Вячеслав Лопатин - Суворов и Потемкин

• Название: Суворов и Потемкин
• Автор: Вячеслав Лопатин
• Издательство: Наука
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992
• ISBN: 5-02-009553-2

С середины XIX в. зародилась версия о Г. А. Потемкине как о «завистливом временщике», «бездарном военачальнике», который мешал своему подчиненному А. В. Суворову победоносно закончить войну 1787—1791 гг., утвердившую Россию в положении черноморской державы. На основании обширного документального материала, в том числе новых архивных документов, в книге опровергается эта легенда, показана истинная роль этою выдающегося государственного и военного деятеля России, восстанавливается правда об отношениях этих исторических личностей нашей страны, рука об руку трудившихся на благо Родины.

Для широкого круга читателей.

---

Фукс, повторивший этот анекдот в своем жизнеописании Суворова 1811 г., сообщает подробность: Румянцев, «умев ценить достоинство» своего подчиненного, отправил это донесение Екатерине II в качестве «беспримерного лаконизма беспримерного Суворова». Сам Суворов, по словам Фукса, «за взятие Туртукая без воли и ведома главного начальства был... отдан под суд, приговорен к лишению чинов и жизни, ... но Екатерина... написала на докладе: "Победителя судить не должно" и сею строкой спасла спасителя своего царства». В 1827 г., издавая собрание анекдотов о Суворове, Фукс усилил драматизм рассказа и заявил, что Суворов был отдан под суд самим Румянцевым, который из начальника, умевшего ценить достоинства подчиненных, превратился в гонителя Суворова [6]. В таком виде анекдот дошел до наших дней и широко используется в литературе, хотя еще в 1853 г. генерального штаба подполковник П. М. Сакович опубликовал письма Суворова И. П. Салтыкову, относящиеся к маю — июлю 1773 г., и убедительно показал, что поиск на Туртукай Суворов провел в рамках общей задачи, поставленной Румянцевым. Ни о каком суде над победителем не было и речи. Да и не до того было главнокомандующему, готовившему переправу главных сил за Дунай и атаку Силистрии. Суворов был очень доволен своим дебютом и несколько раз напомнил Салтыкову о том, что он заслужил 2-й класс Св. Георгия. Он продолжает переписку с Потемкиным, делится с ним данными разведки, слухами, дружески именуя его «Милостивый Государь мой Григорий Александрович!» По отношению к Салтыкову дистанция сохраняется: Суворов предпочитает называть его «Милостивый Государь Граф Иван Петрович!»

В разгар подготовки переправы главных сил Румянцев приказывает Суворову провести новый поиск на противника, скопившегося при Туртукае. Незадолго до этого Вейсман форсирует Дунай и разбивает двенадцатитысячный турецкий корпус, обеспечивая переправу главных сил. Суворов готовится ко второму поиску, но его настигает лихорадка. Он уезжает в Бухарест и там узнает о малодушии своих подчиненных. Видя значительные силы турок, они не решились высадиться на берег и повернули назад. Суворов потрясен: «Какой это позор. Все оробели, лица не те,— читаем мы в его письме Салтыкову от 9 июня.— Боже мой, когда подумаю, какая это подлость, жилы рвутца». 8 июня Вейсман оттеснил противника от Гуробал, и главный корпус армии, соединившись с корпусом Потемкина, начал переправу. Переправа прошла успешно, но Суворов, едва оправившись от лихорадки, решил восстановить боевую репутацию своего отряда. В ночь с 17 на 18 июня Суворов, поддерживаемый двумя офицерами, отдавая приказания слабым голосом, предпринял второй поиск на Туртукай и разгромил семитысячный турецкий отряд. В тот же день после тяжелых боев под Силистрией, во время которых Потемкин едва не попал в плен к туркам, Румянцев узнал о движении 20-тысячного корпуса Нуман-паши, шедшего к Силистрии с намерением отрезать русскую армию от переправ. Военный совет, собранный главнокомандующим, принял решение отступить от Силистрии. Вейсману было приказано с 5000 прикрыть отход армии. 22 июня Вейсман наголову разгромил корпус Нуман-паши, но сам был смертельно ранен в конце сражения. 23-го Потемкин привел полки Вейсмана к армии. 24-го на Военном совете было принято решение уйти за Дунай. 30 июня в письме Салтыкову Суворов еще сомневается в гибели Вейсмана. Но известие подтверждается.

Румянцев доносит Екатерине о смерти боевого генерала, которого называли «Ахиллом армии». Замечательно, что много лет спустя, в разгар Итальянского похода Суворов, вспоминая о кампании 1773 г., отдал дань храброму и талантливому военачальнику: «Вейсмана не стало, я из Польши, один бью; всех везде бьют». А тогда, в начале июля 1773 г. Суворову пришлось пережить горестные минуты. «Гром ударил, мне сего не воображалось,— пишет он 9 июля Салтыкову.— Прошу иного... И Ваше Сиятельство может ли помочь? Мне бы только с честью отсюда вытти; всего основания не знаю. Больно... Будет ли по малой мере мне желаемое награждение? Не оставьте того, Милостивый Государь! Бегать за лаврами неровно, иногда и голову сломишь по Вейсманову, да еще хорошо, коли с честью и пользою». Впечатлительный Суворов, получив ордер Румянцева о назначении в корпус Потемкина, расценил это как знак неудовольствия главнокомандующего.

