолжал помогать ему образцовой работой. На пастбищах своего колхоза он знал решительно все: где переправиться с оленями через речки и болота, с какой стороны легче обойти озера, откуда дуют ветры, нападают медведи, волки; его оленеводческая бригада была передовой — она сдала в действующую армию много оленьего мяса и шкур, саней, упряжи. Женщины этой бригады шили для солдат теплую одежду, обувь, рукавицы.

Группу школьников из Ловозерского района, вместе с учителями, эвакуировали на юг. Поезд скитался восемь суток: Петрозаводск, Иваново, Москва, Рязань, Пенза и, наконец, маленькая станция Кадошкино. Там ребята пересели из вагонов на колхозные подводы и часа через два приехали в село Адашево, где приготовили для них большой дом. Пять комнат, широкий коридор, высокие окна. До войны в нем учились адашевские ребята, потом уступили его северянам, а сами вернулись в старую, гнилую школу, у которой уже распилили на дрова крыльцо и сени.

Встретили адашевские школьники ловозерских с флагом: «Горячий привет нашим северным братьям!» Бережно отнесли в школу багажи и сложили аккуратно, каждый вверх надписью. Например: «Петя Данилов. Ловозеро. Класс 3».

За дорогу приезжие сильно запылились и сразу пошли купаться на речку Инсу. Адашевские ребята показали им омутки, удобные для ныряния, пляжи для лежания, мели для перехода с берега на берег. После купания колхозницы угостили их обедом: принесли несколько большущих чугунов с мясными щами, просяной кашей, с горячим молоком. Северяне были уже давно сыты, а колхозницы всё подливали да подкладывали и приговаривали:

— Ешьте, сиротки, ешьте! Одним-то разом не обездолите нас.

Пообедав, все пошли знакомиться, куда завезли их. Адашевские ребята вызвались показать село и окрестности. С первых же шагов оказалось так много незнакомого для северян, что прогулка обратилась в урок на свежем воздухе, в час вопросов и ответов. Прежде всего заинтересовала дорога, покрытая неизвестной для северян мукой-пылью. У них не было пыльных дорог, и всего-то они знали только две — железную и Тра-та-та.

Затем остановились возле огорода. Он так сильно отличался от огорода в Ловозерском колхозе, что северяне не могли узнать и половины растущего в нем. Пошли догадки, споры.

— А ну замолчите все! Ничего вы не понимаете, — сказал адашевский паренек Дима Бакулин и начал рассказывать про свой огород.

То же повторилось в поле: северяне не знали, что — рожь, что — пшеница, что — лен, конопля…

Мир, в который попали они, мало похож на Лапландию: ни тундры в нем, ни морошки, ни клюквы, ни порожистых рек, ни водопадов, ни гор, ни валунов, ни оленей… Но в нем были свои богатства и прелести: поля, луга, сады, огороды, яблоки, клубника, подсолнухи, стада молочных коров, домашних гусей…

Первый день адашевские ребята бродили с северянами большой гурьбой, потом начали убывать с каждым днем и наконец совсем перестали водиться. Им было некогда: они ворошили и убирали сено, окучивали картошку, нянчили своих младших братишек и сестренок, пасли скот. Северяне неплохо обходились и без них: прогулка, футбол, купание, и русский летний день пролетел. Они не такие длинные, как в Лапландии.

Петяш, сын Коляна, все-таки решил сблизиться с Димой Бакулиным, постарался встретить его и сказал:

— Пойдем купаться!

— Ишь раскупался! — сердито ответил Дима и даже не приостановился. Он тащил на спине большую вязанку березовых веников для козы. Косить сено для частного хозяйства не разрешали: оно все сдавалось в армию и на молочную колхозную ферму.

— Генералом сделался, остановиться не хочешь, — упрекнул Диму Петяш.

Дима обернулся и отрезал:

— Нам некогда расстаиваться со всякими.

— С какими?

— Шатунами, бездельниками.

