Александр Петрушевский - Генералиссимус князь Суворов

• Название: Генералиссимус князь Суворов
• Автор: Александр Петрушевский
• Издательство: Типография М.М. Стасюлевича, Вас. Остр., 2 лин.7
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1884

Перед вами книга, не издававшаяся в России более 100 лет. Это удивительно потому, что интерес к Суворову во все времена велик, а данная книга, состоящая из 3 томов общим объемом почти в полторы тысячи страниц, признана историками лучшей биографией величайшего русского полководца. И неудивительно, потому что по прочтении этой книги складывается образ гения, не укладывающийся в официальные рамки.

Издание представляет собой фундаментальное исследование жизни и военной карьеры генералиссимуса, наиболее полное и подробное из существующих монографий.

Первое издание этой книги, вышедшее в 1884 году, состоит из 3 томов приблизительно по 500 стр. каждый. В 1900 году вышло второе, переработанное издание - 1 том объемом около 800 стр. Оно содержит некоторые уточнения частных фактов биографии Суворова но, конечно, не может соперничать по объему фактического материала с первым изданием. 

Эта книга — первое издание.

Осенью 2005 года второе издание было переиздано издательством "Русская симфония". К сожалению, малым тиражом - всего 1000 экземпляров. Тем не менее, лед тронулся. Спасибо людям, вспомнившим о лучшем русском полководце.

Книга написана известным историком 19 века Александром Фомичем Петрушевским, генерал-лейтенантом русской армии. Биография составлена на основе анализа источников, по большей части рукописных и остававшихся неизвестными к тому времени, а также практически всей изданной литературы о Суворове. В конце 3 тома приведен полный список источников с краткой их характеристикой. Петрушевский советовал перед прочтением книги ознакомиться с этими источниками. Последовав его совету, действительно, многие вопросы, возникающие при прочтении, отпадают сами собой. Автором было изучено огромнейшее количество документов, но, как признается сам Петрушевский, его жизни не хватило бы для внимательного и всестороннего изучения всех материалов, которыми он располагал. На книгу у автора ушло 8 лет усидчивого труда.

 Труд сей, будучи весьма серьезным по содержанию, написан живым языком и легко усваивается каждым человеком, военным и невоенным, историком и даже системным администратором. Петрушевский ставил перед собой задачу беспристрастного жизнеописания Суворова. Это удалось ему совершенно.

---

Не довольствуясь рассылкою инструкторов, Суворов, как некоторые свидетельствуют, составил несколько небольших наставлений в виде приказов но войскам. Делалось это с целью развития в боевых упражнениях Австрийцев смелости и отваги и ослабления привычек педантизма и робости. Не вводилось никаких усложнений, не затрогивался устав в ширине его программы, а только учебные цели превращались в боевые средства, и сосредоточивалось обучение на тех из них, которые, по Суворовским понятиям, были существенны и вели кратчайшим путем к победе. Была уже раньше изложена система Суворовского обучения; эта система сокращалась до минимума и сводилась к небольшому числу эволюций. Однако, приводя Австрийцев к штыку и сабле, как к решителям победы, Суворов не ограничивается атакой и ударом, а дает короткие наставления и по другим предметам, даже такого общего смысла, как сознательное отношение каждого служащего к службе. Встречаются тут, в тактических приемах, и некоторые перемены против "Науки побеждать", вследствие изменившихся частностей в условиях боя. Но Суворовские взгляды и требования до того не подходили к общепринятому шаблону, что повергли Австрийцев в большое изумление, чему отчасти способствовала и внешняя сторона наставлений - отрывочный, лаконический, неправильный язык 5. (См. Приложение IX) [13].

Подготовка австрийских войск продолжалась всего два дня, и повторение предполагалось в будущем, при дневках и других остановках; по крайней мере так было приказано. Впрочем нельзя принять за несомненное, что все вышеизложенное было сделано Суворовым именно в Валеджио. Вернее допустить, что он, следуя своему нетерпеливому характеру, приступил тут к обучению Австрийцев или сделал лишь первоначальные к тому распоряжения; самое же дело могло быть здесь, по краткости времени, лишь затронуто или начато, к чему нам и придется вернуться вскоре.

