Сергей Уткин - История болезни

• Название: История болезни
• Автор: Сергей Уткин
• Жанр: Юмористическая проза

---

– Так, берем гранату, – не глядя на меня пел над ухом  военрук, – кладем левую руку на грудь, прогибаемся...

Левую руку на грудь я не положил – у меня в ней граната была. Я левша с рождения, но в школе стали переучивать писать правой рукой. В итоге ложку держу в правой, а разборчиво писать не умею ни правой, ни левой. Но вот если нужно что-то куда-то закинуть, то только левой рукой. В нее-то я и взял гранату. Тут военрук заметил  краем глаза необычность  моей стойки. Голос его замолк на полуслове, полковник лихо повернулся ко мне, пытаясь усвоить что именно не так. Не спеша обошел вокруг, внимательно разглядывая мою тщедушную  фигурку. Я же в это время напоминал пластмассового солдатика-гранатометчика из недавно купленного набора, с той разницей, что у солдатика граната была в правой руке. Именно эту разницу военрук пытался уловить минут пять. Рука у меня уже стала потихоньку  отваливаться, но опустить или бросить гранату без приказа боялся. Наконец военрук  понял что к чему и заорал:

– Отставить!!! Что такое?! Почему граната в левой руке?! Не слышу!!! – гремел его   голос, напрочь заглушая мое пищанье. – Не по уставу!!! Переложить!!! Встать в стойку!!!

Что  делать? "Переложил" гранату  в  правую руку, встал в стойку, изогнулся...  И  то  ли  с  отчаянья, то ли от обиды, но я ТАК швырнул эту железяку, что  если бы  между мною и "танком" было не десять, а двадцать метров – все равно попал бы! Граната полетела по красивой, почти прямой траектории, точно в угол башни! И попала! И полетела дальше! Рикошетом! Прямо в окно!!! Причем, второго этажа...

Что было дальше – ни в сказке сказать, ни пером описать... Окно принадлежало кабинету физики и было завешено черными плотными занавесками, так как крутили учебный фильм об атомах. Как раз подходила к концу вторая часть фильма – "Атомное оружие и его воздействие". На экране вырастал ядерный гриб, когда моя граната влетела в окно и шлепнулась прямиком на парту, вдребезги разнеся чей-то хрупкий пенал. Старенькая физичка, которая прожила всю блокаду в Питере, героически борясь с "зажигалками", вспомнила боевую молодость и зычно заорала "Ложись!!!" Ребята  уже ходили на уроки HВП и дружно грянулись на пол. Но вот ведь беда – класс был сделан в виде кафедры, один ряд столов выше другого. Кто-то из заднего, самого  верхнего  ряда, упал на впереди лежащего товарища, тот не удержался на узкой ступени, оба покатились вниз, прихватив третьего бедолагу... Вскоре у учительского стола копошилась огромная сине-коричневая  куча, издававшая нечленораздельный рев. Урок был сорван...

Конечно, мне попало. Но отделался достаточно легко – записью в дневнике, даже оценку не снизили. Спас меня молодой учитель физики, страстно любивший полузапретный  тогда биллиард. Учитель сумел доказать, что специально так рассчитать траекторию рикошета просто нереально. Но главное – историю с гранатой  в школе помнили вплоть до закрытия. Случилось это в две тысячи пятом году, когда "танк" давно уже был отправлен в металлолом.

Что-то березовое...

На телеканале "Культура" концерт ансамбля "Березка". Прекрасный ансамбль, но благодаря одной истории от названия слегка подташнивает.

Конец восьмидесятого года, школа номер 154 Смольнинского района, третий класс... Слева, как понимаете, я. А за моей спиной Андрюшка Иванов.

При всей внешней обаятельности – довольно гнусная личность. Мастер придумывать обидные дразнилки. Особенно ему нравилось говорить всякие гадости в адрес моей матушки. Например: "твоя мама говно выносит и сама говном питается"... Хотел я его побить, но он бегал быстрее. Потом я чуть поумнел и просто перестал реагировать на дразнилки. Не видя реакции с моей стороны Андрюшка какое-то время побесился, но затем заглох.

Жили мы с Андрюшкой в одном доме, улица Тверская, дом 13. Только наша коммуналка была в дальнем дворе и окна выходили во двор-колодец, а две комнаты Ивановых выходили окнами на улицу и были из разряда почти элитных. Второй этаж, окна громадные, потолки с сохранившейся дореволюционной лепкой... Шикарная квартира, если бы принадлежала одной семье. Но по каким-то непонятным причинам Ивановы продолжали жить в коммуналке. Непонятным, потому что мама Андрюшки имела доступ к дефициту и по блату могла организовать если не все, то очень многое. Впрочем, Андрюшкину маму я видел всего один раз и эта встреча стала одной из первых трещинок в моей тогда еще крепкой стене веры в справедливость советского государства.

