Давид Лившиц - Особое задание

• Название: Особое задание
• Автор: Давид Лившиц
• Издательство: Средне-уральское книжное издательство
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1966

В основу повести положены фронтовые письма и дневники Георгия Борисова и его товарищей, воспоминания его родных и друзей — Софьи Николаевны и Ивана Дмитриевича Борисовых, Анастасии Григорьевны Бородкиной. Использованы также материалы, приведенные в очерках Героя Советского Союза Вилиса Самсона «Партизанское движение в Северной Латвии в годы Великой Отечественной войны», Р. Блюма «Латышские партизаны в борьбе против немецких оккупантов», в очерке В. Куранова и М. Меньшикова «Шифр подразделения — „Морской“».

---

Из Гериной записной книжки:

«…вам пора сделать себе инспекторский смотр, мобилизовать свои силы, наметить себе в жизни ту или иную позицию. Несобранные люди — худшие из предателей».

Ольга Форш.

«Одеты камнем».

«Не хочешь смерти — будь храбрый, вот тебе весь и секрет!».

Серафимович.

«Город в степи».

«Талант? Не все родятся с „талантом“, его можно и выработать, развить».

Горький.

«Способности без работы — только сырой, невыделанный материал».

Станиславский.

Это не случайные, мимоходные выписки. Это то, что созвучно душе, то, для чего уже созрела почва. Это уже свое, кровное, личное, только высказанное другими.

Это то, что помогает расти, искать себя.

Из школьного дневника Геры:

«6 февраля 1941 года, вечер.

Завтра сдаем лыжи на 10 км. Думаю, что пройду. Изька, оказывается, менее вынослив, чем я. Минут на 30 позже пришел к финишу, уставший и разбитый, а я, если бы не обморозился, то наверняка пришел бы с хорошим временем, так как совсем не устал.

Вот удивительно, раньше во всех классах, особенно в младших (5, 6, 7, 8), я всегда находил себе симпатию (конечно, женского рода!), а теперь совершенно не нахожу. Нет, видно, еще не родилась. Мне кажется, что если я полюблю, то, как говорят, безнадежно. Обязательно добьюсь взаимности. Но это дело будущего, а сейчас… Я даже отчасти и доволен: неискренняя любовь (которую я могу сделать, но никогда не сделаю) только будет мешать мне. Но если я полюблю, то я свою любовь скрывать не буду, пусть все знают об этом. По-моему, тут ничего зазорного нет. Мне кажется, любовь меня облагородит, я все буду делать с вдохновением.

7 февраля 1941 года, утро.

Писать сейчас некогда: составил подробный план „самообразования“. На все уделим время: и на математику, и на химию, и на немецкий, и на историю, и на физкультуру. В общем, плановое хозяйство! Думаю, сдержу! Правда, на чтение больше пяти часов в неделю никак не выкраивается. Все надо приготовить, чтобы не засыпаться. Кто как, а я за оценки болею (в институте это будет хроническая болезнь). Раз болею, надо принимать пилюли.

9 февраля 1941 года.

Можно сегодня коснуться любви. Эх, если б полюбить! Неужели не найду такую девушку?! По-моему, найду!

Что создает таких умных людей, как Галилей? Интересно знать!

14 февраля 1941 года.

По физике решил отличиться — работу лабораторную сдал раньше всех. Надо сходить в Белинку[1] по Ленину подготовиться.

Александр Лаврентьевич говорит, что я здорово физически окреп за год. Сегодня сделал упражнение, которое долго не получалось. Добился все равно, хотя руки до кровяных мозолей стер. Неважно, заживут.

25 мая 1941 года, вечер.

Решили с Володей, если кончим на „отлично“, съездить на Таватуй поудить, а чтобы от радости не утопиться, Толю Головина с собой захватить.

Сегодня сдал последнюю норму на ГТО — полосу препятствий».

Коля Чистяков — Герин друг по школьному комитету. Вот уже год, как Коля ушел в армию, на действительную службу. Но Гера не теряет связи с другом. В своих письмах к нему он не столько рассказывает о себе, сколько спрашивает, спрашивает… Что нужно, чтобы стать настоящим бойцом, чему научиться, чем овладеть? Еще мирное небо над страной, но все чаще и чаще звучит в эфире призывная, настораживающая песня: «Если завтра война»…

«Ты спрашиваешь, друг, что нужно, чтобы стать солдатом? — пишет Коля. — Для этого, по-моему, нужны две главные вещи. Еще до армии стать сильным и выносливым, получить хорошую физическую закалку. И нужно овладеть какой-нибудь машиной. Без первого — нет солдата, а второе может очень пригодиться».

Еще шесть утра, весь дом спит, а во дворе маячит рослый паренек в динамовке. Прыгает, бегает, приседает, делает упражнение за упражнением, снова прыгает и снова — упражнения. Летом, после уроков, Георгий — на велосипеде, зимой — на лыжах, коньках. Один за другим на курточке появляются значки «БГТО», «ГТО», осоавиахимовский, «Ворошиловский стрелок».

