Кристин Бар - Политическая история брюк

• Название: Политическая история брюк
• Автор: Кристин Бар
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4448-0059-1

Что такое брюки? Все мы знаем, что это одежда, которая закрывает нас от талии и ниже, причем каждую ноту в отдельности. Эта, на первый взгляд, простая вещь имеет тем не менее необычную историю: ведь брюки — не только одежда, но еще и символ. «У кого молоты, у того и власть», — говорили до того, как на смену кюлотам, закрывавшим ноги только до колен, пришли длинные брюки. На рубеже XVIII–XIX веков эта одежда простонародья становится также достоянием высших классов общества, причем именно мужчин. Символ мужественности, она была запрещена для женщин, которым пришлось отвоевывать право носить брюки. Как наглядно показывает автор, именно в отождествлении с гендером и властью кроется исток этой удивительной истории.

---

Пределы вестиментарной свободы

Если в 1960-е годы запрет на брюки пребывал в относительном забвении, то это произошло потому, что суды больше не рассматривали дел, подобных делу Виолетты Моррис, которое заставило общественность затаить дыхание. Можно лишь вспомнить отдельные инциденты, о которых кратко сообщала пресса, или анекдоты, сохранившиеся в мемуарах. Но нетрудно найти следы баталий за свободу одеваться, которые пришлось вести многим сотрудницам против своих работодателей. Для этого достаточно поговорить с женщинами старше 50 лет. Их рассказы будут похожими друг на друга.

В 1954 году женские брюки воспринимались как оскорбление суда. «Один магистрат отказался выслушивать показания женщины, явившейся в суд в длинных брюках. Молодая женщина тщетно объясняла, что она только пришла с завода, что у нее не было времени переодеться, — ничего не помогло. Председатель суда не хотел отступать и, сочтя эту мужскую одежду оскорблением суда, отказался выслушивать свидетеля. По всей видимости, мы здесь сталкиваемся с изобретателем панталонады[88]», — добавляет журналист из Courrier de l’Ouest{745}.

Что касается брюк буржуа, то и они в некоторых местах считаются неуместными. Однажды из-за брюк не пустили в ресторан Соню Рикель. В 1960-е годы одна клиентка Ива Сен-Лорана не смогла попасть в нью-йоркский ресторан, потому что была в брюках. Тогда она их сняла, и ее туника превратилась в мини-платье{746}. Несмотря на то что руководство Парижской оперы не запретило Бетти Катру в смокинге войти внутрь, ее основательно освистали (1966). Даже в редакции Elle не может быть и речи о том, чтобы носить брюки: всем редакторам женского пола это запретила делать сама Элен Лазарефф. И хотя в 1968 году она изменит свое решение, но сделает это не под давлением баррикад, а ради Ива Сен-Лорана{747}.

Местом вестиментарного принуждения остается школа, причем эти правила молодежь выносит со все большим трудом. Вспоминает Гислен:

В самом начале 1960-х годов я училась в одном тулузском коллеже (светском). Зима, в тот год было очень холодно. Мы не носим под юбкой колготок и ходим на занятия пешком. Примерная девочка, примерная ученица, как-то утром с разрешения матери я отправляюсь в школу в брюках, длинной блузке в маленькую белую и красную клетку и в длинном пальто. Когда мы стоим во дворе, выстроившись в два ряда, меня замечает директриса школы, которая просит меня подождать окончания занятий в классе, чтобы получить соответствующее наказание за неподходящую одежду и сопровождающие его проповеди: четырехчасовое наказание в течение четырех суббот{748}…

После 1968 года этот запрет все еще чувствуют девочки, которые не могут носить брюки в школе. Только в самые холодные дни зимы порой разрешают носить эту одежду под юбкой или платьем. Избежать ношения открытой одежды позволяют и занятия спортом. Запрет на брюки остался в памяти многочисленных женщин, которые до сих пор испытывают обиду за это принуждение, навязанное администрацией лицеев и подготовительных классов вузов. Расширение вестиментарной свободы учеников — одно из последствий движения мая 1968 года. К 1970 году начинается пересмотр внутренних школьных регламентов, блузки отменяются, но не везде. Так, на Антильских островах и в Гвиане школьная форма, состоящая из тенниски, юбки или брюк темносинего цвета, существует и в наши дни.

Преподававшая в небольшом лицее Генриха IV в 1969 году Колет Коснье вспоминает, как ее грубо одернул директор, «притом просвещенный», за то, что та из-за сильного холода пришла на занятия в брюках. «Но, господин директор, начиная с какой температуры ниже нуля можно носить брюки?» — спросила она. «Я не знаю. Я всегда их ношу», — ответил он. Один из старожилов лицея отказывает ей в поддержке: «Я больше люблю, когда женщина — это женщина», — говорит он{749}. В мире школ царит обязательный регламент, при этом ясных установок нет, а «Кодекс Солея»[89] рекомендует носить «безупречную» одежду, соответствующую «хорошему вкусу»{750}.

