Джойс Элберт - Безумные дамочки

• Название: Безумные дамочки
• Автор: Джойс Элберт
• Издательство: Локид
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-320-00159-2

Скандально-знаменитый роман американской писательницы Джойс Элберт впервые выходит на русском языке. Захватывающий сюжет отнюдь не портит смелая эротика, а эмоциональное повествование о жизненном пути героинь поражает достоверностью и «правдой жизни». Наш читатель с большим интересом узнает о том, как американские девушки всеми правдами и неправдами устраивают свои судьбы. Весьма поучительная история, надо заметить…

---

— Жареные ребрышки и картофель — это еда, — мрачно заметила домоправительница Маргарет, уставившись на блюдо.

— Теперь уже поздно говорить об этом, Маргарет.

— Да, мэм, это точно.

— Но мистер Эллиот повидал мир. Я уверена, что он оценит наше иностранное блюдо.

— Я завтра с утра куплю дезодорант, — ответила Маргарет, — иначе запах кислой капусты никогда не выветрится.

— Не надо было сразу ставить пирог. «Лайф» пишет, что может не пропечься корочка.

Беверли любила быть на дружеской ноге с Маргарет, когда стряпала сама.

— Простите меня, миссис Нортроп, сам «Лайф» не пропекся. Как они могли выдумать такое?

Больших трудностей в приготовлении блюда не было. Проблема заключалась в покупке разнообразных продуктов для него. Колбасы, например. «Лайф» писал, что это та же сосиска, но набитая чесноком, и если не удастся ее найти, то можно заменить кошерными франкфуртскими сосисками. Колбасы, уж точно, нельзя было купить ни в одном магазине Гарден-Сити. Ни за что. Вежливые служащие скромно хмыкали, когда слышали по телефону необычный заказ. В конце концов ничего не оставалось, как только послать Маргарет в кошерный магазин за этими чертовыми франкфуртскими сосисками. Маргарет отвергла идею. Она сказала, что должна ехать «девушка». Беверли ответила, что «девушка» не умеет водить машину, так что на этот раз вопрос уладился.

Маргарет не любила «девушку», зато не уставала повторять, что «девушке» переплачивают.

— Она не стоит четырнадцати долларов в день, миссис Нортроп, — сказала Маргарет через неделю после прихода «девушки». — Я видела, как она натирала ваши чудесные стулья, и должна сказать, что рук она не перенапрягала.

Беверли не знала, что бы она делала без Маргарет, которая была с ними со дня переезда в Гарден-Сити, жила здесь и держала детей в узде. Хотя сейчас, когда Салли пошла в детский сад, в доме было относительно тихо до тех пор, пока девочка не возвращалась с громогласными рассказами о детской жизни. Маргарет получала сорок пять долларов в неделю, но, конечно, у нее были две комнаты и личная ванная на верхнем этаже замка. Беверли однажды поднялась в квартиру Маргарет, когда та подозрительно долго отсутствовала, и нашла ее корчившейся на сплошном ковровом покрытии. Ее мучил приступ какой-то таинственной болезни, и она хрипела: «Сода, сода!» Беверли не поняла. Она предположила, что Маргарет хочет кока-колу, но последнюю бутылку выпил Питер-младший буквально десять минут тому назад.

— Я дам тебе имбирное пиво, — сказала она обезумевшей женщине.

— Сода! Сода! — завывала Маргарет.

Ясно, что имбирное пиво Маргарет не считала содой.

— Может, «Но-Кал»?

Маргарет, сжимая живот, повторяла свое, пока Беверли не догадалась, что бедную женщину вспучило и та просит бикарбонат натрия. Так чего же она так прямо и не сказала? С тех пор этот случай стал любимым семейным анекдотом.

— Мистеру Эллиоту после такого ужина понадобится много соды, — пробурчала Маргарет, пока Беверли старалась понюхать блюдо, не втягивая воздух в легкие. «Лайф» рекомендовал использовать четверть чашки джина, если не удастся достать ягоды можжевельника, которые требовались по рецепту. Беверли решила, что джин — прекрасная замена. Помимо джина капуста должна была тушиться несколько часов в белом вине, бульоне, петрушке, моркови, луке, перце и кусочках ветчины.

— Подозреваю, что и мне с мистером Нортропом понадобится сода, — ответила Беверли. — Но выглядит и пахнет это так, как и описано в «Лайфе». А они дело должны знать. Сейчас я вернусь в гостиную, а ты унеси суповые тарелки и принеси «Либфраумильх».

В случае с вином Беверли не послушалась советов журнала. Они настаивали на пиве, это было бы уже слишком. Что подумает о них путешественник Тони Эллиот, если на ужин они подадут «Рейнгольд»? Мистер Смайли в винном магазине на Седьмой стрит посоветовал «Либфраумильх», сказав, что оно производится в том же месте, что и главное блюдо. Беверли ответила, что пусть так будет, и попросила прислать две замороженные бутылки.

Тони Эллиот доедал грибной суп, приготовленный по рецепту из «Лайфа». Маргарет добавила в него тонюсенькие ломтики лимона, как и предписывалось в журнале.

