Надежда Толоконникова - The Question. Самые странные вопросы обо всем

• Название: The Question. Самые странные вопросы обо всем
• Автор: Надежда Толоконникова
• Издательство: Литагент «АСТ»c9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-093824-7

– Бывают ли крокодилы добрыми?

– Кто на самом деле победил на выборах президента в 1996 году?

– Может ли в мозгу закончиться место для памяти?

– Почему в пупках возникают катышки?

– Каково было учиться в советской школе?

Эти и другие вопросы задавали пользователи сервиса The Question, а мы в течение последнего года каждый день искали тех, кто даст ответы.

В этой книжке 297 самых странных вопроса. Мы не гарантируем, что вы станете умнее, если прочитаете ответы на них, но, по крайней мере, о потраченном времени вы не пожалеете.

Книга может вызывать острые приступы любопытства.

---

4. Бетти Фридан «Загадка женственности» – подробное журналистское исследование, что происходит, если женщину принуждают исполнять нормативную роль «жены и матери», утверждая, что больше для счастья ей ничего не нужно.

5. Статья Кэрол Ханиш «Личное – это политическое» – о том, почему женский вопрос – это политический вопрос.

Что касается гендерных исследований, то на русском языке вышла замечательная книга Р. Коннелл «Гендер и власть». Это, на мой взгляд, самый адекватный теоретический труд про устройство гендерной системы.

Также рекомендую два сборника «Гендер для чайников», где ведущие российские эксперты в гендерных исследованиях довольно простым языком раскрывают разные гендерные темы.

Наконец, есть замечательный сборник статей, изданный Гендерной программой Европейского университета, – «Российский гендерный порядок: социологический подход».

А если хочется почитать гендерную классику, то еще в 2000 году вышла «Хрестоматия феминистских текстов», где собраны отдельные статьи или главы из важных и знаковых книг в гендерных исследованиях.

Правда ли, что пожар в доме, как и большая техногенная катастрофа, увеличивают ВВП страны?

ИВАН КОРОЛЕВ

Аспирант PhD-программы по экономике Стэнфордского университета

При любой катастрофе я выделил бы три канала, через которые она может влиять на ВВП. Первый канал связан непосредственно с борьбой с катастрофой, устранением ее краткосрочных последствий, то есть работой спасателей, пожарных, врачей и т. д. Если считать, что своим трудом пожарные и спасатели создают услуги, то, при прочих равных, чем больше они работают, тем больше услуг они создают и тем выше ВВП.

Второй канал связан с долгосрочным устранением последствий катастрофы, например, восстановлением домов, заводов и дорог, пострадавших в результате катастрофы. Любое строительство – это положительный вклад в ВВП, поэтому, если в результате катастрофы начато активное строительство новых сооружений или восстановление поврежденных, то это тоже повысит ВВП.

Правда, стоит отметить, что данный канал будет по-разному работать на разных этапах бизнес-циклов: для любого строительства нужны техника и рабочие руки, которые можно задействовать для других целей. Если в стране экономический спад и много безработных, то эффект от нового строительства будет высоким, ведь иначе безработные ничего бы не произвели. Если же в стране экономический бум и безработных мало, то на восстановление и строительство придется отвлекать людей с других работ, а это значит, что других зданий будет построено меньше, или же других товаров или услуг будет произведено меньше.

Третий канал связан с разрушениями и жертвами в результате катастрофы. Если произошла крупная катастрофа (как, например, землетрясение и цунами в Японии в 2011 году) и оказались разрушены многие заводы, транспортная инфраструктура, электростанции и т. п., то эти разрушения отрицательно скажутся на ВВП. До катастрофы на заводах что-то производили, электроэнергия тоже использовалась для производства, а после катастрофы, повлекшей серьезные разрушения, что-либо производить станет невозможно.

Суммарное влияние катастроф на ВВП будет зависеть от комбинации вышеперечисленных факторов: вкратце, если в результате катастрофы производственные мощности не пострадали, но при этом есть необходимость и возможность вести новое строительство, то ВВП, скорее всего, повысится; а вот если в результате катастрофы оказались разрушены заводы и объекты инфраструктуры, то ВВП, скорее всего, снизится.

Способны ли животные задерживать дыхание, как человек?

ЕВГЕНИЙ ДУНАЕВ

Научный сотрудник Зоологического музея МГУ

У многих животных в период спячки замедляются обмен веществ и дыхание. Частота вздохов при этом существенно уменьшается, и, соответственно, увеличиваются периоды между актами дыхания. Летучие мыши и суслики, например, вдыхают всего 1 раз в минуту, а орешниковая соня (Muscardinus avellanarius) способна задерживать дыхание до 11 минут (правда, после этого делает сразу несколько вздохов подряд).

