Юрий Силоч - Железный замок

• Название: Железный замок
• Автор: Юрий Силоч
• Жанр: Боевая фантастика

Далёкий мир, заселённый людьми бесконечно давно, постепенно катится в ад. Древние Дома ведут нескончаемые жестокие войны за остатки ресурсов, пищи и воды. Бедные становятся ещё беднее, богатые — ещё богаче. Леса, равнины и города пожирает раскалённая экваториальная пустыня, от которой бегут, сметая всё на своём пути, орды безжалостных дикарей. О былом величии человечества напоминают лишь огромные Железные Замки, вокруг которых раскинулись угасающие города, где единственный шанс заработать денег — завербоваться на очередную мясорубку, устроенную сильными мира сего. И если ты сумеешь вырваться из лап смерти один раз, не стоит расслабляться — она здесь повсюду.

---

Когда обожжённый обернулся, все присутствующие отшатнулись от его взгляда и пряча глаза, неслышно и быстро, как тараканы, разбежались по комнатам.

Табас подошёл к коробке, присел на корточки и принялся собирать книги дрожащими руками. То, что давний обидчик, наконец, получил по заслугам, здорово воодушевляло. Юноша жалел лишь о том, что не выбил из него всё дерьмо собственными руками.

— Ох, не кончится это добром, — запричитала мать. — Он же дурак…

«Да уж», — подумал Табас. — «Поспать нам сегодня точно не светит».

— Надо уходить, — сказал Ибар.

— Чтобы он тут всё разгромил? — фыркнул Табас.

— Он будет не один, — влезла мать. — У него рядом знакомые живут, тоже из Дружин.

— Лучше пусть дом разнесут, чем тебя прибьют! — настаивал Ибар, но молодой человек был непреклонен.

— Я останусь, — твёрдо сказал Табас, чувствовавший небывалый прилив сил и уверенности в себе.

Ибар закатил глаза.

— Дурак что ли? Ладно ты, тебя не жалко, а о матери подумал? Если она под горячую руку попадёт?

— Она отсидится где-нибудь, — Табас понимал, что несёт чушь, но почему-то не мог остановиться и дать задний ход. — И, давай, ты вообще не будешь вмешиваться?..

— Надо же, какие мы крутые, — криво ухмыльнулся Ибар. — Дал в морду хулигану и перья распустил?

— Тебе-то что? — набычился юноша. — Сам же говорил, что уйдёшь, вот и вали. Не хочу снова становиться твоим должником.

Ибар вздохнул:

— Какой же ты ещё ребёнок!.. Знаешь, ты сейчас себя ведёшь, как тот староста деревенский — шмотки дороже жизни. Неужели сервизы, телевизоры и куски спрессованных опилок стоят того, чтобы отдавать за них жизнь?.. Ладно, — махнул рукой Ибар, не дождавшись ответа Табаса. — Не хочешь бежать — хрен с тобой. Я останусь. В конце концов, тут и моя вина. После твоего удара он бы ничего особенного не сотворил, зато теперь. Эх…

Долговязый вернулся через полчаса — удивительно быстро для избитого в кровь пьяного тела.

По коридору простучали тяжёлые сапоги, хлипкая фанерно-картонная дверь рухнула на пол с одного удара и комната тут же, мгновенно и до отказа заполнилась людьми. Молодчики в камуфляже с красными повязками, ворвались, подбадривая друг друга криками. Кажется, у них в руках были резиновые полицейские дубинки — Табасу было некогда рассматривать.

Взревев, он набросился на нападавших первым, чем немало их озадачил. Красномордые здоровые лбы не ждали сопротивления и растерялись, а салага кинулся на них со всей яростью, на которую был способен, и полностью растворился в драке, действуя на автоматизме, не контролируя тело, давая волю рефлексам. Лишь краем глаза Табас увидел, что в дело вступил также и Ибар, играючи ломавший молодчикам руки и ноги.

Ярость, пот, кровь, хруст, женский визг где-то позади, боль от полученных ударов и захлёбывающееся сердце.

Драка продолжалась ровно пятнадцать секунд и, когда всё кончилось, на полу комнаты вповалку лежало десять тел. Разгоряченных, потных, красных, изломанных, окровавленных, стонавших. Табас и сам взмок, с него буквально текло ручьём.

Уже в коридоре лежал долговязый сосед со свёрнутой шеей — Табас с удивлением вспоминал, как только что, буквально секунду назад, догнал его, заломал, и, взяв шею в захват, резко дёрнул в сторону и отпустил только тогда, когда услышал характерный хруст позвонков. Это было как будто видение из другого мира, словно и не Табас всё это сделал, а кто-то другой.

«Что же мы натворили?» — подумал наёмник, пытавшийся отдышаться и глядевший на такого же взмыленного Ибара, бинты которого растрепались, снова открывая вид на уродливые фиолетовые бугры на его черепе.

Где-то в глубине комнаты зазвенело стекло, и Табас, обернувшись, увидел перепуганную мать, дрожащими руками опрокинувшую в себя полстакана бренди.

Спустя ещё полчаса их арестовала полиция.

