Кристин Бар - Политическая история брюк

• Название: Политическая история брюк
• Автор: Кристин Бар
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4448-0059-1

Что такое брюки? Все мы знаем, что это одежда, которая закрывает нас от талии и ниже, причем каждую ноту в отдельности. Эта, на первый взгляд, простая вещь имеет тем не менее необычную историю: ведь брюки — не только одежда, но еще и символ. «У кого молоты, у того и власть», — говорили до того, как на смену кюлотам, закрывавшим ноги только до колен, пришли длинные брюки. На рубеже XVIII–XIX веков эта одежда простонародья становится также достоянием высших классов общества, причем именно мужчин. Символ мужественности, она была запрещена для женщин, которым пришлось отвоевывать право носить брюки. Как наглядно показывает автор, именно в отождествлении с гендером и властью кроется исток этой удивительной истории.

---

Мадам, нет ничего уродливого в том, чтобы быть одетой как мальчик. Если вы худая, мадемуазель, и достаточно высокая — в соответствии с необходимостью, которую диктует нынешняя мода, в кюлотах вы будете выглядеть так же хорошо, как и в вашей зауженной книзу юбке, которая, согласитесь, сама уже почти мужские брюки, только с одной штаниной{471}.

Пуаре-новатор

Ситуация окончательно меняется, когда на сцену выходит Поль Пуаре (18791944). Его новаторские амбиции отныне никто не может отрицать. Сначала он хочет изменить профессию кутюрье, отвечая на ожидания и пожелания своих клиенток. Ему помогает подруга детства Дениз, на которой он женат с 1905 года, которая служит ему манекенщицей. Эта девушка провинциального и скромного происхождения стала одной из самых элегантных парижанок. Он отмежевывается от тех, кто его старше: от Чарльза Фредерика Ворта (18261895), изобретателя от-кутюр, оригинального англичанина, которого Пуаре называет «любезным гермафродитом», а также от более строгого Жака Дусе (1853–1929), которого называют «любителем женщин полусвета»{472}. Это эпоха, по выражению Пуаре, когда мужчины начинают проникать в профессию, «которая всегда было собственностью женщин», и приобретают «настоящий авторитет среди их клиентуры»{473}.

Он признает «грациозность» костюма Жанны Пакен (1869–1936), поскольку «до этого женщины носили под видом костюма только шерстяную одежду, открытую спереди, которая одевалась вместе с белым жилетом на пуговицах, галстуком-манишкой и настоящим мужским съемным воротничком. Цепочка для часов и соломенная шляпа-канотье придавали им воинственный вид и подчеркивали их мужеподобие». Успех модели Пакен придавали оригинальные украшения.

1900 год — это время женщин, гибких как лианы, с выгнутыми шеями и осиной талией. Поль Пуаре же считает силуэт в форме буквы S смешным. В 1903 году Пуаре начинает работать на себя и в 1906-м выпускает линию одежды в стиле Директории, в которой талия располагалась прямо под грудью, а юбка прямой линией спускалась до лодыжек. В течение двух лет этот силуэт был воспринят всеми. Затем в 1909 году его увлекает Восток (после посещения Кенсингтонского музея), и Пуаре начинает работать над свободной одеждой, которая заставляет обращать внимание на лицо, над тюрбанами и «брюками для гарема»{474}. Затем он достигает вершины своей славы, которой способствовали два весьма талантливых иллюстратора — Поль Ириб и Жорж Лепап.

1911 год стал годом скандала с юбками-кюлотами. Первые из них были продемонстрированы, как свидетельствует Excelsior, в феврале на скачках в Отее. Illustration приводит их фотографии и рисунки Поля Пуаре под названием «Четыре способа одеть женщину в кюлоты»{475}. В этом же году кутюрье предлагает восточные платья-кюлоты с широкими штанами и туникой, перехваченной ремнем под грудью{476}. Это одежда, предназначенная для помещения, театра (мадемуазель Ян в Театре капуцинок, начало 1911 года) или для костюмированного бала{477}, ведь Пуаре выступает против «женщины в кюлотах» на улице.

Два кутюрье из дома Béchoff-David выпустили юбку-кюлоты на улицу, к вящей радости зевак и фотографов. Они не пользовались большим коммерческим успехом, в отличие от успеха в СМИ. Начинают издаваться почтовые открытки, где эту одежду изображают во всех покроях. С 1910 года дом мод Béchoff-David запатентовал несколько типов юбок-кюлотов. В октябре 1910 года певица Мэри Гарден заставляет говорить о себе и своем платье-брюках (с двумя разрезами для ног), которое приписывают Дусе. Эта одежда представлена на нескольких фотографиях в номере Modes за март 1911 года. Длина платьев-туник с разрезом позволяет скрывать брюки. Некоторые модели стоят так, что сквозь боковые разрезы брюки можно увидеть.

Несколько месяцев спустя начинается интенсивная дискуссия о юбке-кюлотах (или юбке-брюках). Эта инновация обязана своей политизацией прежде всего ее хулителям, среди которых есть и мужчины, и женщины. По мнению баронессы д’Азевиль, «отдельные дома моды решили, что надо идти в ногу с феминистским движением, освободив женщин от юбки — символа архаичного рабства, заменив ее „брюками", так теперь это называется <…>. Больше никаких мягких и обволакивающих линий, никаких длинных грациозных складок, делающих из женщины живую грациозную и очаровательную поэму. Забудем прямые юбки или юбки в складку, даже те некрасивые зауженные, которые носили прошлым летом <…>. И пожелаем, не пытаясь этого утверждать — уж слишком мода последних лет приучила нас к разного рода причудам, — чтобы это увлечение было краткосрочным и оставалось уделом очень небольшого числа людей»{478}.

