Джойс Элберт - Безумные дамочки

• Название: Безумные дамочки
• Автор: Джойс Элберт
• Издательство: Локид
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-320-00159-2

Скандально-знаменитый роман американской писательницы Джойс Элберт впервые выходит на русском языке. Захватывающий сюжет отнюдь не портит смелая эротика, а эмоциональное повествование о жизненном пути героинь поражает достоверностью и «правдой жизни». Наш читатель с большим интересом узнает о том, как американские девушки всеми правдами и неправдами устраивают свои судьбы. Весьма поучительная история, надо заметить…

---

У здания стояла толпа разговаривающих между собой людей. Все поглядывали на часы. У Симоны часов не было, но она знала, что одиннадцати еще нет, так как взглянула на часы в метро. В вестибюле к ней направился высокий торжественный человек с седыми волосами. Он казался одним из персонажей фильма «Семья Аддамсов».

— Могу я чем-то помочь?

— Да, я хотела бы знать, где проводы мистера Сверна.

— На четвертом этаже. Они еще не начались.

— Спасибо.

У лифтера тоже был очень торжественный и очень душевный вид. Симона подозревала, что после работы все они отправляются пить пиво и играть в боулинг.

Когда она вышла из лифта, к ней направились три молодых человека, похожие на служащих в кинотеатрах. У нее было ощущение, что ей предложат хорошее место в первом ряду на хороший фильм, но где же их фонарики? Они провели в высокую часовню с витражами, где уже собралось много народа.

— Покойный вон там, — прошептал один из молодых людей. — Служба начнется через десять минут.

Она задумалась, а что же за люди стояли на улице. Может, они ждут другую службу, а может, хотят видеть покойника не больше, чем она сама. Но было уже слишком поздно уходить.

Они положили слишком много румян на щеки мистера Сверна, стараясь, чтобы он выглядел, как живой, и это поразило Симону, потому что он был холоден и мертв, как камень. Тихая процессия людей шла в один ряд мимо открытого гроба Дэвида Сверна, у некоторых были слезы в глазах, на лицах отражалась нестерпимая боль, у других только вежливое любопытство. Посмотрев на мертвого человека, они останавливались и разговаривали с женщиной, сидевшей в первом ряду сразу за гробом. Симона тут же узнала в ней вдову Дэвида, потому что в его кабинете висели ее фотографии.

Миссис Сверн была маленькой женщиной с курчавыми темными волосами и темными глазами, в которых не было слез. Она держала себя очень достойно, совсем не так, как ожидала Симона после рассказа Хелен о ее реакции на сообщение о неожиданной смерти мужа. Кроме того, к удивлению Симоны, миссис Сверн выглядела невероятно здоровой. И это полуинвалид, которая страдала от приступов колита и целые дни проводила в постели?

Симона подошла к ней и сказала:

— Мы не встречались, но я работала у мистера Сверна. Меня зовут Симона Ласситье.

— Да, — улыбнулась миссис Сверн, — он говорил о вас. Вы та французская девушка, которая работала моделью. Он очень любил вас. Ему было жаль, что вы ушли.

Симона удивилась, что миссис Сверн знает о ее уходе, и рассердилась, что он все переврал. С другой стороны, нельзя же было ожидать, что хозяин расскажет своей жене, будто уволил работницу только потому, что она слишком много знает о его подружке.

— Он был удивительным человеком, — сказала Симона. — Я очень расстроилась, когда узнала о его… уходе.

Симона ненавидела слова типа «уход», она от них задыхалась.

— Спасибо, моя дорогая. Нам всем его будет недоставать.

Симона подумала о своем отце, убитом немцами, когда она была маленькой, и у нее забурчало в желудке. Один из киношвейцаров показал ей, где туалет. В умывальной комнате несколько женщин причесывались и пудрили носы перед зеркалом. Одна из них сказала:

— Надеюсь, служба не затянется. Я должна встретиться с Флоренс в половину первого.

В другой комнате с кабинками она отчетливо услышала, как кого-то рвет за одной из дверей. Симона прокляла недостаток интимности в американских общественных туалетах, потому что знала, что через минуту и ее все услышат, и ничего не поделаешь, потому что начинался понос. Нервы. Они губят ее до сих пор, несмотря на то, что работа у доктора Хокера имела те преимущества, что здесь были любые таблетки и ее еженедельно трахали (для успокоения нервов) в удобном откидном кресле. Доктора Хокера очень волновала проблема ее оргазма, но он так был похож на комического актера, что ей хотелось не кончить, а рассмеяться.

Выскочив из кабинки, Симона лицом к лицу столкнулась с женщиной, которую рвало. Она стояла у соседней раковины и мыла руки. У нее прямые черные волосы, подстриженные в геометрическом стиле. Одета она была в креповое блестящее платье в духе двадцатых годов. Но внимание Симоны привлек браслет. Она с большим интересом уставилась на него. Браслет был украшен изумрудами, рубинами и розовым кварцем, а Симона прекрасно помнила тот зимний день, когда мистер Сверн послал ее к «Картье».