Апреля 7 подошли все русские войска, составлявшие дивизию генерал-лейтенанта Повало-Швейковского; на следующий день армия двинулась тремя колоннами к р. Киезе, по 9 число простояла опять на месте. В голове всех колонн посланы были казаки; к австрийскому авангарду присоединен Багратион: русскому корпусу Розенберга придано несколько австрийских эскадронов, в том числе 4 от полка Карачая, старого знакомца и любимца Суворова. Апреля 10 армия направилась к реке Мелле.

Суворов ежеминутно ждал встречи с Французами; из заметок его видно, что эта первая встреча с новым, незнакомым доселе неприятелем сильно его занимала и даже несколько заботила. Он считал дни, соображая время присоединения к армии следующей русской дивизии; припоминал действия принца Савойского в этих местах в начале столетия. Но Французы отступали к Адде, истребляя или бросая из запасов все то, чего не могли поднять, и удерживая в своих руках лишь тыльные крепости. Первым таким пунктом на пути союзников была Брешиа, значительный город с цитаделью. Понимая цену впечатления, которое должна была произвести первая его боевая встреча с Французами, Суворов приказал штурмовать Брешию, если она не сдастся добровольно, и поручил это дело Краю. Австрийцы подойдя к городу, открыли по нем артиллерийский огонь и заняли командующие высоты с северной стороны; Багратион расположился с западной и преградил Французам пути отступления. Французский генерал Бузэ не мог с малыми силами оборонять обширного города, а потому отступил в цитадель. Жители города, раздраженные поборами и насилиями Французов, отворили союзникам городские ворота и опустили мосты, а сами бросились грабить дома французских сторонников и рубить деревья вольности. Австрийцы и Багратион одновременно вошли в город и стали готовиться к штурму цитадели, так как на предложение сдаться - Бузэ отвечал выстрелами. Однако Французы не выдержали. Видя деятельные приготовления и догадываясь, что они делаются не для одного только устрашения, Бузэ изменил свое первоначальное намерение и после нескольких часов канонады сдался, не дождавшись атаки, безусловно. Гарнизон вместе с госпиталем оказался в 1264 человека; орудий союзникам досталось 46.

Дело было не крупное, но в смысле первого шага важное. В Вене были довольны, в Петербурге тоже. Находясь в Павловске при получении этого известия, Император Павел приказал отслужить в придворной церкви благодарственный молебен и потом провозгласить многолетие "победоносцу Суворову-Рымникскому". Такой же молебен отслужен и в Петербурге; кроме того Государь удостоил Суворова очень милостивым рескриптом. "Начало благо", писал он: "дай Бог, чтобы везде были успехи и победа. Вы же, умея с нею обходиться, верно и в службе нашей ее из рук ваших не выпустите, в чем поможет вам успеть особенная и давнишняя личная привязанность её к вам самим". Награждая, по представлению Суворова, отличившихся и во главе их князя Багратиона, Государь велел всем офицерам, бывшим в деле, объявить монаршее благоволение, а унтер-офицерам и рядовым выдать по рублю. "Дай Бог им здоровья", говорилось в конце рескрипта: "а бить неприятеля станем; этого дела они были и будут мастера". Государь выразил свое внимание к Суворову еще и другим путем. Когда, при возглашении фельдмаршалу многолетия после молебна, молодой граф Аркадий, растроганный и смущенный такою неожиданностью, бросился перед Императором на колени и поцеловал его руку, то Государь похвалил его сыновние чувства и велел ему ехать в Италию, к отцу, сказав: "учись у него, лучше примера тебе дать и в лучшие руки отдать не могу".