Еще более реакционное высказывание мужчины, опубликованное в Mode illustrée, демонстрирует различные приемы драматизации:

Юбки-брюки ознаменовали колоссальный прогресс старой морали, выбрав своей мишенью определенные обычаи <…>. Адепты юбки-брюк стремятся не очаровать, а удивить. Они проявляют желание порвать с традициями своего пола, своей расы, своей страны <…>. Они требуют быть на равных с мужчиной не только в области костюмов, но и в других областях. После тоги и плаща адвоката, после шляпы из кожи и одежды кучера из козьих шкур… они теперь требуют себе брюки. Вот вам и феминизм. Теперь широкие штаны, блуждающая улыбка одалиски, персиянки <…>. Вот вам и иностранные авантюристы <…>. Те, кто освистывает этих выряженных травести, сами того не зная, совершают акт патриотизма{479}.

Мы видим здесь попытку удержать различия между полами в прежних границах. Под освистыванием, возможно, имелся в виду плохой прием, который оказывали манекенщицам, фотографируемым в общественных местах (на скачках и в парках). Звучат и более благожелательно настроенные мнения, которые рассматривают ситуацию с точки зрения спроса. По мнению Illustration, «эти Дусе, Редферны, Дреколлы готовы делать для своих клиенток широкие или прямые штаны, которые они сами захотят носить».

В своих мемуарах Поль Пуаре еще вернется к этому эпизоду. По его словам, он был убежден, что, несмотря на некоторые протесты со стороны ретроградов, время юбки-кюлотов придет: «Потребовалась неловкость Бешоффа, который, представив их на скачках, хотел, чтобы о нем заговорили, и эта попытка провалилась. Но юбка-кюлоты — вещь неизбежная, и мне кажется, что Америка вот-вот воспримет ее освобождающую формулу, которая откроет новые пути воображению творцов, в то время как мода на юбки топчется на одном и том же месте»{480}.

Линия Пуаре «Директория» предполагает отсутствие корсета, и это одна из самых больших новаций, благодаря которой он получает репутацию феминиста. Отметим, что юбка-кюлоты не обязательно предполагает исчезновение корсета, о чем свидетельствует реклама корсета Régina: «Будем ли мы носить юбку-кюлоты? Возможно! В любом случае она не исключает грациозность силуэта, если мы будем носить безупречный корсет Régina, этот шедевр эстетики <…>. Несмотря на мужественность этого костюма, давайте научимся оставаться женщинами и больше внимания уделять кокетливости в белье»{481}. Во всяком случае, модели Béchoff-David по-прежнему носят корсет.

Можно также обратить внимание на короткие волосы манекенщиц Пуаре, которые часто носят на голове повязки. Смелые цвета — красный, фиолетовый, зеленый, ярко-синий — противопоставляются «приглушенной» пастели, столь свойственной Прекрасной эпохе. С помощью цвета Пуаре наполняет женскую моду силой и смелостью. Отметим также, что цены на его одежду были ниже, чем у его славных предшественников. Но не будем слишком поспешно делать из него кумира и не забудем, что в 1910 году он придумал опутывающее тело платье, которое мешало ходить, ограничивая каждый шаг. Если посмотреть на эту одежду с точки зрения ее неудобства, то не надо забывать, что своим узким силуэтом, противоположным традиционному конусу, она участвует в узаконивании брюк — об этом свидетельствует сравнение, которое сделала Люси Деларю-Мардрюс в своей статье в Femina.

Поля Пуаре по праву связывают с новаторством 1910-х годов: платье, которое можно надеть без посторонней помощи, платье-мешок, юбка-кюлоты, бюстгальтер, пояс для чулок и прежде всего отсутствие корсета. Но он не будет следовать за примером Шанель, которую упрекает в том, что она создала «маленького недокормленного телеграфиста, одетого в черное джерси»{482}. Прообраз плоской и угловатой женщины-мальчика вызывает у него такую реакцию: «Так что, мадемуазель, по кому вы носите траур?» На этот вопрос Шанель якобы ответила: «По вам, месье»{483}. Действительно, несмотря на всю изобретательность, звезда Поля Пуаре идет к закату, в то время как звезда Шанель блистает тысячью огней.

До Безумных лет с их женщинами-мальчиками Прекрасная эпоха переживает интенсивные политические и вестиментарные перемены. Благодаря импульсу, который дало распространение велосипедов, женская одежда упрощается. Приобретает популярность всевозможная одежда с двумя штанинами. Нужно понимать, что Колетт с иронией говорит о своих подругах, которых она посещала перед войной, что они «вполголоса высмеивали папашу Лепина»{484}, поскольку префект полиции уже больше не представлял собой реальной угрозы. Развитие нравов сделало распоряжение 1800 года недействительным. К тому же появилась новая трудность, которую префект Дюбуа не мог предвидеть: новые вестиментарные практики, связанные с досугом и спортом, в среде буржуазии, в некоторых профессиях, в народе, или под влиянием парижской богемы, в моде, сокращают дистанцию между мужским и женским внешним видом, что усложняет задачу определения понятия травестии.