— Извините, — сказала она, — вы Лу Маррон, правильно?

Девушка прекратила мыть руки и со спокойным интересом осмотрела Симону.

— А вы кто?

— Я работала у мистера Сверна. Меня зовут Симона Ласситье, и я очень хорошо помню этот браслет. Я забирала его у «Картье».

На угловатом лице Лу Маррон появилось подобие улыбки, которую Симона не сочла очень приятной. Она быстро высушила руки.

— Симона. Да, конечно. Вы, как я припоминаю, та девчушка с длинным языком.

— Понятия не имею, что вы хотите сказать, — сказала Симона, нервно вспомнив разговор с мистером Сверном, после которого ее уволили.

— Вы хотите, чтобы я освежила вашу память?

Симона пожалела, что не взяла с собой успокоительное, у нее было предчувствие, что оно скоро понадобится.

— Не нужно, — ответила она, — мне не интересно.

— Слушай, мелкое ничтожное трепло, понимаешь, что ты наделала? Или тебе плевать? Ты из людей этого сорта. Распускаешь гнусные слухи и убиваешь неповинных людей.

— Приятно было побеседовать, — сказала Симона, — но мне пора на похороны.

Она едва успела дойти до двери, как Лу Маррон мокрыми руками схватила ее за плечи и развернула к себе лицом. Симона была так поражена этим, что и не пыталась защищаться, когда та врезала ей по лицу и закричала:

— Это тебе за то, что ты рассказала Дэвиду обо мне и о Питере, потаскуха!

Симона зарыдала.

— Ты разбила его сердце и называешь меня потаскухой?

— Ты убила Дэвида своей болтовней.

— Он бы не умер, если б это была неправда.

Лу впервые растерялась, и лицо у нее стало не таким злым.

— Ты к тому же сказала своей подруге Аните, что я косвенно виновата в том, что она заразилась вшами.

— Это было только предположение, — всхлипнула Симона. — Зачем воспринимать все так серьезно? Ты, наверное, Козерог.

Лу успокоилась до состояния тихой дрожи.

— Я Лев, — сказала она.

— Клянусь, у тебя Козерог в подъеме. Мистер Сверн был Козерогом. Потому он всегда носил нижние рубашки.

— Не понимаю, о чем ты говоришь?

— Если у тебя Козерог в подъеме, это объясняет, почему тебя влекло к нему. Это значит, что твое бессознательное отвечает его сознанию.

— Это еще одна твоя теория? — с нескрываемым презрением спросила Лу.

— Это не теория, это непреложный астрологический факт. Но ты слишком занята статьями о нижнем белье, чтобы интересоваться серьезными сторонами жизни. Конечно, раз ты Лев, то слишком сильна для бедного мистера Сверна. А я всего лишь Весы. Весы никогда бы не сделали этого с Козерогом. Пусть убивают Львы. Вспомни о Фиделе Кастро, если не веришь мне.

— У тебя крыша поехала, — сказала Лу Маррон. — И, кстати, парик тоже.

Они вместе вернулись в часовню и сели рядом в конце переполненного зала. Служба уже началась, но Симона была так потрясена эпизодом в туалете, что не слушала раввина. Хотя иногда в ее размышления врывались отдельные слова о мистере Сверне:

— …у него было доброе и щедрое сердце.

— …он огорчил нас своей смертью.

— …память о нем навсегда сохранят все, кто знал и любил его.

Из толпы раздались приглушенные рыдания, и Симона удивилась, что Лу тоже заплакала. Она инстинктивно протянула руку и коснулась плеча Лу, выражая сочувствие. Лу посмотрела на нее заплаканными удивленными глазами.

— Кажется, скоро все кончится, — прошептала Симона. — Дать тебе салфетку?

Лу несчастно кивнула.

Когда Симона полезла в сумку, одна упаковка тампонов, которая попала в салфетку, выпала на пол часовни Риверсайд и покатилась в сторону гроба.

— Семья покойного устраивает поминки на Вест Сайд авеню, девятьсот шестьдесят, — объявил раввин.

Заиграл орган, и гроб вынесли в проход двое мужчин в строгих костюмах, на головах у них были надеты кипы, как и у всех мужчин в зале. За ними шел раввин и пел шестьдесят шестой псалом:

— Будь милостив к нам и благослови нас, освети нас лицом твоим, дабы познали на земле путь Твой, во всех народах спасение Твое.

За раввином шла миссис Сверн, теперь уже рыдающая, с одной стороны ее поддерживала женщина ее возраста, с другой — мужчина в галстуке и с огромными черными усами. Симона со значением ткнула локтем Лу.

— Вот она.

Лу кивнула, но взгляд ее был прикован к усатому мужчине.

— Стив Омаха! А он что здесь делает?