Игорь Бестужев-Лада - Отвага

• Название: Отвага
• Автор: Игорь Бестужев-Лада
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1987

Сборник повестей и рассказов романтико-героической направленности. Остросюжетные, занимательные произведения на разнообразном материале раскрывают перед читателем понятие «отвага».

---

Мутными глазами Сабир посмотрел на Сашу, но даже не подошел к нему. Наклонившись, он пощупал правую ногу чуть выше колена и поморщился от боли. Оглянулся, прикидывая, куда бы присесть, и опустился прямо на песок. Опершись правой ногой о левую, начал разуваться, издавая при этом какие-то ухающие звуки. Сапог был тугой и поддавался с трудом. После некоторых усилий наконец удалось стянуть его. Сабир торопливо задрал штанину. Оглядев начинающую вспухать ногу, он не удержался от горестного возгласа:

— Ой-е-ей!

Обернулся к Нигмату и неожиданно жалобным голосом позвал его:

— Иди сюда! Скорее!

— Чего тебе? — спросил тот, не трогаясь с места, страх перед старшим братом у него, видимо, был настолько велик, что даже к беспомощному он не решался к нему приблизиться.

С мукой в голосе Сабир сказал:

— Меня гюрза укусила!

— Ва-ах! Горе-то какое!..

— Прошу тебя, помоги мне!

— Чем же я могу тебе помочь?

— Ну, придумай же что-нибудь! О, какая боль! Я не вынесу этого! Я умираю!..

Обхватив ногу, Сабир вместе с ней мерно стал качаться вперед и назад, словно стараясь успокоить боль и подвывая на низкой однообразной ноте:

— А-а-а…

Между тем сразу несколько человек скатились по лестнице. Впереди всех — Куликов, перепачканный, в ободранной одежде, совсем не похожий на того спокойного, немного флегматичного человека, каким его прежде знал Саша. Тяжело дыша, он огляделся. Увидел Сашу и сразу кинулся к нему:

— Жив? Ну, слава богу! — приглядевшись к нему, горестно воскликнул: — Ах, сволочи! Как они тебя…

От слабости, а еще больше от волнения у Саши кружилась голова. Происходящее вокруг он воспринимал в каком-то тумане. Чьи-то заботливые руки приподняли его и начали перевязывать голову. Кто-то поднес к его рту фляжку, и он, тяжело ворочая непослушным языком, с усилием глотал воду…

А Куликов, оставив его, подошел к сидящему на песке Сабиру. С искаженным от боли лицом тот снизу посмотрел на майора и выдавил сквозь зубы:

— Сдаюсь!

— Вижу, что сдаешься. Пистолет? Живо!

Съежив плечи, Сабир глухо ответил:

— У меня ничего нет…

Нигмат поспешил подсказать:

— Он выбросил пистолет. Я помогу вам найти…

Через минуту пистолет был принесен. Куликов осмотрел его, вытащил пустую обойму и неодобрительно покачал головой:

— До последнего патрона отстреливался!

От нестерпимой боли качаясь, как маятник, Сабир вдруг косноязычно произнес:

— Спа-асите!

— Что? — не понял Куликов.

— Г-гюрза…

Взглянув на его колено, Куликов, кажется, сразу все понял.

— Нож! У кого есть нож?

— У меня, — торопливо сказал Нигмат, вытаскивая его из висевшего на поясе чехла.

«Все понятно, он хочет отсечь место укуса и выпустить отравленную кровь, — догадался Саша. — Только к чему это? Зачем спасать этого изверга? Пусть получает то, что заслуживает!»

А Сабир, по-своему истолковав намерения майора, не поднимаясь, поспешно начал отодвигаться назад и, затравленно глядя на столпившихся вокруг людей, со страхом забормотал:

— Я не хочу!.. Вы не посмеете!. Это — расправа… Ведь есть закон…

— Ишь ты, о законе вспомнил! — искренне удивился Куликов. — А ну, держите его покрепче!

— Не-ет!..

Со всех сторон на Сабира навалились люди, среди которых оказался и Нигмат, севший ему прямо на укушенную ногу. Сабир отчаянно вырывался. Потом взвыл сильнее и сразу обмяк, издавая только стоны.

«А ведь он трус, — подумал Саша. — Судя по всему, смелый он лишь тогда, когда ему ничто не угрожает и можно безнаказанно творить зло…»

Куликов, взмокший и усталый, подошел к Саше и неожиданно ласковым движением легонько погладил по спутанным волосам.

— Ну, как ты?

Саша слабо улыбнулся.

— В порядке.

