Олег Тихомиров - Иван — холопский воевода

• Название: Иван — холопский воевода
• Автор: Олег Тихомиров
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1985

Повесть об Иване Болотникове — вожаке самого крупного крестьянского восстания XVII века на Руси.

Книга рассчитана на школьников среднего возраста.

---

Смешалось на поле царское войско. А тут, глядь, выскочила конница и давай рубить ратников. Куда им деться? В лесу еще обоз за войском плелся — телеги с пушками и порохом. Дорога вспять закрыта.

— За государя вперед! — крикнул князь Татев и выхватил саблю.

Но вперед можно было двинуться лишь со всеми, а поскольку казаки в бой не рвались и стояли на месте, конь воеводы тоже не мог никуда податься, только всхрапывал да перебирал ногами. Казачьи атаманы и стрелецкие сотники, бывшие при князе, насупленно смотрели на казаков.

Ратники отстреливались и пробовали сдерживать натиск мятежников. Но отряды Телятевского, внезапно напавшие на царское войско, одерживали верх.

Князь Татев в ярости огрел плетью скакуна. Конь стал на дыбы, по пробиться сквозь плотную толпу казаков было невозможно.

— Прочь, песьи дети! — Воевода начал наносить вокруг себя удары плеткой.

Плеть полоснула Михея Долгова по лицу.

Нанести следующий удар князь не успел: Долгов проткнул ему грудь саблей.

В тот же миг казаки накинулись на атаманов и сотников. Лишь атаман Шарапа остался жив.

— Я с вами, братушки! — крикнул он и с ожесточением принялся добивать тех, с кем только что был рядом. Хоть и помнили казаки, что Шарапа первым предложил в Заборье сдаться Шуйскому, но атамана не тронули: так свирепо доказывал он им сейчас свою преданность.

Казаки ринулись на служилых людей. Ужас охватил ратников, когда они побежали сломя голову кто куда, лишь бы спастись от настигающих всюду пуль и сабель.

Разгром был жестокий. Великое множество государевых воинов полегло на поле. Среди них и полководец — князь Черкасский. Пал он от руки бывшего стрельца Пахома, что пристал с Фомой к «царевичу» на Волге.

— За товарища мово близкого Фому, — молвил Пахом.

Телятевский захватил тысячи пленных, пушки и порох.

Со свистом

Царское войско уже походило не на страшную, длинную змею, а на стадо овец, сбившихся в кучу.

— Батька! Битые идут, — прибежал к Болотникову Павлуша. — Чуешь, батька! Пущай мне язык вырвут, ежели вру.

Нетерпеливые атаманы предлагали тут же выйти навстречу потрепанным ратникам и дать бой. Но Болотников рассудил: пусть войдут в лагерь, поведают о гибели полков, посеют страх и тревогу, и уж после…

Стало смеркаться. Во вражьем лагере уныние и скорбная тишина. Не было привычного шума и гомона, даже костры горели невесело.

— Смотри на меня, — приказал Болотников старшему пушкарю Фомину, — коль выну саблю из ножен да махну, вдаришь разом изо всех пушек. Ясно?

— Все исполним, как надобно, — ответил пушкарь.

— Чтоб летели со свистом, — велел Иван Исаевич казакам. — Да чтоб каждый кричал за десятерых, глотки не жалел. А уж рубиться мне вас не учить…

Пояснил Болотников, каким отрядам куда — кто в лоб ударит, кто по краю, кто в обход пойдет. Со стены вражеский лагерь был весь на виду, знали его болотниковцы будто свой.

Еще малость стемнело.

Махнул воевода саблей.

— За мной, други!

Ухнули пушки со стен.

С криком и свистом понеслась на государев стан конница.

Опешили ратники. Уж не привиделось ли им? Не успели раны зализать — и снова бой. Повсюду лязг сабель, визг пуль…

Иван Исаевич люто бился, повергая врага одного за другим. Рядом дрались Павлуша, да Куземка, да силач Терентий.

Вот уж и чей-то меч блеснул над головой Болотникова. Но упредил Терентий — хватанул бердышом по руке служилого.

Стремглав бежали прочь царские ратники. Очухались верст через пятнадцать, поняв: отстала от них шальная погоня.

После этой победы Болотников повел свое войско на Тулу. Хоть и нанес он сильнейший удар Шуйскому да видел: чтоб идти на Москву, сперва надобно соединиться с войском «царевича Петра». К тому же в случае неудачи легче отсидеться в Туле. Помимо «дубового» острога, там имелся еще и прочный каменный кремль, стены которого могли надежно укрыть большое войско.

Крайние меры

Василий Шуйский позвал братьев не просто к ужину, а на совет. Кое-кто из бояр после поражения под Калугой начал обвинять царя во всех бедах и требовать, чтобы отказался от престола. Но боярское большинство все же понимало — не время меж собой распри разжигать, главное сейчас — разбить Болотникова.

