Леонид Платов - Птица Маук

• Название: Птица Маук
• Автор: Леонид Платов
• Жанр: Научная Фантастика

Одной из наиболее увлекательных загадок Арктики в течение долгого времени была так называемая «Земля Санникова». Еще совсем недавно, в мае 1946 года, в научных кругах была высказана новая догадка по поводу появления и исчезновения этой таинственной земли.

Предлагаемая вниманию читателя киноповесть «Птица Маук» написана по мотивам научно-фантастического романа академика В. А. Обручева «Земля Санникова». Сюжет сценария значительно изменен по сравнению с сюжетом романа.

Общая научная редакция киноповести осуществлена академиком В. Обручевым, консультация по вопросам истории материальной культуры — доктором исторических наук В. Никольским.

---

Снег очень быстро тает. Сначала чернеют, потом начинают зеленеть пологие склоны котловины.

Опушка леса. Выходит одинокий странный зверь: будто олень, но на коротеньких ногах. Следом вприскочку выбежал медведь. Не обращая на него внимания, олень продолжает мирно пастись. На опушке появилось еще несколько животных. Некоторые напоминают кабанов, другие коз.

Видно, как со всех концов поляны подползают, прячась за кустами, охотники. Удивительно, что и охотников не замечают странные животные. Кольцо сомкнулось. Воинственный клич! В воздух полетели копья и дротики.

Свалив зверя, онкилон отступает на шаг и произносит установленную формулу:

— Прости, брат с серым лицом, за то, что я должен убить тебя. Мои дети ждут еды.

Он взмахивает топором, но прежде чем топор опустился, из-под звериной шкуры пошляется улыбающееся лицо. Это — «ряженые». Они вылезают из шкур, снимают звериные морды — маски. Закончена обязательная театральная интермедия, предшествующая первобытной охоте. Подобно живописи на стенах пещеры, такая «репетиция», по представлениям онкилонов, должна повлиять в желательном смысле на животных, «подготовить» их к охоте.

Процессия ряженых, во главе которой шествует, приплясывая и выкрикивая заклинания, Рау, минует жилище Горюнова.

В глубине пещеры Нерхо готовит оружие для охоты. У ног его свалены грудой приготовленные для охоты костяные гарпуны, ножи из обсидиана, неуклюжие копьеметалки[3].

Провожая взглядом процессию, Нерхо поясняет:

— Рау заколдовал зверей, чтобы сами шли под топор и копье.

— Но они не идут?

— Нет.

Горюнов заканчивает укрепление тетивы на древке. Лук готов.

— Рау — плохой колдун, — говорит он небрежно.

— Ты заставишь зверей повиноваться тебе?

— Нет! Я заставлю копье.

На поляну неподалеку от стойбища вышли Горюнов, Рау, Нерхо, несколько охотников.

Горюнов обращается к своим спутникам:

— Ну, кто метнет копье дальше всех?

В руках у него копьеметалка — узкая деревянная дощечка с желобком, имеющая на заднем конце выступ. На нее онкилоны кладут копье и мечут метров на пятьдесят-семьдесят.

Горюнов обводит взглядом охотников.

— Вот цель. Кто попадет?

Высоко на склоне горы — уступ. На нем прилепился горный баран, который с полнейшим равнодушием наблюдает людей, зная, что недосягаем для копий.

Охотники смущены, переглядываются.

— Так далеко?

Горюнов кивнул.

Рау азартно хватает копье и, укрепив на копьеметалке, бросает вверх. Вслед за ним разом мечут копья остальные.

Копья не долетели до уступа. Горный баран начинает взбираться по осыпающимся камням.

— Пусть летит заговоренное копье! — торопливо говорит Нерхо, предвкушая триумф Горюнова.

Горюнов сгибает изготовленный им лук, прицеливается.

Баран на мгновение ocтановился на скале перед прыжком, четко выделяясь на фоне неба. Звон тетивы. Баран прыгнул, сорвался, цепляясь рогами за камни, катится вниз.

Охотники сбегаются к месту его падения.

— Крылатое копье, — благоговейно сказал Нерхо, подняв на вытянутых руках стрелу с пестрым пышным оперением. — Вот оно — крылатое копье, которое взлетает выше птиц!

Испуганный и восторженный шёпот среди охотников:

— Горюн отнял часть силы у Маук. Похитил ее крыло!

Вытянув шеи, все разглядывают лук, лежащий в траве.

Это огромное событие в жизни первобытного народа— рождение новой, невиданной до того вещи. Да, лук похож на птицу. Древко его изогнуто, как крылья. И, так же как птица, он роняет в полете стрелы — перья.

— Колдовство Горюна, — замечает Нерхо, стараясь быть беспристрастным, — сильнее твоего колдовства, Рау!

Лицо Рау перекосила злобная гримаса. Из-под насупленных бровей он глядит на Горюнова. Но любопытство превозмогло. Он несмело приближается к диковинному созданию, которое, убив зверя, присмирело и неподвижно лежит у ног Горюнова. Неуверенно улыбаясь, колдун трогает тетиву лука. Тетива звенит…

Теперь этот звук сопутствует онкилонам всюду: на охоте и на рыбной ловле.

