Александр Петрушевский - Генералиссимус князь Суворов

• Название: Генералиссимус князь Суворов
• Автор: Александр Петрушевский
• Издательство: Типография М.М. Стасюлевича, Вас. Остр., 2 лин.7
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1884

Перед вами книга, не издававшаяся в России более 100 лет. Это удивительно потому, что интерес к Суворову во все времена велик, а данная книга, состоящая из 3 томов общим объемом почти в полторы тысячи страниц, признана историками лучшей биографией величайшего русского полководца. И неудивительно, потому что по прочтении этой книги складывается образ гения, не укладывающийся в официальные рамки.

Издание представляет собой фундаментальное исследование жизни и военной карьеры генералиссимуса, наиболее полное и подробное из существующих монографий.

Первое издание этой книги, вышедшее в 1884 году, состоит из 3 томов приблизительно по 500 стр. каждый. В 1900 году вышло второе, переработанное издание - 1 том объемом около 800 стр. Оно содержит некоторые уточнения частных фактов биографии Суворова но, конечно, не может соперничать по объему фактического материала с первым изданием. 

Эта книга — первое издание.

Осенью 2005 года второе издание было переиздано издательством "Русская симфония". К сожалению, малым тиражом - всего 1000 экземпляров. Тем не менее, лед тронулся. Спасибо людям, вспомнившим о лучшем русском полководце.

Книга написана известным историком 19 века Александром Фомичем Петрушевским, генерал-лейтенантом русской армии. Биография составлена на основе анализа источников, по большей части рукописных и остававшихся неизвестными к тому времени, а также практически всей изданной литературы о Суворове. В конце 3 тома приведен полный список источников с краткой их характеристикой. Петрушевский советовал перед прочтением книги ознакомиться с этими источниками. Последовав его совету, действительно, многие вопросы, возникающие при прочтении, отпадают сами собой. Автором было изучено огромнейшее количество документов, но, как признается сам Петрушевский, его жизни не хватило бы для внимательного и всестороннего изучения всех материалов, которыми он располагал. На книгу у автора ушло 8 лет усидчивого труда.

 Труд сей, будучи весьма серьезным по содержанию, написан живым языком и легко усваивается каждым человеком, военным и невоенным, историком и даже системным администратором. Петрушевский ставил перед собой задачу беспристрастного жизнеописания Суворова. Это удалось ему совершенно.

---

 По возвращении с Треббии, Суворов имел торжественный въезд в Александрию, близко напоминавший по своей обстановке миланский и туринский. Суворов ехал верхом; по правую его руку находился великий князь, по левую Мелас — как старший австрийский генерал 2. Затем потянулась целая вереница празднеств, так как каждый царский день справлялся непременно. Утром совершалось молебствие при пушечных выстрелах; потом генералы и офицеры приносили поздравление великому князю и фельдмаршалу; в день тезоименитства Государя, Суворов дал великолепный бал, поручив все распоряжения Милорадовичу; в день тезоименитства Императрицы был бал у великого князя. В торжественные же дни объявлялись монаршие милости и происходила раздача наград. После обедни Суворов вносил в алтарь на блюде все пожалованные знаки отличий, для окропления святой водою, потом выносил их из алтаря, вызывал каждого из удостоившихся наград, приказывал стать на колени, надевал пожалованный орден и благословлял. Тоже самое исполнялось и с австрийскими офицерами.

Не в одних торжествах проходило конечно время. Через два дня по прибытии в Александрию, Суворов уже начал свои обычные учебные занятия. На первый раз он произвел ученье русским войскам; на следующий день, 18 июня, маневрировали русские войска с австрийскою кавалерией, которою командовал великий князь; на третий день училась одна австрийская дивизия Фрелиха; затем через три дня происходил совокупный маневр Австрийцев и Русских, пехоты и конницы, а чрез два дня к ним присоединилась и артиллерия. В этот последний день войска представились уже хорошо обученными, так что Суворов объявил им свою благодарность. Чрез несколько дней произведено ночное ученье: войска под начальством великого князя примерно штурмовали городскую стену; спустя некоторое время маневр этот повторен, причем войска шли тремя штурмовыми колоннами и были снабжены всеми принадлежностями для приступа. Но и этим Суворов не ограничивался, а пользовался случаями для передачи войскам своих наставлений всякими другими путями. Так например, в одном из его приказов по армии мы читаем похвалу отрядному начальнику, обер-офицеру, за то, что он напал на неприятеля и прогнал его, руководясь соображением, что "неприятель, делающий наперед угрозы, не расположен ничего предпринять, и в таком случае можно всегда одержать над ним поверхность, если ударить на него с решительностью" 2.

В начале июля союзные войска еще усилились: пришла русская дивизия Ребиндера. Суворов послал в Пиаченцу штаб-офицера для обучения вновь прибывших войск, так как значительная их часть не бывала в прежнее время под его начальством, а спустя несколько дней поехал туда и сам 8. Приказание о смотре было дано с вечера; стали чиститься, готовиться к приему вождя, имя которого, давно дорогое русской армии, в последние месяцы заблистало усугубленной славой непобедимости. Мало кто из солдат спал в эту ночь, не потому что не было времени, а потому что не хотели, не могли. Ранним утром дивизия построилась по южной стороне Пиаченцы; городская стена покрылась сплошною массой горожан и раненых французов. Показался Суворов; он быстро ехал верхом с многочисленной свитой. "Если бы не дисциплина", говорит один из стоявших тогда в рядах: "те все войско кинулось бы ему на встречу". Он прискакал к средине дивизии, остановился и громким голосом поздоровался, назвав солдат "братцами" и "чудо-богатырями". Ответ войск вырвался подобно "сильной буре", а потом перешел в раскатистое "ура". Суворов шибко объехал всю линию, приветствуя каждую часть, и затем приказал произвести маневр, дабы ознакомиться со степенью подготовки войск. Ученье продолжалось с час, после чего полки проходили мимо фельдмаршала повзводно, затем построились в колонны и тесно сдвинулись к одному месту. В середину въехал Суворов и сказал короткую речь. Он вспомянул прежние победы над Турками и Поляками, перешел на недавние побиения Французов и высказал уверенность, что неприятель и впредь будет бит такими чудо-богатырями. Громовой крик 10,000 человек служил ему утвердительным ответом, и в этом крике звучала не условная формальность, а глубокая, несокрушимая уверенность.

