Тимоти Финдли - Если копнуть поглубже

• Название: Если копнуть поглубже
• Автор: Тимоти Финдли
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94145-232-2

Тимоти Ирвин Фредерик Финдли, известный в литературных кругах как ТИФФ (1930–2001) — один из наиболее выдающихся писателей Канады, кавалер высших орденов Канады и Франции. Его роман «Войны» (The Wars, 1977) был удостоен премии генерал-губернатора, пьеса «Мертворожденный любовник» (The Stillborn Lover, 1993) — премий Артура Эллиса и «Чэлмерс». Т. Финдли — единственный канадский автор, получивший высшую премию Канадской литературной ассоциации по всем трем номинациям: беллетристике (Not Wanted on Voyage, 1984), non-fiction (Inside Memory: Pages from a Writerʼs Workbook, 1990) и драматургам (The Stillborn Lover, 1993). Мировую славу ему принес роман «Паломник» (Pilgrim, 1999), удостоенный сразу нескольких престижных канадских премий. «Если копнуть поглубже» (Spadework, 2001) — последний роман Т. Финдли — своего рода объяснение в любви г. Стратфорду и Шекспировскому театральному фестивалю, в котором он сам не раз принимал участие и как организатор, и как актер, и как драматург.

---

Сама точность, подумала Мерси.

Она подняла трубку.

— Да, Милош, миссис Кинкейд пришла, — и передала телефон Джейн.

Та прикрыла ладонью микрофон.

— Собирайте Уилла. Я быстро — несколько секунд.

— Хорошо. — Мерси направилась к лестнице, но не очень спешила и поэтому услышала, каким тоном заговорила с Милошем Джейн.

— Привет… Да… Спасибо…

Томным. Или каким? Что-то в нем было…

Но что?

Редьярд сидел на лестнице. Неужели и он бросил Уилла?

Мерси рассчитывала найти мальчика в гостиной, перед телевизором. Но там его не оказалось.

Она глянула на его пустую кровать.

Тогда где?

Может быть, в ванной?

Нет.

Где же, черт возьми?..

Из дома он выйти не мог — они бы заметили.

Хотя…

Мальчик наловчился прокрадываться. Ночные набеги на кухню. Видео не для малышей — магнитофон он включал в гостиной без звука.

Мерси направилась к передней двери, вышла на тротуар и посмотрела в обе стороны улицы.

Никаких признаков Уилла.

Она повернулась к дому и подняла глаза. Мальчик сидел на крыше.

Она уже пару раз заставала его там. Впервые — недель пять назад. Тогда она спросила, какого черта он там делает.

— Кормлю свою ворону, — ответил Уилл.

— Твою ворону?

— А кого же еще. Это моя новая зверушка. С ладони она пока не берет. Но вокруг трубы есть выступ. Я кладу на него сухой корм Редьярда. Ей очень нравится. Она прилетает, даже когда я здесь — только если сижу спокойно и не шевелюсь.

— Кормить ворону — это полный финиш, — заметила тогда Мерси.

Теперь Уилл сидел справа от трубы над западной частью дома. Мерси пошла по подъездной дорожке во двор.

Мальчик рассматривал расположившихся на дереве ворон.

Мерси пересчитала их — пять — и снова повернулась к нему.

— Ты не думаешь, что пора слезать? — Она старалась говорить как можно спокойнее.

— Зачем?

Он даже не посмотрел на нее.

— Мы собираемся в «Паццо» есть пиццу. Забыл?

— А мама уже пришла?

— Конечно. Полчаса назад.

Уилл ответил не сразу.

— Я не голоден, — наконец бросил он.

— Перестань. Это же твоя любимая еда.

— А папа дома?

— Сомневаюсь, — сказала Мерси.

— Я хочу видеть папу.

— Он сегодня играет.

— С кем?

В самую точку, подумала Мерси.

— Играет в театре. Где же еще?

— Не знаю. Может играть где угодно — куда ходил все последние дни.

— Он вернется.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Обманываешь.

Мерси не двигалась. Замерла.

Обманываю?

Да. Он прав. Я обманываю — я понятия не имею, вернется ли Грифф. Почему я сказала, что вернется?

Потому что он должен вернуться. Должен, господи боже мой…

— Слезай — ты нам нужен, мы по тебе соскучились: я, мама, Редьярд.

— Я учусь быть как папа. Уходить с глаз долой. Пропадать.

— Слезай. Ты замерзнешь до смерти, если останешься там на ночь.

— Не замерзну. У нас волна жары..

— Твоя ворона еще не прилетала кормиться?

— И не прилетит, пока ты тут стоишь.

Как его уговорить? Сумеет ли она? Подобное никогда раньше не случалось.

— Если ты не пойдешь с нами, то что собираешься есть?

— Не знаю. Мне все равно. Я не голоден. Может, собачий корм, — Уилл отвернулся.

Мерси следила за ним, но он на нее не смотрел.

— Грибы, — увещевала она, — кусочки бекона, лук…

Уилл потер ладонь о коленку.

— И никаких анчоусов. Чтобы запаха их и близко не было. Пусть остаются на кухне.

— Но кто-нибудь может заказать пиццу с анчоусами.

— Только не за нашим столом.

— Мама их любит.

— Нет.

— Ты любишь.

— Ты прекрасно знаешь, что не люблю.

Они помолчали.

Господи, только бы Джейн закончила разговор с Милошем. Не хватало, чтобы Уилл услышал.