Об этом и шел сейчас разговор за столом у государя.

Поначалу князья Иван и Димитрий пытались возложить вину за ратные неудачи на воевод. Перестал, мол, ты нам доверять, брат. Других людей во главе ставил. Теперь на себя пеняй…

— Умолкните! — гневно крикнул царь. — Не вас ли били воры, да не единожды?!

И невидящим взором уставился на золотое блюдо с запеченной стерлядью.

— Ежели вор Ивашка, — молвил он наконец, — поведет нынче войско на Москву, нам погибель.

— Обойдется, государь, — попробовал утешить Димитрий, — не впервой…

— То-то не впервой, — перебил царь. — Сколь можно за стенами от воров хорониться? Надобно новых людей в войска набрать. Да чем за службу жаловать?

Насупившись, братья молчали.

— Поступлений в казну нет, — продолжал Василий Иванович. — Откуда взяться? Народишко налогов не платит.

— Неужто совсем нет? — спросил Димитрий.

— Малая толика идет. Верных городов раз, два и обчелся: Смоленск, Тверь, Ярославль да еще кой-какие.

Царь тяжко вздохнул.

— А ежели монахов потрясти? — осторожно предложил Димитрий. — В монастырях да церквах казна полнится. Ценной утвари понакопилось: что серебра, что злата…

— И я об том думал, — Василий Иванович потер лоб. — Да как Гермоген на это глянет? Не по сердцу ему наш указ будет.

— Может, и не по сердцу, — сказал Димитрий. — Но патриарх — старец мудрый, перечить не станет.

— Коли мужики верх возьмут, всем один конец. И нам и церкви, — изрек царь. — Поймет Гермоген: не с разбоем мы пришлем людей в храмы, с защитой.

Решено было в тот вечер пойти на крайнюю меру — отправить в крупные монастыри государевых сборщиков, дабы изъять там из казны деньги. Постановили еще отбирать ценную церковную утварь — серебряные подсвечники и паникадила, купели для крещения младенцев и потиры, дабы переплавить и пустить на чеканку монет. Затем речь пошла о служилых людях. Многие из дворян и детей боярских оказывались в «нетях»[19].

— Тех служилых, кто уклоняется, будем наказывать, — сказал Василий Иванович. — А всех дворян и детей боярских за службу наградим. Еще надобно насобирать поболе даточных людей[20] с посадов и деревень, а также с церковных и монастырских вотчин. Да призвать охочих людей, что пойдут в войско по найму.

Хитро придумал Шуйский и насчет холопов. Взятых в плен и сидящих по тюрьмам он предложил выдавать дворянам на поруки.

— Пошто, государь, собираешься ворам послабленье делать? — спросил Иван.

— Не холопам будет мой указ на пользу, но дворянам. Надобно их задобрить: пленных в награду дать. И поручителям выгода: задарма холопов берут, и мне: казну не трону. А те холопы, что бросят Ивашку да к нам перекинутся, получат отпускные грамоты. Пусть повсюду прознают: милостив государь, коли народ с повинной является. Как пойдет про то слух, в воровском войске разброд начнется. Мы тем временем, силы собрав, по Туле ударим. С полками сам пойду.

— Ты?.. — разом удивились братья.

— Я, — твердо произнес царь. — Поход на Тулу никому не доверю.

Братья переглянулись. Ведали они, что брата называли «орлом бесперым, не имущим клюва и когтей». Не любил Василий Иванович на битвы хаживать, но если надумал, стало быть, допек государя Болотников.

Дай Москву возьмем…

21 мая с дворовыми полками из Москвы выехал государь. Сам патриарх Гермоген благословил ратников.

Войско не сразу отправилось на осаду Тулы, а задержалось в Серпухове. Здесь к ним примкнули отряды, отступившие от Калуги.

В Каширу на сход с местным полком князя Андрея Голицына прибыли из Рязани войска Ляпунова и Сумбулова.

Зорко следил Иван Исаевич за приготовлениями Шуйского. Лазутчики каждый день доносили Болотникову:

— На серпуховский стан подоспела царю подмога — татарская конница князя Урусова.

— Много ль конников? — спрашивал воевода.

— Тысяч пять.

— В Каширу, Иван Исаич, пришел обоз. Тридцать подвод.

— Что доставил?

— Бочки с зельем да ядра.

«Недобрые вести», — думал Болотников.

Нежданно в холопское войско влилось пополнение — отряд в четыре тысячи сабель. Привел конников атаман Телятин. Был он из тульских дворян, царю Василию служить не хотел, но и к Болотникову не шел: выжидал, выгадывал. Не брезговал и разбоем: потрошил купчишек, напал даже на царские обозы…

Болотников созвал своих воевод на совет.

— Пока Шуйский на нас нападение готовит, — предложил он, — не сидеть на месте, дожидаючись, а грянуть на Москву в обход его полков.