Войска разошлись, но из рядов их были вызваны старые солдаты, лично известные Суворову; их набралось с полсотни. Как только вошли они в приемную фельдмаршала и выстроились, появился он сам. Поздоровавшись со всеми, Суворов стал обходить стариков, припомнил имя почти каждого, останавливался, заговаривал, вспоминал прошлое, с некоторыми целовался, велел выдать всем по кронталеру, иным сам совал в руку червонцы и, попрощавшись также приветливо, как поздоровался, отпустил своих старых знакомцев домой, приказав кланяться всем товарищам. Старые служивые вернулись в роты в чаду от восторга 4.

Ребиндера Суворов любил и ценил, называл просто по имени, Максимом (что одно уже доказывает его расположение), но руководясь старшинством, отдал его корпус под начальство Розенберга, а войска последнего Дерфельдену. Суворов часто бывал недоволен Розенбергом, но лишить его команды не хотел, потому что это равнялось бы опозорению старого служаки, а позорить Розенберга было не за что. Вероятно в силу подобных соображений Суворов и держал до сих пор Дерфельдена при особе великого князя, без всякого командования, а когда прибыла новая дивизия, то разделил войска между обоими полными генералами, но Дерфельдену назначил корпус более многочисленный. Донося об этом в Петербург, он пояснял, что Розенберг остался корпусным командиром потому, что до сих пор "похвально" служил.

Тем временем военные действия велись в духе австрийской политики, по программе гофкригсрата, т.е. в смысле не нанесения новых ударов, а сохранения и обеспечения приобретенного. После сражения на Треббии, не ожидая напоминаний, Суворов счел неизбежным перейти с блокады Мантуи на осаду. У Края состояло 15,000 человек, да ожидалось столько же из разных гарнизонов и из Австрии, по Суворов просил Края открыть осадные работы теперь же. Кроме Мантуи, велись осадные работы против цитадели александрийской и блокировался тортонский замок.

Александрийская цитадель имела репутацию одной из лучших итальянских крепостей и была снабжена продовольственными и военными запасами на продолжительный срок. Осада производилась энергически, но и оборона тоже. Гарнизон делал беспрестанные вылазки, впрочем неудачные, и хотя Суворов послал коменданту приглашение в форме чуть не приказания - "прекратить не могущие принести гарнизону никакой пользы вылазки, а терпеливо ожидать решения своей участи", но на это не было обращено никакого внимания. Когда прибыла из Турина осадная артиллерия, союзники повели дело еще энергичнее, и в ночь на 11 июля комендант подписал капитуляцию. Гарнизон сдался военнопленным, в числе до 2,400 человек, сверх 300 больных и раненых; офицерам оставлены шпаги и все имущество; в цитадели найдено 105 орудий, около 7,000 ружей, 6 знамен, много пороху и всяких военных запасов; в числе орудий оказались две русские пушки. Затем положено было приступить к осаде цитадели тортонской, для чего и потребованы туда из под Александрии осадная артиллерия и часть войск. Таким образом Суворову приходилось поступать в продолжение всей кампании, перемещая осадные средства от одной крепости к другой, чтобы иметь при каждом осажденном пункте как можно больше артиллерии. Расчет его был верен: сберегались и люди, и в особенности время.

Прежде чем открылись под Тортоной осадные работы, сдалась Мантуя, одна из сильнейших крепостей в Европе, не столько впрочем по своим укреплениям, как по свойствам окружающей местности, преимущественно по вододействиям. Мантую почитали ключом северной Италии и видели в ней обеспечение австрийских границ, оттого Венский кабинет так ею и дорожил. Комендантом в Мантуе сидел один из лучших французских инженеров, Фуасак-Латур, человек науки и опыта, но не обладавший сильным характером. Гарнизону в ней считалось до 10,000 человек; продовольствия было запасено на год. Сначала, в продолжение свыше 3 месяцев, она была только блокирована; с 25 июня начались осадные работы; осадный корпус состоял из австрийских войск, при двух русских ротах - артиллерийской и пионерной. Осада велась и энергично, и умелой рукой, так что с половины июля уже можно было видеть скорый конец, который и не замедлил наступить, благодаря слабодушию Фуасак-Латура. Июля 19 крепость была сдана; гарнизона в то время насчитывалось 8,700 человек, в том числе до 1.000 офицеров; солдаты отпущены на честное слово не служить против союзников, а генералы и офицеры остались в плену, впредь до размена в течение трех месяцев. Кроме того 1,000 Поляков перешли в руки Австрийцев как дезертиры; в госпиталях найдено 1,200 человек больных и раненых; победителям досталось 675 орудий, флотилия канонерских лодок и большие запасы продовольствия.