В самом начале учебного года, когда мы уже стали четвероклассниками, нас повели знакомиться с Домом пионеров и школьников на Тульской улице. К тому времени я уже был по уши влюблен в театр кукол. В третьем классе нас водили на спектакль "Про Емелю", в постановке Бориса Сударушкина. Впрочем, имена режиссера и актеров я узнал гораздо позже. А в тот день я видел только сказку, которая вдруг стала настолько реальной, что ее почти можно пощупать руками. Вот же он, простоватый лодырь Емеля, с заплатой на левой коленке! Кукла? Неправда, он живой!

И вот нас повели на экскурсию в ДПШ. На деле это выглядело так: сперва нас чуть не задушили в кружке юннатов – постоянный источник вони, располагавшийся на первом этаже. На смену экологически чистому запаху пришел дым от припоя – нас приволокли в кружок автомобилистов. Авиамоделисты и судостроители с гордостью показывали свои работы, которые лично мне были абсолютно до фонаря. Но деваться было некуда, я покорно ждал, когда закончится пытка экскурсией. Четвертый этаж, скрипит очередная дверь...

Первое, что я увидел, была громадная кукла, ростом со взрослого человека. Развалившись на стуле, кукла ухмылялась бандитской рожей и оценивающе рассматривала вошедших. Ширма, прожектора, ряды сидений, словно в кинотеатре – все это я разглядел позже. А в тот миг я сразу понял, что сам отсюда не уйду, пусть силой выводят!

Но уйти пришлось. Занятия в кружках начинались через две недели – и надо ли говорить, что эти две недели тянулись бесконечно долго?

Так я угодил в наш "Солнечный зайчик". Занятия нашей младшей группы были два раза в неделю, во вторник и четверг. Спасибо Белле Анатольевне Усвяцовой, она разрешала младшим оставаться на занятия старшей, что потом крепко нас выручило. Я быстро вызубрил не только свою роль, но и партнеров, так что кроме своего Волчонка успел переиграть и всех остальных персонажей, кроме Ловца. Именно его бандитская физиономия встретила нас в первый день...

Где-то через месяц занятий за мной в кружок увязался Андрюшка. На театр и на кукол ему было наплевать, но нужен был повод слинять с продленки. Дело в том, что школа была с обязательным продленным днем и отпускали только по справке из кружка. Как раз к тому времени из кружка отсеялась куча случайных людей и Белла Анатольевна Андрюшку взяла. О чем потом крепко пожалела, поскольку Андрюшка и сам не занимался, и другим мешал. К счастью, Андрюшка появлялся в кружке редко, находя другие занятия где-то на стороне. Впрочем, где и чем Андрюшка занимался в нашем кружке никого не волновало. Была масса своих забот, ставили спектакль по пьесе Беллы Анатольевны. Основной упор делался на старшую группу, младшие были резервным составом. После Нового года мы успешно откатали первые показы на малышне из соседней школы, а потом показали сказку на городском фестивале детских кукольных театров. По итогам заняли второе место, сразу за Дворцом пионеров.

Естественно, потом устроили праздничный чай, на который заявился и Андрюшка. Директор ДПШ нас поздравила и объявила: в качестве премии артистам полагаются подарки. Мне достались два билета в ТЮЗ, Белла Анатольевна еще пошутила, что со вторым трудностей возникнуть не должно... Тут я сдуру и ляпнул: "а хоть Иванова возьму!".

Сколько раз мне в жизни вредило это мое ляпанье! Вечно у меня язык впереди меня. И Юра Парфенов потом много раз говорил: "Сереня, научись держать язык на привязи! Длинный язык укорачивает шею!" Но... Видимо, как и горбатого, исправит только могила.

Андрюшка мои слова услышал и запомнил. Я же, крепко подумав и посоветовавшись с Беллой Анатольевной, решил: второй билет по праву принадлежит Лене Кучиной. Пахала Аленка на репетициях не меньше меня, на прогонах мы частенько менялись куклами – по графику у нас была одна роль, Волчонка. Но на подхвате менялись. Если в сценке были Лисичка и Волчонок, то Волчонка играл я. Если нужно было играть диалог Медвежонка и Волчонка, то мне доставался Медвежонок.

На следующий день в школе Андрюшка потребовал свой билет в ТЮЗ. Получив отказ, Иванов поднял крик: "Это мой билет, это меня наградили!". Был послан по матерному адресу (материться я с шести лет умею, наслушался), но не успокоился. Вечером к нам заявился Андрюшка в сопровождении расфуфыренной мамаши. Весь прикид мадам Ивановой был составлен с таким расчетом, что бы указать черни ее место. Моя матушка в тот день тоже была дома, иначе бы я этого сумасшедшего натиска хамства и вранья попросту не выдержал бы. Простой довод, что это МОИ билеты и распоряжаться ими могу только Я, игнорировался напрочь. В ход пошли угрозы, обещания устроить нам "сладкую жизнь" если сию минуту не будут отданы ОБА билета. "И мы еще посмотрим, возьмет ли Андрюшенька вашего сына с собой в театр!" Матушка на своем веку и не таких видала, потому посоветовала выкатываться подобру-поздорову, а то ведь и помочь можно.