— Очень вкусно, — сказал он. — Восхитительно. В наши дни редко угощают домашним супом.

— Спасибо, Тони.

Беверли было неловко называть его Тони, но он очень деликатно настоял на этом. Все в Тони было деликатным. Манеры, голос, голубая оксфордская рубашка, двубортный полосатый костюм. Изящно и безупречно. Это был маленький худой мужчина слегка за сорок, с очень чистыми, блестящими голубыми глазами. У нас у всех троих голубые глаза, просто так подумала Беверли. Ей не нравился Тони Эллиот, она сама не знала почему. Он был крайне внимателен к ней с момента прихода. Сказал, что только храбрая женщина сегодня надевает черное платье и он восхищен этим.

— Это любимое платье Питера, — призналась она, сомневаясь в том, что глубокий вырез на груди соответствует стилю. Хотя кто лучше разбирается в деталях моды, чем Питер?

— Такого теперь не увидишь, — заметил Питер. — Вырез под мышками и вокруг пупка — пожалуйста, но не на груди. А мне это нравится.

Пока Маргарет убирала суповые тарелки, Беверли поймала взгляд Тони, устремленный на вырез платья, и невольно вспыхнула. Может, бедняге осточертели все эти худенькие обедающие дамы с тощей грудью, затянутой в шестой размер? Беверли гордилась своей грудью. Она была не просто большая, она еще и не обвисла после рождения двух детей. У нее был размер 36-Б. Даже в Уэллесли у нее был 36-А. Однажды она услышала, как девица из студенческого городка сказала о ней: «Большие сиськи 1918-го». Беверли сочла это завистью, потому что сама девица в верхней части была мальчиком-подростком. Во время беременностей груди вздувались до гигантских размеров. Питер предупреждал, что ее могут изнасиловать, на улице, если она не будет осторожна. Это было, когда она носила Питера-младшего, чуть больше двух лет тому назад. Сразу после рождения сына Питер бросил работу в «Таймс», где ему всегда не нравилось, и пошел к Тони Эллиоту, издателю и основателю «Тряпья». Почему Тони выбрал такое безвкусное название для газеты о модах, Беверли понять не могла.

— Ах! — воскликнул Тони при появлении Маргарет с вином. — Восхитительно. «Либфраумильх».

— Надеюсь, оно вам понравится, — сказала Беверли.

— Знаете, это одно из самых любимых моих вин.

— Дорогая, я слышу невероятный запах, — сказал Питер. — Ты не говорила, что за деликатес вы с Маргарет сотворили на ужин.

— Я хотела сделать сюрприз.

— Если это будет хоть наполовину такой же чудный сюрприз, как суп, я уже покорен, — сказал Тони.

— Это довольно необычное блюдо, — пояснила Беверли. — Для нас, во всяком случае. Обычно мы едим очень просто. Говядина, картофель, ребра и все такое. Питер обычно говорит, что пресыщен деловыми обедами и у него не остается места для хорошей еды. Вы не поверите, но иногда он ужинает крекерами с домашним сыром.

— Дорогая, — улыбнулся Питер, — не выдавай все домашние секреты, ладно? Некоторые вещи остаются священными. — Он пригубил вино. — Оставим право судить непревзойденному эксперту, мистеру Эллиоту.

Питер наполнил бокалы Беверли и Тони.

— Вполне приличное, — сказал Тони, поднимая бокал. — Я предлагаю тост за исполнение несбывшихся желаний.

— Я выпью за это, — согласился Питер.

Беверли пожалела, что выпила перед ужином два мартини вместо одного. Привычное подергивание левой брови могло означать только одно: начало приступа мигрени.

— Дорогая, — сказал ей Питер, — ты не присоединяешься к нашему тосту?

Она коснулась лба, будто легкое прикосновение пальца могло унести головную боль.

— Через минуту. Извините меня, пожалуйста. Наверное, надо принять таблетку. Голова разболелась.

Питер и Тони встали, когда она пошла на второй этаж, где у нее были лекарства.

— Мне искренне жаль, — сказал Тони.

— Очень неловко, дорогая.

— Я сейчас вернусь, — сказала Беверли. — Пейте вино, пожалуйста.

— Она страшно страдает от головных болей, — заговорил Питер, когда жена вышла. Вид у Тони был сочувствующий.

Наверху, в своей ванной, Беверли проглотила две таблетки и взмолилась, чтобы помогло. Иногда они сразу снимали приступ, но зачастую, лишь чуть притупляли страдания. Врач не мог объяснить причины.

«Медицина не на все может ответить», — любил приговаривать он.

У Беверли были свои соображения по этому поводу: она считала главным возбуждение, предшествующее приступу, и считала его катализатором мигрени. И хуже того: возбуждение, которое по каким-то причинам не признается больным человеком, возбуждение столь болезненное, что даже мигрень (кто бы поверил?) предпочтительнее его. Почему она сейчас разволновалась? Не из-за дурацкой капусты, конечно. Это смешно. Нет, это был Тони Эллиот, что-то в его сверкающих голубых глазах, что-то… она не могла поймать ощущение… что-то от рыбы.