…Скоро выпускные. 36-я школа возбуждена. Еще бы! На экзамены придут киношники, будут снимать для киножурнала. На педсовете решено единодушно — почетное право сниматься предоставить лучшему ученику, комсомольцу, отличнику Георгию Борисову.

Экзамен. У стола комиссии Гера. Счастливый билет! Любимый Горький, любимая «Песня о Соколе». В притихшем классе звучит взволнованный голос. Словно не слова писателя, а свое, выношенное, выверенное произносит юноша: «Безумству храбрых поем мы славу! Безумство храбрых — вот мудрость жизни!»

И вот свидетельство об окончании десяти классов! В нем только пятерки. А через несколько дней Георгий получает удостоверение о том, что зачислен студентом первого курса геологоразведочного факультета в горный институт.

Отпраздновать бы это событие! Но сейчас не до праздников: война!

В военкомате сказали: «Жди!»

Легко сказать!

Надо что-то делать, как-то помогать тем, кто там, на Западе, в огне, в дыму.

Стремительно летят дни, наполненные событиями, думами, яростным трудом. 29 июня Георгий с товарищами — в совхозе, на уборке, по двенадцать часов в поле. Вернулся в город, день отдыхал и сразу — на курсы трактористов («Овладей какой-нибудь машиной!»). Закончил на «отлично», с правами механизатора снова уезжает, на этот раз в МТС. Напряженные дни и ночи, работа, работа, работа… Но о работе Гера рассказывает мало. Только среди документов в столе появляются две новые бумажки.

«Производственная характеристика на Г. И. Борисова.

Товарищ Борисов был направлен в ордена Ленина совхоз „Исток“… комитетом комсомола Уральского индустриального института на работу. К работе относился в высшей степени добросовестно и аккуратно…»

«Характеристика, выданная Б. Костинской МТС тов. Борисову Г. И., члену ВЛКСМ, работающему трактористом „ЧТЗ“ в колхозе имени „8 Марта“.

К работе относился хорошо.

К работе относился добросовестно».

«31 июля 1941 года.

Вот уже скоро два месяца, как я окончил 10-й класс. С тех пор много воды утекло. Произошли крупные политические события: началась война Германии с СССР, союз с Англией, признание польского правительства. Многое изменилось и в моей жизни.

15 дней работал в совхозе, учиться начал на курсах трактористов, в комнате потеснился: поселились эвакуированные. Не исполнились наши мечты съездить на Таватуй! Впрочем, я о них и не жалею.

…Сегодня утром стоял за хлебом и вижу, сидит на заборчике газона женщина, молодая, с самодовольным лицом. Поодаль — взрослые и дети. Все сидят, а заборчик вот-вот обломится. Я сказал женщине: „Что это вам, стул, что ли?“ Она презрительно посмотрела на меня и ответила: „Своя голова есть“. Я не выдержал до конца марку и сгрубил: „То вы на ней и сидите“. Она встала, не сразу, немного подумав. Слышавшие наш разговор тоже встали. На заборчике никого не осталось… Палка о двух концах: меня заставила вмешаться их некультурность, их уйти — моя грубость.

Эти последние четыре-пять дней запоем читаю (нравится очень „Закономерность“ Н. Вирты). „Трактат о подлости“ Льва Когардэ толкнул меня на мысль, что патриотизм мы часто принимаем за чистую монету, не зная, что это».

7 августа 1941 года.

Сегодня шел на курсы и задумался о нас, советской молодежи. Из уст взрослых часто приходится слышать, что «мы вот росли не так», и каждый рассказывает о том, как он в детстве сам себе зарабатывал кусок хлеба или как организованно проходили у них игры. Вот и задумался, почему же мы-то не такие. И без всяких оговорок дал себе ясный (может, только для меня) ответ, хотя было как-то стыдно (не знаю, перед кем): слишком много нам дано и слишком мало с нас спрашивается. Все нам легко достается, и поэтому мы часто бываем непростительно небрежны. В этом вся суть.

8 августа 1941 года.

Как велик был Ленин. Как у него все понятно и вместе с тем коротко. Вот раньше я никогда не задумывался над тем, кому нужно государство? Ленин говорит: государство нужно не для свободы, а для борьбы с противниками ее. Когда будет везде свобода, не нужно будет государство. Просто и ясно.

16 августа 1941 года.

Последние дни живу дома: скоро поеду на уборочную. Завтра думаю съездить узнать получше о колесном СТЗ-ХТЗ. В первое время будет трудно, многого еще я не знаю.

17 августа 1941 года.

В феврале иду в армию. Какое-то внутреннее волнение, какое-то неспокойное состояние, вызванное международными событиями, войной.

А война, по-моему, долго не кончится. Очень долго. Ведь Германия сейчас так обогатила себя за счет оккупированных государств, что ее ресурсов хватит надолго, да, кроме этого, когда у нас был мир с Германией, я ясно помню, как в газете писали об ответе Гитлера Чемберлену, который заявил, что «Англия готова к войне на три года». Гитлер тогда ответил: «Я приказал Герингу приготовиться на пять лет».