В донесении Суворова взятие Брешии приукрашено; город назван крепостью на том основании, что окружен каменною стеной с башнями; кроме того сказано, что цитадель производила 12 часов артиллерийский огонь и сдалась лишь "по упорном сопротивлении". Стилистические прикрасы впрочем не скрывают истинного хода дела, да и сам Суворов в донесении говорит, что в русских войсках убитых и раненых не было. Этот первый нанесенный Французам удар, так дешево стоивший, дал в руки союзников литейный завод, обеспечил сообщение армии с Тиролем и, главное, произвел нравственное влияние на весь край в ущерб французам и их приверженцам. Порядок был восстановлен в городе не без труда, однако Суворов, зная подвижной темперамент Итальянцев, приказал обезоружить жителей всей области, учредив в ней прежнее правление.

Союзная армия продолжала наступление к р. Мелле. Порядок походных движений был предписан Суворовым в общих чертах тот же, который практиковался у него в прежних войнах, с выступлением ночью и с частыми роздыхами; расчет приводился к тому, чтобы в 14 часов войска могли сделать до 30 верст. Однако, на самом деле, это удавалось далеко не всегда: пересеченная местность, дождливая погода, частые переправы и недостаток распорядительности сильно замедляли движение. Предположенные 14-часовые переходы требовали часто гораздо больше времени и сопровождались беспорядками в роде столкновения колонн и проч., а иногда войска и в целые сутки не доходили до назначенного для ночлега пункта. В особенности оказался трудным один из переходов, когда войска не попали на переправу по маршрутам, переходили реку под проливным дождем, промокли до костей и сильно утомились. В некоторых австрийских полках послышались жалобы на форсированные марши, раздался ропот, даже между офицерами. Это дошло до Суворова. Он очень рассердился, тем более, что Мелас, командовавший колонною, был как бы за одно с недовольными, потому что чувствуя себя нездоровым, решился остановить войска, не выполнив маршрута, и дать им время обсушиться. Суворов написал ему грозное и вместе с тем саркастическое письмо, начав его словами: "до моего сведения дошли жалобы на то, что пехота промочила ноги". Далее говорится, что "за хорошею погодой гоняются женщины, петиметры и ленивцы"; что "большой говорун, который жалуется на службу, будет как эгоист отрешен от должности"; что "у кого здоровье плохо, тот пусть и остается назади". Письмо кончается словами: "ни в какой армии нельзя терпеть таких, которые умничают; глазомер, быстрота, натиск, - на сей раз довольно". Кроме того есть свидетельство, будто Суворов, желая внушить Австрийцам понятие о быстроте, как о требовании нормальном, повседневном, а не исключительном, - приказал избегать употребления слов "форсированный марш" и стал остерегаться перемешивания русских войск с австрийскими, допуская постоянное исключение только для казаков в голове австрийских колонн, ибо считал их для такого рода службы незаменимыми 6.

Армия продолжала наступление, но ни на Мелле, ни на Олио Французов не нашла; остался только небольшой ариергард одной из французских колонн у Палоцоло. Правая колонна союзной армии, в голове которой шел русский генерал Повало-Швейковский со своей дивизией, двигалась по этому направлению. Узнав, что переправа в руках Французов, Швейковский остановил колонну и сам поскакал к авангарду Багратиона; после перестрелки Французы отступили. Суворов сделал замечание Швейковскому, за остановку колонны вместо ускорения её движения, и приказал: "сие дневное правило внушить строго всем начальникам". Устройство переправы заняло не мало времени; первым перешел реку полковник Греков с казаками, погнался за неприятельским ариергардом и вслед за ним ворвался в гор. Бергамо. Появление казаков было такое внезапное, что Французы не успели даже укрыться в цитадель; казаки завладели и городом и цитаделью, захватив в плен до 130 Французов, взяв знамя, 19 осадных орудий, много ружей и военных запасов. Апреля 14 армия подошла к Адде и расположилась в виду неприятельских постов противуположного берега; авангард Багратиона продолжал преследование Французов на Лекко. В это же время один из австрийских генералов занял Крему, другой подступил к крепости Пицигетоне. Края Суворов еще раньше отправил в Валеджио для командования войсками, оставленными в тылу, и для блокады крепостей, занятых Французами.