— Ты меня поймаешь, если я прыгну?

— Шутишь? Ты весишь целую тонну.

— Я даже ста фунтов не вешу.

— Думаешь, я только и делаю, что целыми днями ловлю мешки с мукой?

— Я не мешок с мукой.

— Я решила, что ты обидишься, если я скажу «мешки с сахаром». — Мерси улыбнулась, но мальчик не ответил ей улыбкой.

— А что плохого, если сказать «мешки с песком»?

— Ну хорошо, я не привыкла целыми днями ловить мешки с песком. Пошли, дорогой. Пора собираться. Возьмем с собой Редьярда — сядем на улице. Мама уже заждалась.

— Она говорит по телефону со своим любовником.

Господи. А это откуда он взял?

— Что, разве не так?

— Уилл, у твоей мамы нет никакого любовника. — Будем надеяться.

— Я думал, может, она говорит с папой. Разве она не любит папу?

Ехидничает, значит.

Он улыбался — не широко, а только уголками губ.

— Не будь ты таким остряком, я бы тебя выпорола, — заметила Мерси.

— Ты никогда меня не порола.

— Все еще впереди. Не воображай, будто я не способна тебя выпороть. Я всегда готова. Все зависит от того, куда тебя поведет.

— На крышу.

— Очень остроумно. А теперь давай спускайся.

Он встал.

— Хорошо. Я прыгаю.

— Валяй. Я отвернусь. — Мерси так и сделала.

Уилл — ну, пожалуйста…

Несколько мгновений стояла тишина. Потом она услышала, как он карабкается по кровле.

Только не обдери колени!

Мерси поняла, что он добрался до окна своей спальни и нырнул в комнату.

Она ждала.

Пожалуй, об этом лучше не рассказывать. Иначе у Джейн случится инфаркт.

На газон выбежал Редьярд.

— Мы его возьмем? — спросил Уилл. — Ты же обещала.

Он стоял на веранде, потирая задницу.

— Непременно. Я заранее позвоню и попрошу, чтобы нам зарезервировали столик снаружи. А ты, мистер Хокинз[30], иди помой руки.

Уилл смотрел на нее — почти без улыбки.

Мерси шутливо погрозила ему пальцем:

— Ну, беги, мы все тебя ждем.

Уилл подошел к двери с сеткой и оглянулся на Мерси через плечо:

— Когда я сказал, что прыгну, ты повернулась ко мне спиной.

— И что?

— А если бы я в самом деле прыгнул?

— Я бы тебя поймала. Или постаралась перехватить. Если действительно собираются прыгнуть, говорят более уверенно.

— Я правда собирался. С минуту.

— Пару секунд. He больше. — Мерси широко улыбнулась. — Смывай смолу. А я пока пойду позвоню. Два против одного — я справлюсь быстрее: ты еще и руки намылить не успеешь.

Уилл скрылся в доме. Мерси подняла глаза. Самая старая из ворон — главная из всех — снялась с дерева и села на трубу — клевать корм.

Мерси покачала головой. Господи, благослови все сущее на свете и сделай так, чтобы Уилл ни на что не обращал внимания.

Входя на веранду, она услышала голос Джейн:

— Куда, черт побери, вы все подевались?

— Нас только двое, — ответил мальчик. — Мы с Мерси, еще Редьярд.

— Это уже трое, — сказала Джейн, и Мерси поняла, что она улыбнулась. Имея дело с Уиллом, приходилось постоянно проявлять чудеса догадливости, чтобы просчитывать все на шаг вперед.

— Иди сюда, Редди. Давай наденем твой поводок.

Мерси вошла в дом, и пес последовал за ней.

О крыше упомянуто не было. Мерси набрала номер «Паццо» и попросила зарезервировать столик на улице.

— Но мы просим, чтобы пиццу принесли снизу, — добавила она. — Это очень важно.

4

Суббота, 26 июля 1998 г.

— Хочешь еще?

— Конечно.

Джонатан и Грифф сидели в гостиной номера в «Пайнвуде». Гриффин отыграл в утреннике «Много шума…», а потом они поели в ресторане «Пайнвуда». Опять «Шатобриан». Это превратилось в традицию.

Джонатан налил по второму бокалу «Гранд Марнье», подал один Гриффину и открыл окна на заднюю поляну, теннисный корт и плавательный бассейн.

— Я всегда любил запах леса под вечер, — сказал он. — Переход природы от вдоха к выдоху. Деревья, цветы, трава — все источает свой собственный аромат. Это как дыхание — человеческое дыхание. За исключением одного: природа никогда не пахнет чесноком, — он улыбнулся и сел.

Гриффин уже снял пиджак, расстегнул рубашку и расположился в кресле, перекинув одну ногу через ручку.

— Не надо так разваливаться, — заметил Джонатан. — Это слишком вызывающе.

Грифф оставил ногу там, где она была.

— Я много думал о «Тщетных усилиях любви», — продолжал режиссер, одновременно отточенно закуривая сигарету. Именно отточенно — ибо Грифф уже много раз наблюдал, как он касается сигареты пальцами, держит ее, управляет ею, словно инструментом, реквизитом. Все было под контролем — курение как манипуляция последовательностью жестов, которые рассказывали о своем, в то время как слова Джонатана вели совсем иное повествование. Все это были знаки — отражение, эхо того, что Джонатан пальцами, руками и губами делал Гриффу и с Гриффом в постели.