Давид Рикардо - Начала политической экономии и налогового обложения

• Название: Начала политической экономии и налогового обложения
• Автор: Давид Рикардо
• Жанр: Бухучет, налогообложение, аудит

«Начала политической экономии» – работа известного английского исследователя Давида Рикардо, в которой отображены основные взгляды автора на экономическую теорию. В своей книге автор излагает теорию стоимости труда, определяет правила, которые управляют распределением ренты, заработной платы и прибыли между собственниками земли, трудящимися и промышленниками. Читатель также найдет здесь взгляды Рикардо на функционирование налогов, его изложение позиций известных ученых Адама Смита, Томаса Роберта Мальтуса и Бернарда Бозанкета. Книга будет интересна специалистам в области экономики и бизнеса, всем, кто хочет ознакомиться с историей политической экономии.

---

И далее:

«в этом раннем и первоначальном состоянии общества, которое предшествует как накоплению капитала, так и обращению в собственность земли, отношение между количествами труда, необходимыми для приобретения различных предметов, составляет, кажется, единственное условие, которое может доставить какое-нибудь правило для обмена предметов одних на другие. Если, напр., у какого-нибудь охотничьего народа требуется обыкновенно в два раза более труда, для того, чтобы убить бобра, чем для того, чтобы убить дикую козу, то один бобер, естественно будет обмениваться за две диких козы или будет стоить столько. Естественно, что вещь, составляющая обыкновенно продукт труда двух дней или двух часов, должна стоить вдвое больше, нежели та, которая составляет обыкновенно продукт труда одного дня или одного часа

(Book I, chap. 5)».

Таково ли действительно основание ценовой ценности всех вещей, за исключением тех, которые не могут быть увеличиваемы промышленностью? Это составляет для политической экономии вопрос громадной важности, так как ниоткуда не вытекало столько ошибок и такого различия мнений в этой науке, как из шаткости значения, которое приписывалось слову ценность.

Если количество труда, заключенное в предмете, регулирует его меновую ценность, то всякое возрастание в количестве труда должно увеличивать ценность предмета, на который употреблен труд, точно так же, как всякое уменьшение количества труда должно понижать ценность.

Но Адам Смит, который с такою точностью определил первоначальный источник меновой ценности и которому надлежало бы, для последовательности, настаивать, что все вещи бывают большей или меньшей ценности, смотря по большему или меньшему количеству труда, потраченного на их производство, установил, тем не менее, другое мерило ценности и говорит, что вещь имеет ее более или менее, смотря по тому, на большее или меньшее количество этого мерила она обменивается. Иногда говорит он о хлебе, иногда о труде, как о мериле ценности; не о том количестве труда, которое потрачено на производство предмета, но о том количестве, которое может быть куплено за предмет на рынке: точно, будто то и другое выражение совершенно равнозначительные, и будто если труд человека становится вдвое более успешным и человек может поэтому произвести вдвое больше товаров, то он необходимо и получит за свой труд вдвое больше, чем прежде.

Если бы действительно было так, если бы вознаграждение рабочего находилось всегда в соответствии с тем, что он производит, то количество труда, израсходованное на предмет, и количество труда, которое за этот предмет можно купить, были бы одинаковы, и каждое из них могло бы в точности измерять колебания других вещей; но они отнюдь не одинаковы: первое, при многих обстоятельствах, есть неизменное мерило, правильно указывающее на колебания цены других вещей; второе подвержено стольким же колебаниям, как и сами предметы, которые сравниваются с ним. Указав в высшей степени удачно на недостатки непостоянного мерила, каковы золото и серебро, по отношению к определению изменений в ценности других вещей, Ад. Смит сам избрал не менее изменчивую меру, остановившись на хлебе или труде.

Нет сомнения, что ценность золота и серебра подвержена колебаниям вследствие открытия новых и более изобильных рудников; но такие открытия редки, и действие их, хотя и значительное, ограничивается периодами, сравнительно краткой продолжительности. Ценность их подвержена также колебаниям, вследствие улучшений в эксплуатации и в машинах, которыми работают в рудниках, ибо действием таких улучшений большее количество может быть добыто с меньшим трудом. Ценность их подлежит далее колебаниям, вследствие уменьшения количества руды, после того, как рудник в течение целого ряда лет доставлял снабжение всемирному рынку. Но разве хлеб избегает хотя одной из этих причин колебаний? Не колеблется ли его ценность, во-первых, точно также вследствие улучшений в земледелии, в машинах и в земледельческих орудиях, как и вследствие открытия новых пространств плодородной земли, которые могут поступить в обработку в других странах и подействовать на ценность хлеба на каждом рынке, куда допускается свободный ввоз? Не подлежит ли он, во-вторых, увеличению ценности вследствие запрещений ввоза, вследствие возрастания населения и богатства, вследствие возрастания затруднений при добывании большого снабжения добавочным количеством труда, которого требует обработка земель низшего качества? Разве не в такой же степени изменчива ценность труда? Не испытывает ли она не только, наравне со всеми прочими вещами, влияние соотношения между спросом и предложением, неизбежно изменяющееся при всякой перемене в общественной жизни, но также и колебаний в цене пищи и других предметов необходимости, на которые расходуется заработная плата?

