Олег Тихомиров - Иван — холопский воевода

• Название: Иван — холопский воевода
• Автор: Олег Тихомиров
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1985

Повесть об Иване Болотникове — вожаке самого крупного крестьянского восстания XVII века на Руси.

Книга рассчитана на школьников среднего возраста.

---

Чем дальше уходил Иван от Москвы, тем тоскливее становилось у него на душе. По дороге попадался разный люд. Шли монахи в рясах, стрельцы в красных кафтанах. Протянулся купеческий обоз — телеги, груженные тюками, да еще охрана на копях. Проехал дворянин с челядинцами, проплелись нищие с поводырем… Одиноких путников не было.

За поворотом показались стрельцы, а с ними какие-то оборванные люди. Шли они так медленно, что Ивану вначале даже подумалось — не стоят ли. Когда же они приблизились, увидел, что стрельцы сопровождают бродяг со связанными руками и ногами. Вот почему они еле передвигались.

Путники провожали их взглядом. Болотников замедлил шаги. Остановился.

— Беглых ведут, — сказал кто-то.

Часть вторая (1593–1597 годы) НА ВОЛЮ!

Передышка

Минуло несколько лет. Иван Болотников не ушел тогда к казакам на Дикое поле. Он вернулся в Москву и по-прежнему служил у князя Телятевского военным холопом.

Теперь учения в отряде велись под началом Болотникова. Андрей Андреевич был доволен: слава о его умелых и ловких ратниках шла по всему городу. Уже и другие бояре просили Телятевского, чтобы он отпустил к ним Ивана обучить челядь ратному делу. Князь соглашался, наниматели платили. Вознаграждали за усердие и самого Болотникова. Тогда и засела у него в голове такая мысль: откуплюсь от князя. Зачем бежать на Дон, коли можно в Москве волю получить?

После смерти отца Иван унаследовал лишь долги. Где же взять денег? Оставалось одно — самому идти в кабалу. Так и попал Иван к Телятевскому холопом. Вновь обрести волю можно было, только вернув долг князю.

Россия в эту пору жила без войн, но правительство держало ратников в готовности. А передышка ой как нужна была стране. В ноябре 1593 года Москва заключила мирный договор с крымским ханом. Казы-Гирей обещал не нападать на русские земли, да запросил тридцать тысяч рублей. Ему выслали половину. Хан хоть и заскрипел с досады зубами, но отказываться от договора не стал. Мир с Москвой был выгоден: Крым воевал вместе с турками против Австрии.

Заручившись ненападением с юга, Россия отправила своих послов на переговоры со шведами. В мае 1595 года был подписан договор о вечном мире между двумя странами. Швеция вернула часть русских земель и заверила, что будет держаться в стороне, если начнется война между Москвой и Речью Посполитой. В ответ на это Россия согласилась не притязать на Нарву и другие ливонские крепости.

К западу от Москвы правительство повелело укрепить Смоленск. Город стали обносить новой мощной стеной с башнями. Закончить ее быстрее было так важно, что Годунов запретил на время возводить из камня другие постройки. Всем каменщикам надлежало работать только в Смоленске.

Зачем губить князя

Неделю уже шумела по Москве масленица. Город полнился веселыми криками, смехом, песнями. Под сопелки и дудки плясали, ходили на ходулях, где-то потешно боролись с медведем, где-то бились на кулачках. И всюду витал густой блинный дух.

Тройка гнедых легко, как пушинку, внесла расписные сани во двор. Разгоряченные кони фыркали, из ноздрей валил пар. Начало марта выдалось сухое, с легким морозцем, для праздника лучшего не пожелаешь.

Андрею Андреевичу хотели помочь ступить на землю, но он, помолодевший, краснощекий, легко выпрыгнул сам. Вслед за княжескими во двор въехало еще несколько саней. С князем на горы каждый раз отправлялись гости, родня, приживальцы, брал он и холопов, которые затаскивали сани наверх после спуска.

Непременно бывал на катаньях Болотников: только с ним Андрей Андреевич отваживался ринуться с самой кручи. Иван правил ловко и, главное, не терялся. Когда все мелькает перед глазами, да в ушах ветер свистит, да сани под тобой прыгают на буграх, как шальные, сробеть недолго. А стоит только сробеть, глядь, и в самом деле перевернулся либо врезался в куст или в дерево. Сколько отчаянных москвичей ломали шеи на Воробьевых горах…

Хоть смел был князь, но сегодня и у него душа чуть в пятки не ушла. Крутой склон зарос березами. И показалось князю, что сани его несутся прямо на одну из них.

— Смотри, Иван! — крикнул он.

Но сани продолжали лететь, не сворачивая. Дерево совсем близко. Сейчас все разнесет в щепы….

— Иван! — Андрей Андреевич зажмурил глаза.

— Держись, князь! — Болотников резко налег на левый край, и сани, взяв в сторону, пронеслись мимо деревьев.

