Вячеслав Лопатин - Суворов и Потемкин

• Название: Суворов и Потемкин
• Автор: Вячеслав Лопатин
• Издательство: Наука
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992
• ISBN: 5-02-009553-2

С середины XIX в. зародилась версия о Г. А. Потемкине как о «завистливом временщике», «бездарном военачальнике», который мешал своему подчиненному А. В. Суворову победоносно закончить войну 1787—1791 гг., утвердившую Россию в положении черноморской державы. На основании обширного документального материала, в том числе новых архивных документов, в книге опровергается эта легенда, показана истинная роль этою выдающегося государственного и военного деятеля России, восстанавливается правда об отношениях этих исторических личностей нашей страны, рука об руку трудившихся на благо Родины.

Для широкого круга читателей.

---

Иной была карьера Потемкина. Проучившись до 21 года в Московском университете и выказав большие способности к наукам (награжден золотой медалью за успехи), Потемкин в 1760 г. был исключен из числа студентов «за нехождение в классы». Вскоре он явился в лейб-гвардии Конный полк, в который был записан еще в 1755 г. В чине вахмистра принял самое активное участие в перевороте, возведшем на престол Екатерину. Сопровождал карету арестованного императора в Ропшу. И хотя имя его в списках награжденных пособников Екатерины стоит на последних местах, Потемкин был замечен. Он был произведен сразу в подпоручики гвардии (этот чин приравнивался чину армейского капитана) и получил 400 душ. Вскоре ему был пожалован придворный чин камер-юнкера. Братья Орловы, возглавлявшие самую влиятельную придворную группировку (в первые десять лет царствования Екатерины II), дарят его своей дружбой. Обладая изумительной памятью, открытостью характера и личным обаянием, Потемкин делается известным в кружке личных друзей императрицы. Поручая ему отдельные важные дела (в частности, какое-то время он исполнял ответственное поручение при обер-прокуроре Святейшего Синода), Екатерина постепенно подготавливала его к государственной деятельности. В ноябре 1768 г. Потемкин, как состоящий при дворе, отчисляется из конной гвардии. Его новое придворное звание камергера, согласно табели о рангах, дает ему праве на чин генерал-майора.

Лишь на сороковом году жизни Суворов, прокомандовав шесть лет Суздальским пехотным полком, получил чин генерал-майора за отличия в боях с конфедератами. В тс самое время, когда Суворов настойчиво просил своих друзей в Петербурге «вырвать» его из Польши «туда, где будет построжае и поотличнее война» (письмо Ан. И. Набокову от 15 декабря 1768 г.), Потемкин делает неожиданный шаг — добивается у императрицы разрешения отправиться на войну против турок. 21 января 1769 г. на заседании Большой комиссии по составлению «Уложения» (ново го свода законов империи) маршал собрания А. И. Бибиков объявляет депутатам, что «господин опекун от иноверцев член комиссии духовно-гражданской Григорий Потемкин по Высочайшему Ея Императорского Величества соизволению, отправляется в армию волонтером». В кампании 1769 г. мы видим Потемкина в авангарде 1-й армии, коте рым командовал генерал-майор князь А. А. Прозоровский В 1770 г. он участвовал в блестящей кампании Румянцев и был награжден.за боевые отличия орденами Св. Анны Св. Георгия 3-й степени, Потемкин, к которому благоволили князь Г. Г. Орлов и Румянцев, получает право лично писать императрице. Ко дню прибытия на Дунай Суворова Потемкин входит в число самых близких сподвижнике фельдмаршала, хотя самым выдающимся боевым генералом румянцевской армии считался генерал-майор Отто фон Вейсман-Вейсенштейн, герой кампании 1771 г., кавалер Св. Георгия 2-й степени.

В ночь перед первым поиском Суворова на Дунае турки предприняли встречный поиск. Нападение на русский лагерь было отбито, но суворовский отряд был открыт, и тогда Суворов решается на смелый шаг. Он немедленно переправляет свою пехоту и казаков через Дунай и атакует противника при Туртукае. Расчет оправдался. Турки не ожидали удара. Их четырехтысячный отряд был разбит. Укрепления уничтожены. Суворов лично водил своих солдат в атаку. Он едва не погиб, когда его подчиненные пытались выстрелить из захваченной у противника заряженной пушки. Пушку разорвало. Суворов получил контузию в грудь и в бок. «Ваше Сиятельство. Мы победили,— нацарапал он карандашом на клочке бумаги.— Слава Богу, слава Вам!» Это лаконичное послание Салтыкову послужило поводом к широко известному анекдоту, впервые рассказанному анонимным автором книги «Дух великого Суворова» [5], вышедшей в 1808 г., а затем повторенному бесчисленное множество раз. Суворов, согласно анекдоту, пишет не Салтыкову, а самому Румянцеву, пишет в стихах:

Слава Богу, слава Вам.
Туртукай взят, и я там!