Есть и другие вестиментарные запреты. Начиная с 1884 года мэры городов имеют полномочия полиции в области установления порядка и приличий в общественных местах. Некоторые из них реагируют на давление одной из сторон, участвующих в двух войнах — против неприличной пляжной одежды и против переодевания на пляже{751}. Есть запреты на ношение пляжных брюк, иначе называемых пижамой. Некоторые требуют носить трико, которое полностью покрывает тело и верхнюю часть бедер. «Преступники» обоих полов иногда рискуют штрафом, но до какой степени сельский полицейский, муниципальный страж порядка или жандарм могут вмешиваться? Историк, специалист по вопросу «летнего тела» Кристоф Гранже отмечает, что реализация подобных запретов была довольно сложной. Некоторые злоупотребления властью оспаривал Кассационный суд и Государственный совет. И затем — на каком правовом принципе должны основываться такие запреты? Статья 330 Уголовного кодекса об оскорблении общественного целомудрия не определяет, что такое это самое целомудрие. А границ допустимого, если это встречается повсеместно, нет. К тому же мода постоянно меняется. Вопрос мест, где могут действовать запреты, а также людей, которых они касаются (жителей коммуны и приезжих), очень сложен. Как и в случае с брюками, центральная власть избегает законодательной деятельности в этой области, выступая за переговоры, а также за мирное сосуществование на пляжах и в определенных местах людей с противоречащими друг другу нравами и привычками в области одежды.

Монокини 1960-х годов тоже провоцирует постановления о его запрете, и на этот раз Министерство внутренних дел выпускает циркуляр, в котором говорится, что правоохранительные органы будут преследовать тех, кто нарушает общественное целомудрие{752}. Одно из дел, дошедшее до Кассационного суда, было закрыто после того, как было признано, что голая грудь не способна «нанести оскорбление нормальному и даже обостренному целомудрию» (1965). Среди юристов, разделившихся на два лагеря, победили либералы. Наступление на голую грудь оказалось недолгим.

Что говорит право

Право, объясняет Лоран Жималак, адвокат и специалист в области права применительно к моде, — это в некотором смысле арбитр между свободой быть собой и обязанностью быть кем-то еще в профессиональной сфере{753}. Между тем вопреки тому, что можно было бы ожидать от трансформаций, вызванных 1968 годом, униформа (для ресторанов, сотрудников служб безопасности, охранников и водителей транспорта) продолжает хорошо продаваться, а работодатели, внимательно относящиеся к имиджу своего предприятия, по-прежнему требуют соблюдения дресс-кода от сотрудников. Распространяется американская модель рабочего дресс-кода. Свободу одеваться, как и прежде, гарантирует декрет 1793 года, который мы прокомментировали в первой главе этой книги. Чего стоит эта свобода через 200 лет? Европейская конвенция о правах человека ее не упоминает. Между тем свобода выбирать одежду, добытая во имя уважения частной жизни, не распространяется на жизнь на работе.

Трудовой кодекс напрямую не затрагивает вопрос одежды. Статья L.120-2 определяет, что ограничения личных и коллективных свобод должны быть оправданы особенностями выполняемой задачи и пропорциональны ей. Так, право на ношение брюк (под обязательным платьем) было признано за сотрудницами одного предприятия, которое попыталось его отменить{754}. То же касается белой блузки, галстука и так далее. Работодателю будет невозможно, апеллируя к суду, требовать от сотрудницы носить юбку из эстетических соображений.

Действующие на предприятиях соглашения могут разумно защищать вестиментарную свободу сотрудников. История Брижит — хороший тому пример. В 1980 году, когда ей было 24 года, она работала на фабрике по производству пищевой упаковки рядом с Туром. Женщины при найме на работу подписывали обязательство не носить брюк на рабочем месте. Проведя год в неоплачиваемом отпуске после рождения ребенка, Брижит возвращается на работу и решает больше не подчиняться этому правилу. Она действительно любит носить брюки, которые надевала даже на свою свадьбу, а это нетипичный шаг. Она чувствует силу своей позиции еще и потому, что является членом Всеобщей конфедерации труда, выбранным от работников фабрики. Для нее этот запрет ничем не оправдан, поскольку она работает на производстве и не сталкивается с клиентами. Всем известно, что хозяин фабрики навязал ношение юбки исключительно для собственного удовольствия. Директор, вызвав сотрудницу в свой кабинет, неудачно скажет ей: «Брижит, снимите ваши брюки!» История закончится судебным процессом, который она выиграет{755}.

Косвенно брюки могут быть связаны с дискриминацией (по признаку пола, возраста, этнической принадлежности, физического облика и так далее), и в этом случае сотрудников защищает статья L. 122-45 Трудового кодекса Франции. Закон требует, чтобы выражения религиозности были незаметны окружающим. Так, в 1997 году одна продавщица-мусульманка была вынуждена отказаться от ношения паранджи.