11

— Заткнитесь там! — рявкнул потный боров в синей рубашке и восьмиугольной фуражке с блестящим гербом. Он сидел за столом и смотрел на микроскопическом телевизоре какую-то ерунду. Возможно, что это были новости, судя по тому, что слова «Капитан» и «Его Превосходительство» повторяли с такой частотой, что захотелось пойти в угол поблевать.

Табас говорил с трудом: перед тем, как задержать, его как следует избили за сопротивление при аресте, но несмотря на это они потихоньку общались с Ибаром. Тому тоже досталось — глаз распух и переливался всеми оттенками синего, а губу, от которой и так не слишком много осталось, разбили до крови. Обожжённый наёмник, устав утираться, решил про неё забыть и сидел, считая, сколько капель уже упало на заросший толстым слоем грязи пол каталажки.

Драка послужила поводом к примирению, Ибар даже извинился, что было само по себе удивительно.

— В то время, как Его Превосходительство всеми силами пытается остановить надвигающуюся войну, Дом Адмет ищет себе союзников!.. — вещал лающий голос из телевизора.

Первые слова заставили Табаса прислушаться, ведь его сосед, ныне безнадёжно мёртвый, начинал свою фразу точно также.

Полицейский ел какую-то выпечку и был по локти вымазан в сахарной пудре. Звякнул замок, и он, воровато оглядевшись и облизав пальцы, спрятал пакет под стол.

— Да жри ты спокойно, — сказал незнакомый голос. — Принимай пополнение.

— Смирно! Вольно! Р-равнение на полицейского! Здравия желаю, господин генерал! — заговорил кто-то заплетавшимся языком, и спустя секунду Табас увидел, кто именно.

Постовой вёл в сторону клетки полного мужчину с бородкой, одетого в сильно поношенный зелёный костюм. Ноги отказывались его держать, длинные грязные сальные волосы висели сосульками, на затылке зияла огромная плешь.

— Опять, — простонал охранник.

— Ага, — хохотнул шарообразный постовой, заталкивая гостя в обезьянник. Табас и Ибар с интересом воззрились на нового постояльца, а тот, отряхнув безнадёжно испачканный пиджак, откозырял. Всё его тело как будто держалось на гибких шарнирах и не имело единой оси — арестант был вдребезги пьян.

— Здравия желаю, товарищи по несчастью! — поприветствовал он мужчин, дыхнув свирепым перегаром, и поднял правый кулак. — Да не угаснет огонь свободы в ваших сердцах!

Охранник закатил глаза и выругался, а арестант повернулся к нему и, снова откозыряв, гаркнул:

— Не извольте беспокоиться, господин генерал! Будет исполнено в лучшем виде, господин генерал! Такого больше не повторится, господин генерал!

Постовой ушёл, ехидно пожелав охраннику спокойной ночи.

Всё стихло, лишь телевизор вещал что-то о вероломстве и укушенных руках помощи. Арестант, покачиваясь, прислушивался к тому, что говорил телеведущий, словно дожидаясь чего-то, а затем резко, заставив Табаса и Ибара дернуться, подобрался, встал по стойке смирно и, приложив ладонь к виску, залаял:

— В то время, как Его Превосходительство всеми силами пытается бороться с сорок седьмой хромосомой и засовывает свою вялую писюльку во все технологические отверстия Железного Замка, доктор истории и философии Василиус Драфт вынужден безобразно напиваться и затевать драку с полицией для того, чтобы найти себе кров и пропитание на ближайшие пять дней!..

Интонация получалась очень похожей, Табас тихонько хихикнул.

— Хочешь, я тебя выпущу? — жалобно спросил охранник. — Я скажу, ты меня обманул и забрал ключи.

— Никак нет, господин генерал! Не извольте беспокоиться, господин генерал! — арестант так и не опустил руку и стоял, качаясь. — Полиция Дома Армстронг — мой лучший защитник и друг! Право на крышу над головой! Свобода печати и собраний! Право на жизнь! Право на тайну переписки!..

Он успел назвать ещё множество прав, пока охранник не заорал и не подскочил к прутьям решётки, пытаясь достать доктора истории и философии дубинкой, косясь, между тем, на Табаса и Ибара, глаза которых плотоядно горели и говорили: «Открывай и заходи, мы ничего тебе не сделаем».

— Унтер-рядовой Драфт пересчёт конституционных прав закончил! — сказал, наконец, учёный, после чего его стошнило прямо на пол.

— Фу, гадость! — охранник отпрянул от решетки с омерзением на лице. В камере запахло желудочным соком и спиртом. Василиус невозмутимо, словно и не произошло ничего, достал из кармана пиджака клетчатый носовой платок сомнительной свежести и отточенно-интеллигентным движением слегка промокнул уголки рта. После этого он уселся на шершавую скамью и затих.

Ибар заинтересованно смотрел на Василиуса, Табас морщил нос, пытаясь как можно меньше дышать, лужа поблёскивала на полу, охранник вернулся на своё место, бормоча проклятия.

— Простите, господа, — сказал, наконец, новый постоялец камеры. — Сегодня я выпил слишком много. Последние полведра были явно лишними. А вас за что взяли?