Пользуясь почти полной самостоятельностью у пассивного Салтыкова, Суворов боялся потерять ее, оказавшись под начальством деятельного Потемкина. Но 9 июля Румянцев изменил свое решение и вызвал Суворова в Главную квартиру, чтобы лично поставить ему задачу по обороне Гирсовского поста, единственного укрепленного пункта на правом берегу Дуная, оставшегося в руках русских» «Делами Вы себя довольно в том прославили, сколько побудительное усердие к пользе службы открывает Вам путь к успехам,— писал Румянцев в ордере Суворову от 4 августа.— На сие, как и на искусство Ваше, весьма мне известное, довольствуюсь я возложить сохранение и оборону сего нужного поста» [7]. Незадолго до этого Суворов получил радостное известие о том, что желаемое награждение состоялось: 30 июня он стал кавалером Св. Георгия 2-ой степени. Вскоре Суворову предоставился случай подтвердить свою боевую репутацию.

3 сентября Гирсовский пост был атакован 4000 пехоты и 3000 конницы с артиллерией. Подпустив противника на близкую дистанцию, Суворов нанес внезапный контрудар. Противник был опрокинут. Энергичное преследование довершило разгром. Победа была достигнута малыми силами. Этот успех позволил Румянцеву предпринять в сентябре — начале ноября наступление за Дунай. Сковав значительные силы турок под Рущуком и Силистрией активными действиями корпусов Салтыкова и Потемкина, Румянцев двинул корпуса генерал-поручиков барона К. К. фон Унгерна и князя Ю.В. Долгорукова на правый берег Дуная в направлении на Карасу и Базарджик. Противник, не оказывая серьезного сопротивления, бежал. Суворов поддержавший это наступление со стороны Гирсова, не участвовал в походе в глубь Балкан. Возможно, Румянцев придержал слишком самостоятельного и стремительного подчиненного. К тому же Суворов имел чин генерал-майора и должен был уступить старшинству Унгерна и Долгорукова. В конце октября Суворов получает отпуск.

Наступление Унгерна и Долгорукова продолжается. Однако приказ Румянцева взять Шумлу остается невыполненным. Падение важного опорного пункта противника, в котором находилась ставка верховного везира, могло приблизить долгожданный мир. Но из-за несогласованности действий Унгерна и Долгорукова операция не получила завершения. Унгерн попытался самостоятельно захватить Варну, но был отбит и отошел. Оставшись один, Долгоруков повернул назад от Шумлы. И хотя силы наступающих были невелики (по 3000 человек в каждом корпусе), противник сам не имел сил для отпора. Война продолжалась.

В зимнее затишье Суворов прибыл в Москву, куда его звал престарелый родитель — генерал-аншеф В. И. Суворов, подыскавший сыну (которому шел уже сорок четвертый год) невесту. И по отцу и по матери (урожденной княжне Голицыной) Варвара Ивановна Прозоровская принадлежала к старинной московской знати. Знаменитый сподвижник Петра Великого князь М. М. Голицын, получивший после смерти Петра чин фельдмаршала и возглавивший Военную коллегию, приходился ей дедом. На сестре ее матери был женат фельдмаршал граф П. А. Румянцев, а фельдмаршал князь А. М. Голицын был ее родным дядей. Для обедневших Прозоровских Суворов был выгодной партией. Невеста вводила своего жениха в круги влиятельной родовитой знати. «Сиятельнейший Граф Милостивый Государь? — писал Суворов 23 декабря своему строгому начальнику.— Вчера я имел неожидаемое мною благополучие быть обрученным с княжною Варварою Ивановною Прозоровской) по воле Вышнего Бога!» И тут же следовала просьба разрешить задержаться долее дозволенного отпуска, с обещанием вернуться к армии сразу по окончании связанных с женитьбою хлопот. Венчание состоялось в Москве в январе 1774 г. Пока Суворов улаживал свои матримониальные дела, в судьбе его боевого соседа произошли важные и неожиданные перемены.

Грозный 1774 год

 Медаль в память заключения мира с Турцией  для участников войны  1768-74 гг.

 Во второй половине декабря 1773 г. Потемкин, продолжавший осаду Силистрии, получил письмо. Писала сама императрица:

«Господин Генерал-Поручик и Кавалер. Вы, я чаю, столь упражнены глазеньем на Силистрию, что Вам

некогда письмы читать. И хотя я по сию пору не знаю, предуспела ли Ваша бомбардирада, но, тем не менее, я уверена, что все то, чего Вы сами предприемлете, ничему иному приписать не должно, как горячему Вашему усердию ко мне персонально и вообще к любезному Отечеству, которого службу Вы любите. Но как с моей стороны я весьма желаю ревностных, храбрых, умных и искусных людей сохранить, то Вас прошу по пустому не даваться в опасность. Вы, читав сие письмо, может статься зделаете вопрос, к чему оно писано? На сие Вам имею ответствовать: к тому, чтоб Вы имели подтверждение моего образа мыслей об Вас, ибо я всегда к Вам весьма доброжелательна.