Толпа, стоящая на берегу Москвы-реки, так и ахнула. Сани, выехав на ровное место, замедляли бег.

— Ты, Иван, гляди, дошуткуешь, — только и промолвил, приходя в себя, князь.

— Где наша не пропадала! — обернулся к нему с озорной улыбкой Болотников.

Князь хотел обругать холопа, но к саням уже подбегали, размахивая руками, люди. Телятевский раздвинул губы в улыбке, только с лица его никак не сходила белизна.

Подоспевшая челядь перебивала друг дружку:

— Ай князь!.. Ну и ловок!

— Не чаяли тебя живым видеть…

Андрей Андреевич обернулся, посмотрел на гору. Теперь, снизу, она не казалась страшной. Щеки князя вновь обрели румянец.

— Пустое, — сказал он. — Съехал, и ладно. — И, отыскав глазами кого-то из дворни, приказал: — Скажи, чтоб коней подвели запрягать. Домой ворочаться пора.

Иван ехал на одних санях с дворовым парнишкой Павлушей. Малец рано стал сиротой. Рос на княжеском подворье. Каждый мог его обидеть. Но за последние годы Павлуша вытянулся, в плечах раздался. Никто в нем не узнал бы того хилого мальца, которому то и дело попадало по шее. Теперь никто не посмеет ударить Павлушку. Недаром Болотников обучил сироту биться на кулачках. Единственный брат Павлуши, стрелец Пахом, навещал меньшого очень редко. Но Павлуша не чувствовал себя заброшенным. Всей душой привязался он к Ивану, стал как родной.

На обратном пути к Москве Павлуша ломал голову: неужто Иван таит какое зло на Андрея Андреевича, ведь чуть не зашиб князя? Улучив время, шепнул:

— Я за тебя испужался. Думал, вдруг хочешь князя сгубить?

— Чего? — удивился Иван. Но тут же усмехнулся: — Полно. Выбрось из головы.

Нет, не собирался он губить хозяина. Одно теперь целиком захватило Болотникова: откупиться. И не только о себе помышлял он. Хотел выкупить и сироту, да решил не говорить ему ничего, пока все не сделает. А уж тогда вдруг сказать: «Ну, Павлушка, пошли со двора». — «Куда?» — спросит сирота. «Да куда хошь. Вольные мы с тобой люди. На все четыре стороны можем идти».

* * *

После катанья с гор был обед. Князь славился хлебосольством. Случалось обедать у господина и Болотникову. И сегодня тоже было сказано, чтоб приходил.

За столом гости нахваливали блины да закуски, вспоминали нынешнее катанье. Лишь самый важный гость, пожилой боярин, которого Иван видел впервые, был скуп на слова и не набивал утробу, как другие. А блины в доме у Телятевского и впрямь были на славу. В дни масленицы тесто всегда ставила бабка Авдотья. Уж что она с ним делала, чего добавляла, как заговаривала — никто не ведал. Но блины из ее опары получались — объедение.

Болотников хоть и обедывал часто при Андрее Андреевиче, да знал свое место, держался скромно, неприметно. Он сам не мог понять, за что стал княжеским любимцем среди холопов. Перед хозяином не лебезил, голову ниже других не гнул. Но, может, это и ценил в нем Телятевский?

Князь был весел, много ел и пил, но вот посерьезнел, отодвинул чашу, приказал:

— Ступайте все прочь! Мне с боярином поговорить надобно.

Кто не расслышал в людском гомоне, кто встал не очень-то спешно. Андрей Андреевич ударил по столу кулаком — загремела посуда.

— Прочь, говорю!.. Олухи!.. Али взашей гнать?..

Все опрометью кинулись вон.

На дворе уже было темно. Лишь народившийся месяц тускло светил сверху. Болотников пошел через широкий двор к людской, но возле старой липы приостановился, поднял голову, засмотрелся на месяц. Вспомнился первый зимний поход. Там, в Ливонии, ратники часто смотрели вечерами на небо. Говорили — все чужое, лишь месяц да звезды родные.

Из своей каморки вышла бабка Авдотья. Поставила на землю чан, сдернула с него тряпицу, быстро зашептала:

— Месяц ты, месяц, золотые твои рожки! Выгляни в окошко, подуй на опару.

Старуха заговаривала тесто для блинов. Но масленица уже была на исходе. Завтра наступал ее последний день — прощеное воскресенье. А там семь недель великого поста.

С надеждой и тревогой ждал завтрашнего дня Иван Болотников. Скорей бы прошла ночь. Утром он передаст деньги Андрею Андреевичу.

Стало быть, воля?

Воля!..

Прощеное воскресенье

На заутрене отец Филарет, осанистый и грузный, тяжко опустился на колени перед прихожанами: «Ежели словом, делом или помыслом причинил кому зло и виноват перед тем…» Потом на колени стали все и просили друг друга простить. За что?.. Такой уж у православных день — прощеное воскресенье.