В одной и той же стране может потребоваться в одну эпоху вдвое более труда на производство пищи и других необходимых предметов, чем в другую и более отдаленную эпоху; но вознаграждение рабочего, вероятно, может быть уменьшено лишь весьма незначительно. Если в прежнее время задельную плату рабочего составляло известное количество пищи и других предметов необходимости, то он, вероятно, не мог бы продолжать существовать, если бы это количество было уменьшено. Пища и другие необходимые предметы поднялись бы в этом случае на 100 %, если оценивать возвышение по количеству труда, потребному на производство их, между тем, как ценность их, измеряемая количеством труда, на которое они обмениваются, увеличилась бы лишь незначительно.

То же замечание может быть сделано относительно двух или более стран. В Америке и в Польше годичный труд известного числа людей производит гораздо больше продукта на почве, позже других поступившей в обработку, нежели на подобной же почве в Англии. Если теперь предположить, что все другие предметы необходимости одинаково дешевы в этих трех странах, то не будет ли большим заблуждением заключать, что количество хлеба, отпускаемое рабочему, должно в каждой из них находиться в соответствии с легкостью производства?

Если бы обувь и одежда рабочего, вследствие улучшения в машинах, стали производиться одной четвертью того труда, который тратится на них в настоящее время, то они, вероятно, упали бы на 75 %; но насколько отсюда еще далеко до предположения, что, благодаря таким условиям, рабочий получил бы возможность потреблять четыре пары платья или обуви, вместо одной, настолько же вероятно, что в непродолжительном времени действие соперничества и залов населения приравняли бы его задельную плату к новой ценности предметам необходимости, на которые она расходуется. Если бы такие улучшения распространялись на все предметы потребления рабочего, то мы, вероятно, нашли бы, что через несколько лет он стал бы располагать некоторой незначительной прибавкой к своему потреблению, хотя бы меновая ценность этих предметов, в сравнения с ценностью других, в производстве которых не произошло никаких подобных улучшений, понизилась бы весьма значительно, и хотя бы они стали продуктом гораздо меньших количеств труда.

Итак, нельзя согласиться с мнением Ад. Смита, что «так как за труд можно иногда купить больше, а иногда меньше благ, то изменяется при этом их ценность, а не ценность труда, за который они покупаются», и что, следовательно, «один только труд никогда не изменяется в своей ценности, что он есть единственное действительное мерило, посредством которого можно определять и сравнивать ценность всех товаров, везде и во всякое время»; но нельзя не разделять другого взгляда Ад. Смита, что «отношение между количествами труда, потребными на приобретение различных предметов, составляет, кажется, единственное условие, которое может установить некоторое правило для обмена одних товаров на другие», или, иными словами, что настоящую и прошедшую относительную ценность товаров определяет то сравнительное количество товаров, которое производится трудом, а не те сравнительные количества их, которые даются рабочему в обмен за его труд.

Относительная ценность двух товаров изменяется, и мы желаем узнать, в котором из них действительно произошло изменение. Если бы мы сравнили настоящую цену одного из них с башмаками, чулками, шляпами, железом, шаром и со всеми другими товарами, то нашли бы, что он обменивается за такое же точно количество всех этих других вещей, как и прежде. Если сравним с теми же товарами другой, то окажется, что отношение его к ним изменилось: мы можем в таком случае с большою вероятностью заключить, что колебание произошло в этом именно товаре, а не в тех, с которыми его сравнивали. Если, при еще более подробном рассмотрении всех обстоятельств, связанных с производством этих различных товаров, мы найдем, что точно такое же количество труда и капитала было необходимо на производство башмаков, чулок, шляп, железа, сахару и пр., но что на производство одного только товара, относительная ценность которого изменилась, потребно иное количество труда, чем прежде, то вероятность превратятся в достоверность, и мы будем убеждены, что колебание произошло в одном только товаре: мы открываем в таком случае причину его изменения.