В другой раз Петяш встретил Диму на колхозном току: он со своим деревенским приятелем стерег снопы. Оба ели репу.

— Дайте мне! — попросил Петяш.

Дима показал ему кукиш и крикнул зло:

— Проваливай! Вас белым хлебом кормят.

Разобиженный Петяш примчался в интернат:

— Ребята, пошли к Димке Бакулину драть репу!

— Опоздал, проспал, — загамели ребятишки, — мы давно всю выдрали! Не веришь? Пойдем! — И тройка озорников вместе с Петяшем пустилась на огород Димы.

Репа действительно торчала реденько. Озорники принялись выдирать последнюю. В это время в огород забежал Дима и, ничуть не колеблясь, пошел один на четверых.

Трое из четверки оробели перед такой смелостью и убежали в интернат, который был рядом. Петяш остался один против Димы. Они перебрасывались твердыми комьями ссохшейся земли.

— Брось драться. Меня нельзя трогать: я — саам. Брось, говорю! — кричал Петяш повелительно.

— Здесь я — сам. А ты — вор. Вот и получай! — отвечал Дима.

За этой схваткой застала их Ксандра, которой убежавшие пожаловались, что Димка Бакулин избивает Петяшку, и привели ее на огород. Ксандра заслонила Петяшку и крикнула Диме:

— Ты чего хулиганишь?

— Я не хулиганю, я воров прогоняю.

— Каких?

— А вот этих твоих. — Дима покивал на северян.

— Они — не воры, — вступилась за них Ксандра.

— Шатуны, бездельники, дармоеды и воры, — сыпал Дима. — Им белый хлеб, мясо, молоко, яйца, яблоки… Все наше, все даром. Нам из-за них одна картоха.

— Мы — саамы, коми, ненцы, нам полагается даром! — гордо сказал Петяш. — А вы — русские…

— Мы пашем, сеем, жнем, всех кормим. А вы гуляете и у нас же воруете последнее. А ну, проваливай с моего огорода! Не то… — И Дима снова начал хватать жесткие комья.

Ксандра отослала своих питомцев в интернат, а Диму попросила спокойно, толково рассказать, что испортили у него приезжие.

— Гляди сама. — Дима провел ее по огороду.

Весь он был сильно потоптан, и не лаптями, не босиком, как ходил Дима и все другие в его доме, а ботинками и сандалиями, какие носили северяне. Топтали его без всякой осторожности, рвали все без разбора, а что не нравилось, бросали тут же. Пострадало не только поспелое: ранние огурцы, репа, но и недоспелое: морковь, свекла, подсолнухи.

— Бестолочь! Воруют незнамо что, — возмущался Дима. — Нам на всю бы зиму хватило, а они сожрали, чай, за один раз. Больше истоптали, разбросали.

Ксандра сказала, что северяне, конечно, поступили нехорошо. Но им надо сделать снисхождение. На Севере овощи растут плохо, некоторые совсем не растут, ребятишки натосковались по зелени, ну и забыли, что свое, что чужое. Больше это не повторится. А все потоптанное и взятое Диме вернут.

— Как же вернете, когда его нет?

— Заплатим.

— Деньги есть не будешь, а нам есть надо.

— Скажи, что пропало, и мы купим тебе.

— Чай, даром возьмете. У нас же. — Дима усмехнулся. — Вашим тоже работать надо. Чем они лучше нас, почему для них все даром?

Ксандра постаралась втолковать, что для этого есть основания. Северяне — дети малых народов. При царизме их сильно угнетали купцы, чиновники, разные проходимцы…

— Нас тоже угнетали, — вставлял Дима. — Начнет дедушка рассказывать — конца не видно.

— Северян еще больше, — уверяла Ксандра. — Они вымирали. Чтобы спасти их, Советская власть дала им льготы.

— А мы, значит, спасайся сам и спасай еще других. Кто угнетал, с тех и надо спрашивать.

— Спрашивали — кого в тюрьму, кого в ссылку, а кого и к стенке поставили.

— Легче стало северянам? — спросил Дима.