Фукс, повторивший этот анекдот в своем жизнеописании Суворова 1811 г., сообщает подробность: Румянцев, «умев ценить достоинство» своего подчиненного, отправил это донесение Екатерине II в качестве «беспримерного лаконизма беспримерного Суворова». Сам Суворов, по словам Фукса, «за взятие Туртукая без воли и ведома главного начальства был... отдан под суд, приговорен к лишению чинов и жизни, ... но Екатерина... написала на докладе: "Победителя судить не должно" и сею строкой спасла спасителя своего царства». В 1827 г., издавая собрание анекдотов о Суворове, Фукс усилил драматизм рассказа и заявил, что Суворов был отдан под суд самим Румянцевым, который из начальника, умевшего ценить достоинства подчиненных, превратился в гонителя Суворова [6]. В таком виде анекдот дошел до наших дней и широко используется в литературе, хотя еще в 1853 г. генерального штаба подполковник П. М. Сакович опубликовал письма Суворова И. П. Салтыкову, относящиеся к маю — июлю 1773 г., и убедительно показал, что поиск на Туртукай Суворов провел в рамках общей задачи, поставленной Румянцевым. Ни о каком суде над победителем не было и речи. Да и не до того было главнокомандующему, готовившему переправу главных сил за Дунай и атаку Силистрии. Суворов был очень доволен своим дебютом и несколько раз напомнил Салтыкову о том, что он заслужил 2-й класс Св. Георгия. Он продолжает переписку с Потемкиным, делится с ним данными разведки, слухами, дружески именуя его «Милостивый Государь мой Григорий Александрович!» По отношению к Салтыкову дистанция сохраняется: Суворов предпочитает называть его «Милостивый Государь Граф Иван Петрович!»

В разгар подготовки переправы главных сил Румянцев приказывает Суворову провести новый поиск на противника, скопившегося при Туртукае. Незадолго до этого Вейсман форсирует Дунай и разбивает двенадцатитысячный турецкий корпус, обеспечивая переправу главных сил. Суворов готовится ко второму поиску, но его настигает лихорадка. Он уезжает в Бухарест и там узнает о малодушии своих подчиненных. Видя значительные силы турок, они не решились высадиться на берег и повернули назад. Суворов потрясен: «Какой это позор. Все оробели, лица не те,— читаем мы в его письме Салтыкову от 9 июня.— Боже мой, когда подумаю, какая это подлость, жилы рвутца». 8 июня Вейсман оттеснил противника от Гуробал, и главный корпус армии, соединившись с корпусом Потемкина, начал переправу. Переправа прошла успешно, но Суворов, едва оправившись от лихорадки, решил восстановить боевую репутацию своего отряда. В ночь с 17 на 18 июня Суворов, поддерживаемый двумя офицерами, отдавая приказания слабым голосом, предпринял второй поиск на Туртукай и разгромил семитысячный турецкий отряд. В тот же день после тяжелых боев под Силистрией, во время которых Потемкин едва не попал в плен к туркам, Румянцев узнал о движении 20-тысячного корпуса Нуман-паши, шедшего к Силистрии с намерением отрезать русскую армию от переправ. Военный совет, собранный главнокомандующим, принял решение отступить от Силистрии. Вейсману было приказано с 5000 прикрыть отход армии. 22 июня Вейсман наголову разгромил корпус Нуман-паши, но сам был смертельно ранен в конце сражения. 23-го Потемкин привел полки Вейсмана к армии. 24-го на Военном совете было принято решение уйти за Дунай. 30 июня в письме Салтыкову Суворов еще сомневается в гибели Вейсмана. Но известие подтверждается.

Румянцев доносит Екатерине о смерти боевого генерала, которого называли «Ахиллом армии». Замечательно, что много лет спустя, в разгар Итальянского похода Суворов, вспоминая о кампании 1773 г., отдал дань храброму и талантливому военачальнику: «Вейсмана не стало, я из Польши, один бью; всех везде бьют». А тогда, в начале июля 1773 г. Суворову пришлось пережить горестные минуты. «Гром ударил, мне сего не воображалось,— пишет он 9 июля Салтыкову.— Прошу иного... И Ваше Сиятельство может ли помочь? Мне бы только с честью отсюда вытти; всего основания не знаю. Больно... Будет ли по малой мере мне желаемое награждение? Не оставьте того, Милостивый Государь! Бегать за лаврами неровно, иногда и голову сломишь по Вейсманову, да еще хорошо, коли с честью и пользою». Впечатлительный Суворов, получив ордер Румянцева о назначении в корпус Потемкина, расценил это как знак неудовольствия главнокомандующего.

Пользуясь почти полной самостоятельностью у пассивного Салтыкова, Суворов боялся потерять ее, оказавшись под начальством деятельного Потемкина. Но 9 июля Румянцев изменил свое решение и вызвал Суворова в Главную квартиру, чтобы лично поставить ему задачу по обороне Гирсовского поста, единственного укрепленного пункта на правом берегу Дуная, оставшегося в руках русских» «Делами Вы себя довольно в том прославили, сколько побудительное усердие к пользе службы открывает Вам путь к успехам,— писал Румянцев в ордере Суворову от 4 августа.— На сие, как и на искусство Ваше, весьма мне известное, довольствуюсь я возложить сохранение и оборону сего нужного поста» [7]. Незадолго до этого Суворов получил радостное известие о том, что желаемое награждение состоялось: 30 июня он стал кавалером Св. Георгия 2-ой степени. Вскоре Суворову предоставился случай подтвердить свою боевую репутацию.