Задержка дыхания коррелирует с понижением других физиологических реакций. Частота сердечных сокращений ежа, например, снижается с 230 до 24 ударов в минуту. А температура тела орешниковой сони во время гибернации падает с 36°С до 0,25°С. Все это существенно экономит энергию в период неблагоприятных условий, но и смертность во время зимней спячки может быть значительной (у орешниковой сони в Подмосковье – до 70 %). Удивительно вообще, как они выживают при таких обстоятельствах.

Дыхательный центр во время гибернации обычно сильно угнетен, и вентиляция легких минимальна. Но ещё более оригинально выглядит дыхание в период диапаузы у насекомых на личиночной стадии. Многие из них замещают обычное дыхание кислородом на анаэробное (бескислородное). В этом случае можно вообще говорить об остановке воздушного дыхания.

Почему российское образование уступает зарубежному?

ОЛЬГА КУЗЬМЕНКОВА

Журналист

В Москве я закончила журфак МГУ, сейчас учусь в магистратуре City University London (Cass Business School). Плюс в годы учебы на журфаке несколько месяцев училась по обмену в голландском Windesheim University of Applied Sciences. Могу сказать, что российский «специалист», западный «бакалавр» и «магистр» – это три совершенно разные истории.

Российское образование проигрывает в том, что в нем мало контроля над уровнем образования студентов: ты учишься целый семестр, а потом на экзамене должен ответить на два вопроса из, например, 60. В Голландии и в Англии я проходила за семестр 10–12 разделов, а на экзамене гарантированно получала вопрос по каждой из пройденных тем. То есть сдать экзамен, когда спасает чистое везение, как это хоть раз бывало с каждым в России, в Европе невозможно. Более того, в отличие от России, совершенно нет человеческого участия: в пограничных случаях оценка почти всегда трактуется не в пользу студента, вне зависимости от того, принимал ли он активное участие в дискуссиях на семинарах или просто молча писал свой конспект где-нибудь в последнем ряду (в отдельных случаях преподаватель может на первой лекции предупредить, что, например, 10 % оценки для ВСЕХ студентов будет зависеть от степени участия в семинарах).

Во-вторых, в западных вузах стараются сделать пребывание студента в высшей школе максимально комфортным (это связано с тем, что часть рейтинга определяется уровнем удовлетворения учащихся). В России лекция – это чаще всего когда преподаватель полтора часа стоит за кафедрой и читает глубоко теоретический курс; студенту предлагается подстроиться под эту систему и научиться понимать преподавателя и сложные теоретические концепции на слух.

В западных вузах основа лекции – слайды, подготовленные преподавателем, где весь учебный материал уже представлен в виде конспекта, часто с картинками и иногда с каким-нибудь видео по теме. С одной стороны, гарантировано большее вовлечение студентов в учебный процесс, плюс учебный материал реально разжевывают. С другой стороны, и на эту тему сейчас часто пишет западная пресса, студенты начинают думать, что то, что на слайдах, – это и есть весь учебный материал по курсу. Кроме того, слайды усугубляют проблему клипового сознания, когда людям сложно долго концентрироваться на одной задаче или на одном тексте, сложно оценить разные грани проблемы и сложно рассматривать вопрос в более широком контексте.

И вот тут мы приходим к главному преимуществу российского образования. В отличие от западного бакалавриата в российских вузах закладывают фундаментальные знания и формируют понятие о системе и контексте. Если на голландском журфаке у меня были исключительно прикладные предметы (онлайн-журналистика, гражданская журналистика, европейская политика, межкультурное общение), то в российском вузе того же направления, помимо специальности, у меня была и литература, и четырехлетний курс русского языка, и история, и социология, и философия, и много всего другого.

Как выбрать хорошее оливковое масло?

КУРТИС КОРД

Директор Международной школы по изучению оливкого масла, издатель Olive Oil Times

Есть два основных типа оливкового масла: рафинированное и нерафинированное.

Нерафинированное масло обычно обозначают на этикетке как Extra Virgin. Его изготавливают так: просто давят оливки, фильтруют воду, и масло готово. Масло в таком виде – самое полезное и вкусное. Рафинированное (на этикетке в таком случае обычно просто пишут Pure Olive Oil, или Light Olive Oil, или просто Olive Oil) хуже. Для его изготовления берут оливки похуже качеством и обрабатывают при помощи химикатов.