Кабан на водопое. Поднимает морду — с нее капает вода. Прислушивается. Звон тетивы. Кабан тяжело падает. Над зарослями поднимается торжествующий охотник.

С челна рыболовы стреляют в воду. Звон тетивы. На поверхность озера всплывает большая рыба. Стрела качается в ее боку.

Звон тетивы. Первобытная оружейная мастерская. Горюнов заканчивает изготовление нового лука. Нерхо рядом оттачивает стрелы.

— Да, ты правду сказал, Горюн, — кивает tiepxo. — Завтра племя будет пировать!

ГЛАВА ШЕСТАЯ ЧТО ДЕРЕВО СКАЗАЛО ГОРЮНУ

Онкилоны пируют после удачной охоты. Пылают праздничные костры. В сосуды из кожи и пузырей, в выдолбленные стволы деревьев, в которых готовится мясо, женщины опускают раскаленные на огне камня, — таков примитивный способ приготовления пищи. Пар валит из чанов.

Нечасто приходится онкилонам наедаться досыта. Поэтому в еде они жадны, спешат, выхватывают из груды мяса огромные куски. Рау, сидящий на почетном месте, удивляет Горюнова своим аппетитом. Этот щуплый, кривляющийся старик в несколько мгновений до блеска обглодал козью ногу, отшвырнул кость, хвастливо подмигнул Горюнову, потянулся за другой. За его спиной выросла горка костей.

Но вот раздалась музыка. Между кострами возникла вереница танцоров. Сначала мужчины танцуют свой военный танец. Они держатся за плечи. Поднимая то одну ногу, то другую, с силой опускают их на землю.

Оркестр состоит из барабанщиков, выбивающих на стволе поваленного дерева, отчетливо-резкую дробь.

В неподвижном вечернем воздухе вытянулись столбы дыма от пиршественных костров.

В отблесках пламени мелькают смуглые мускулистые тела. Земля дрожит от ритмичного топота множества ног. Танцуют теперь не только воины, но и женщины.

В группе онкилонов Рау гадает на костях. Он раскладывает их на срубе дерева, как пасьянс, сосредоточенно рассматривает, гнусавя под нос, сохраняя свойственный ему глупо-торжественный вид.

— Бойся рыбьей чешуи и лунного света, — наставительно говорит он плечистому воину, сидящему перед ним. — В них твоя смерть.

Воин кивает головой. Он расстроен и угнетен. Уступает место другому вопрошателю судьбы.

Нерхо с удовольствием поясняет Горюнову эту сцену:

— Он может угадывать будущее по костям.

Рау покосился на Горюнова, еще быстрее забормотал над костями.

— Ты бы смог так? — спрашивает Нерхо простодушно.

Горюнов подумал, улыбнулся.

— Лучше.

Рау поднял голову, нахмурился.

— Убери это, — указал Горюнов на кости. — Ты гадал на костях, я буду на дереве.

Пляска приостановилась. Круг теснится подле поваленного дерева, на котором играли музыканты.

Горюнов наклонился над пнем. На срезе его — концентрические круги различной толщины. Это кольца древесины. Каждое из них нарастает в течение одного летнего вегетационного периода.

— Я узнаю сейчас, как жили здесь раньше, — сказал Горюнов, приглядываясь к кольцам. — Хорошо ли пригревало солнце, часто ли шел дождь…

— Тебя не было здесь, — раздается недоверчивый голос я толпе.

— Дерево было. Оно скажет.

— Оно не вспомнит…

— Почему не вспомнит?.. Дерево старое… Сколько колец? Раз, два, три, четыре. Ну вот четыре года назад… Кольца широкие. Значит лето было длинное, теплое. Теплее, чем в этом году…

Онкилоны улыбаются, довольны правильным ответом.

Рау протолкался вперед, лег у дерева, приложил ладонь рожком к уху: не удастся ли ему подслушать, как дерево разговаривает с Горюновым?

— А десять лет назад, можешь сказать?

— Могу… Еще теплее…

Восторженные возгласы:

— Дерево помнит… Теплее!.. А пять лет назад?.. А два года назад?

Но Горюнов нагнулся к стволу, молча водит пальцем по срезу, точно неожиданно вычитал там что-то страшное.

На срезе видно: чем дальше от сердцевины ствола, тем уже и уже концентрические кольца. Это значит, что с каждым годом лето на острове делается все короче и короче. Разрывов, скачков нет. В этом — закономерность!

Горюнов поднимает глаза к горам, оцепившим котловину. Не слушает одобрительного гула, пытливо всматриваясь в снеговое кольцо на вершине гребня, в белые концы ледников, которые нависли над долиной, как занесенные мечи.

— Снег? Ближе? С каждым годом все ближе, да?..

Нерхо кивнул. Удивленно спросил:

— Тоже дерево сказало?

Рау с удовольствием подтверждает:

— О, раньше снег лежал далеко…

Онкилоны не замечают перемены, которая вдруг происходит с Горюновым. Его веселья как не бывало. Брови нахмурены, губы плотно сжаты.