— А мы, обнаружив твое исчезновение, стали искать тебя по юртам. В одной из них, принадлежащей Нигмату Гарифулину, как выяснилось, жил его брат Сабир. По радио я вызвал местных оперативников, которые прилетели на вертолете. Возле юрты мы обнаружили следы лошади, ведущие в пески. Пошли по ним, и они привели нас к этим развалинам…

* * *

Чуть прихрамывающего Сабира Гарифулина подвели к вертолету, похожему на стрекозу, опустившуюся на пески. По небольшой лесенке он начал подниматься в кабину. Перед самой дверцей Сабир на какой-то миг задержался и вдруг, резко вскрикнув, прыгнул в сторону. Находившиеся внизу оперативники, не ожидавшие от него такой прыти, не сразу, видимо, сообразили, что произошло. А Сабир какими-то нелепыми скачками, припадая на один бок, кинулся в сторону.

Саша и Куликов выходили из развалин.

«Как же его упустили? — успел подумать Саша. — А вдруг уйдет?»

И, забыв об усталости и боли, побежал наперерез Сабиру Гарифулину.

Сзади донесся веселый голос майора:

— Саша, остановись! Никуда он не денется.

Борис Зотов ТАМ, В СТЕПИ ШИРОКОЙ… Повесть

В моих ушах, что день, поет труба.
Ей вторит сердце…

Байрон

ГЛАВА I

Выпит был чай, костер догорал, и вместе с ним утихал веселый сумбур студенческих песен, шуток и разговоров. Глубокие тени залегли в лесу, и слышнее стал шум листьев в кронах кряжистых дубов. Багровые отблески перебегали по лицам сидевших вокруг костра.

— Подумать только — мы сейчас сидим на том месте, где собирались наши далекие-далекие предки. Здесь звучали их голоса. И так же догорал костер… Нашли на берегу Донца наконечник копья. Кто его нес, зачем, почему бросил? А может, здесь было сражение? Интересно… — сказала Маша.

— История хранит свои тайны, — начал Федор Иванович. — Но если нам удастся осуществить исследование маршрута князя Игоря в 1185 году, многое прояснится.

— Верно, — Андриан Пересветов поднял худощавое нервное подвижное лицо. — Верно, Федор Иванович! Одно дело — говорить о пути Игоревой рати, сидя в Москве, и другое — пройти самим по местам боев. Да, среди этих дубов есть такие, что видели, как пряталось в дубравах по левому берегу Донца русское войско, пока вдоль Оскола не подоспели Всеволод и его испытанные куряне-воины, как наползала черная тень на солнце…

Федор Иванович постоял в задумчивости, потом сказал:

— Двадцать лет назад я уже перемерил эти степи с Первой Конной: знаю, как хлещет полынь по ногам коня, видел, как качается седой ковыль на курганах. Мы пройдем по маршруту князя Игоря, поищем Каялу — в память тех, кто пал в неравном бою, и будущим воинам в пример.

Ветер усилился, и вековые дубы загудели глухо и грозно.

Около полуночи, когда лагерь уже спал крепким сном, в лесу за палатками мелькнула неясная тень, покружилась по опушке небольшой поляны и остановилась около длинного ствола поваленного бурей дерева.

— Кому это не спится? — тихо спросил Федор Иванович. — Я-то привык во время войны не спать в караулах да нарядах, а вы?

— Это я, Пересветов, — юноша поправил наброшенную на плечи куртку. — Заснуть не могу.

— Да, вы сегодня хорошо говорили. Для историка это очень важно — увлеченность. Нужно иметь в жизни высокую цель, звезду. Тогда можно преодолеть любые трудности, а этих трудностей, проблем, конфликтов будет, поверьте моему опыту, предостаточно.

Андриан со вздохом заметил:

— Был уже конфликт. Тяжело говорить, но столкновение произошло с человеком после смерти мамы самым близким… с отцом. И из-за чего? Мы поругались из-за «Слова». Вы же знаете его взгляды, Федор Иванович. Он считает, что Игорь — противник единства князей, а его поход 1185 года — набег, пограничная стычка, закончившаяся полным поражением.

— Знаю я взгляды профессора Пересветова, — сказал Павликов, — что же хорошего? Зато сын отстаивает свою точку зрения: для Руси был закрыт путь на Тмутаракань, через низовья Дона, а Игорь стремился вернуть Тмутаракань.

Андриан вспомнил, как он еще в Москве задолго до экспедиции неожиданно для себя сказал отцу:

— Мы тщательно изучили твой вариант маршрута Игорева войска в походе 1185 года и пришли к единодушному выводу, что он не соответствует историческим сведениям.

Брови у Пересветова-старшего поползли вверх:

— Хм, забавно, кто это «мы»?

— Мы все, кружковцы. Члены кружка «Древняя Русь». Каждый, кто внимательно читал «Слово», мог убедиться: имена князей, их деяния, битвы — все сходится точно. Автор «Слова» отлично знал политическую жизнь своего времени, географию, прошлое Руси, ее культуру. Мы считаем, что названные в «Слове» географические ориентиры, что определяют район последней битвы с половцами, — настолько точны, что сомнений нет. Дон и море должны обязательно быть вблизи, а не за двести километров, не за тридевять земель.