Александр Хомяков - Весенние заморозки (СИ)

• Название: Весенние заморозки (СИ)
• Автор: Александр Хомяков
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

В этом мире будущее, единожды представ глазам прорицателя, становится неизменным. В этом мире боги ведут между собой борьбу руками простых смертных. Пять героев становятся щитом на пути бесчисленных завоевателей - становятся, сами о том не зная. И лишь одно оружие у них в руках - свобода самим выбирать свой путь там, где одно-единственное пророческое видение обрекает на гибель целые народы.

---

-Лагорис, ты живой?

-А то, - коротко выдал в ответ Лагорис. Даже головы не повернул, смотрел на ползущие по небу облака, темными своими космами предвещавшие дождь. Смотрел, глубоко задумавшись, погруженный в себя, и пальцы его лениво теребили хрустальный шарик на запястье.

Словно и не было вокруг больше ничего.

Моряка звали Гларек э'Гларек. Имя его Лагорис, - еще не успевший тогда потерять, подобно остальным пленникам, присутствия духа и старавшийся разговорами отвлечь их от тоскливой предопределенности происходящего, - сразу определил как латонсийское.

-Приставка 'э' характерна для Кагониса. Когда-то, пока ардены в долине Сакара не стали младше, она произносилась 'эах', - объяснил он, не успел моряк и рта раскрыть после того, как назвался, - но вот само имя Гларек в Кагонисе не встречается. Тем более в сочетании 'Гларек э'Гларек' - в Кагонисе не принято давать имена собственные по родовым. Имя созвучно тем, которые носят на севере Латонсы - а там, если кто не знает, живет совершенно другой по диалекту, культуре и даже происхождению народ. Гларек, сын Гларека, ты в Кагонисе был пришлым.

-А что делать? - моряк даже не удивился прочтенной Старшим лекции. - Когда я стал капитаном, провинциальное имя без родового мне носить было уже не с руки. Гларек я, так звали моего отца, деда, прадеда, так же зовут моего сына, освети Лайта его пути, если он жив, и память помнящих его, если нет.

Они стали непрошеными гостями в его клетке. Кроме него, там никого не было. Непохоже было на то, что он новым соседям обрадовался. Посмотрел, прищурился разок на Лагориса и отвернулся. Так и разговаривал с ними - не глядя, бросая слова в пустоту. Усталость за ним чувствовалась. Усталость от всего, что есть в жизни.

Лагорис с любопытством смотрел на их соседа. С серьезным любопытством, пытливым, изучающим человека до глубины души, до разбитой в детстве вазы и склонности к ковырянию в носу. Иного любопытства, как знал Дигбран, эйтории и не признавали. Потому и выжили, бродяги, за две-то тысячи лет - знали все, что нужно и что не нужно.

-За что сидишь? - выпалил вдруг Старший. Моряк вздрогнул.

-За свободолюбие, - отрезал он, подобравшись; так и не обернулся.

Говорил новый знакомец семейства Дигбрана с легким, едва уловимым акцентом. С севера дессалийская Латонса вплотную подступала к отрогам гор Сатлонда, где уже вовсю обитали северные миакринги. Неудивительно, что язык Сиккарты был ему известен.

-А чего боишься? - не унимался Лагорис.

-Безумного прорицателя боюсь, - честно ответил упрямый моряк, глядя в никуда. Каковым честным ответом поверг Лагориса в глубокую задумчивость и безразличие к происходящему вокруг.

Одет был этот латонсиец довольно пестро и не в меру потрепанно. Кожаная безрукавка, очевидно, была позаимствована им у зеленокожих; покрой и материал были сходными, если не одинаковыми, да и мала она ему казалась, по швам трещала. Под безрукавкой выглядывала чудом уцелевшими рукавами и на нескольких нитках держащимся воротом полосатая рубашка моряков; на ногах были выцветшие штаны чудаковатого покроя - да и все, пожалуй. Голову и ступни моряк не накрывал ничем, подобно самим зеленокожим.

-Я с ними давно, если хочешь знать, - сообщил он Дигбрану, заметив его изучающий взгляд. - лет пять, не меньше. Речь этих чудиков вполне понимаю, говорю более или менее сносно. Жениться даже хотел одно время, на одной... зелененькой. Можешь смеяться, если есть охота. Я вот часто думаю, какого цвета были бы мои дети...

Дигбран с трудом сдержал улыбку. Сосед по клетке оказался очень кстати. Иначе Дигбран так бы и ковырялся в себе, не видя спасенья для своей семьи и не зная покоя для своей души.

Клетка была бамбуковая, с маленькими ячейками между толстыми прутьями, с небольшой щелью сверху, через которую их сюда затолкали; пола не было, им служила земля. Бамбук был связан сплетенными из какой-то травы канатами, по нижнему краю из этих же канатов были выплетены петли.

-А, это ее на плотах так крепят, кольями и веревками. Здесь, как ты понимаешь, колья в щели между бревен не закрепишь, а земля мягкая - смысла нет. Им вообще тут сложно, на суше.

Клетку стерегло что-то около десятка зеленокожих. Они расселись на земле неподалеку, постоянно оглядываясь в сторону пленников и непрерывно мяукая на своем кошачьем языке. Больше вокруг никого не было, чистое поле, холмы и перелески вдалеке. Остальная орда либо еще не подошла, либо разбила лагерь где-то еще.

Еще было что-то, что напоминало сваленные небрежно в кучу пожитки. Дигбран заметил их сразу после того, как зеленокожие привели их сюда и посадили в клетку. Приглядевшись, он понял, что это такое.

Оружие, доспехи. Одежда - вся, что была на дружинниках Нилруха. Кроме сапог.

-Пиратом я был. Твой друг-эйторий это сразу понял, - Гларек э'Гларек кивнул в сторону Лагориса. Тот и не пошевелился, по-прежнему глядя в никуда. - Мы забрались слишком далеко на восток. Ходили слухи, что там есть острова, где вместо песка - золото. Сказки, конечно, но моряки и не в такое верят. Слышал бы ты, что твои сородичи из Миакра рассказывают - понял бы, что золотой песок еще правдоподобно звучит. Парни у меня были отчаянные, а на побережье между замком Хаудр и Кагонисом для нашего брата становилось слишком жарко. Выгоняли нас оттуда веггарские бароны и дож Кагониса совместными усилиями. Эй, смотри! Идут!

Гларек вскинулся, вскочил на ноги. Рука его указала на северо-восток, туда, где виднелся край далекого леса. Дигбран присмотрелся и тоже заметил шевеление, такое, что бывает на высокой траве, когда по ней пробегает ветер. Трава была уже высокой, конечно... нет, Гларек оказался прав: это шли зеленокожие. Обещанные бароном Кирдингом тьмы.

Дикари, которые сторожили клетку, заметили оживившегося латонсийца. Несколько из них тоже подскочили, возмущенно заверещали и принялись выразительно тыкать в направлении Гларека дротиками. Он, надо сказать, в долгу не остался и замяукал в ответ, указывая в сторону приближающейся орды. Дикари заметили, закричали на новый лад. Несколько даже побежали навстречу войску. В сторону клетки уже никто не смотрел.

-Быстрее, - тихо сказал Дигбран, одним движением поднимаясь на ноги. Подхватил под мышки Лани и поднял ее, наверх, к щели в потолке клетки. - Бенара, не сиди!

Тяжелая, как клешня, рука Лагориса сомкнулась на дигбрановой щиколотке.

-Не сейчас, - так же тихо остановил его эйторий. - обернись.

Дигбран обернулся и вздрогнул. Прижавшись к прутьям, с другой стороны клетки стоял тот самый арден со шрамом. Стоял и смотрел на него своим тяжелым взглядом. Молча.

Ланнара пошевелилась в его поднятых руках; он опомнился, опустил внучку обратно на землю. Выпрямился.

-Не надо, Дигбран, - снова подал голос Лагорис. - сядь.

Он и сам уже понял, что не надо. Но и сесть, просто опуститься на землю под этим взглядом он не мог.

Арден все смотрел, внимательно, пристально, но только не на самого Дигбрана. Арден смотрел вроде как сквозь него, словно Дигбран был окном, а за ним происходило что-то еще. Бывшему воеводе даже захотелось обернуться, но он сдержался.

За спиной Старшего стояли несколько зеленокожих. В отличие от обычных воинов, встречавшихся Дигбрану до сего момента, эти были разнаряжены в более пеструю, разноцветную одежду, чем-то напоминавшую платье крестьянки, но куда ярче и бесформеннее. Лица у них также были разукрашены, в расцветке преобладали красный и лиловый. В руках они держали странные предметы, напоминавшие небольшие продолговатые бочонки. Назначение их оставалось для Дигбрана загадкой до того момента, когда арден с той стороны клетки опустился на землю. Точнее, встал на четвереньки. И пополз, влево, огибая клетку, не отрывая взгляда от Дигбрана, все того же безумного взгляда сквозь него, в неведомую даль.

Один из ряженых поднял руку и ударил по своему бочонку. Дигбран вздрогнул от низкого и громкого звука. Потом ударил следующий, еще один, еще... Инструменты дикарей, в которых Дигбран с большим трудом признал барабаны, сплетали ритм, но ритм рваный, а не монотонный, как стук барабана на драккаре, задающего темп гребцам, или простые сигналы боевого барабана нерберийской пехоты, с которой Дигбран сталкивался далеко на юге, близь Баариса. То были боевые инструменты, эти же служили совсем иным целям. Каким - Дигбран не знал, да и не до того ему оказалось, чтобы думать о барабанах. Все его внимание поглощал арден, двигавшийся в ритме ударов, то припадающий к земле, то хватавшийся за прутья клетки, и при этом начавший бормотать на совершенно невразумительной смеси арденских и миакоранских слов, невнятно, то еле слышно, то резко. Лицо его покраснело, пылал налившийся кровью шрам. Ритм все нарастал, безумец двигался все быстрее... Дигбран почувствовал, что сам сходит с ума под этим взглядом, не имеющим ничего общего с тем, что он видел в своей жизни, чужим, устремленным в его душу и в пустоту одновременно. Взгляд спрашивал, взгляд обвинял, выпученные от напряжения глаза Старшего рвали его на куски, а стук тем временем окружал клетку, по мере того как ряженые один за другим устремлялись следом за арденом, уже успевшим оказаться с другой стороны клетки. Все сильнее, все громче, зеленокожие уже начали подвывать в такт своим барабанам, и вдруг - все. Смолкли удары. Арден замер, повиснув на прутьях, склонив голову набок. Взгляд его прояснился, он по-прежнему смотрел на Дигбрана, и только на него, но уже нормальным, пытливым взглядом.