Чимаманда Адичи - Половина желтого солнца

• Название: Половина желтого солнца
• Автор: Чимаманда Адичи
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-86471-541-3

Красавица Оланна из богатой семьи никогда не отличалась дерзостью, как ее сестра-двойняшка Кайнене, но именно Оланна решилась оставить полную комфорта жизнь ради любви. Переезжая в маленький городок, где жил и работал ее будущий муж, профессор местного университета, она вряд ли понимала, что бесповоротно меняет свою судьбу. Деревенский мальчик Угву, поступивший в услужение в профессорский дом, тоже не догадывался, что отныне его жизнь изменится необратимо и непредсказуемо. Застенчивый молодой англичанин Ричард, приехавший в Нигерию, чтобы написать книгу, вовсе не собирался оставаться здесь навсегда. А непокорная и избалованная Кайнене вряд ли думала, что взвалит на свои хрупкие плечи ответственность за жизнь огромного числа людей. Но война, обрушившаяся на страну, не только корежила судьбы людей, но и меняла и их самих, вытаскивая наружу то, что в обычной жизни скрывается за лоском цивилизованности. Оланне, Угву, Ричарду и всем остальным героям романа предстоит пройти сквозь немыслимые ужасы войны, не раз лицом к лицу столкнуться со смертью и вновь обрести себя после страшных испытаний.

Полный напряженного драматизма роман «Половина желтого солнца» рассказывает истории нескольких людей, — истории, которые сплелись самым поразительным образом. Читатели назвали роман Адичи «африканским "Бегущим за ветром"», а британские критики присудили ему престижнейшую премию «Оранж».

---

Однако теперь, спустя всего несколько лет, Оланна ехала в такси мимо школы Союза игбо на Эйрпорт-роуд. Шла перемена, и детвора высыпала на школьный двор. Мальчишки играли в футбол, ближе к шоссе собрались стайками девчонки, прыгали то на одной, то на другой ножке и хлопали в такт. Когда такси подъезжало к коммунальному дому в Сабон-Гари,[28] Оланна еще издали увидела тетю Ифеку у придорожного киоска. Тетя Ифека вытерла руки о линялую накидку, обняла Оланну, отстранилась, чтобы разглядеть ее получше, и снова обняла.

— Наша Оланна!

— Тетушка! Kedu?

— Хорошо, а уж тебя-то как рада видеть!

— Аризе еще не пришла со своих курсов кройки и шитья?

— Будет с минуты на минуту.

— Как у нее дела? О-па agakwa, все хорошо? Как ее успехи?

— Весь дом завалила выкройками.

— А что у Одинчезо и Экене?

— Они все там же, на прошлой неделе приезжали, спрашивали про тебя.

— Как им живется в Майдугури? Торговля налаживается?

— С голоду не умирают.

Глядя в простое, некрасивое лицо тети Ифеки, Оланна пожалела на миг, что та ей не мать, — но тут же устыдилась этой мысли. Тетя Ифека и так ей почти как мать, ведь это она выкормила их с Кайнене грудью, когда у матери сразу после родов пропало молоко. Правда, Кайнене говорила, что никуда молоко у матери не пропадало, она просто боялась, что грудь отвиснет, и сдала двойняшек невестке, тоже кормившей ребенка.

— Пойдем в дом, ada anyi.[29] — Захлопнув деревянные ставни киоска, где стояли ровными рядами коробки спичек, жевательная резинка, сладости, сигареты, стиральные порошки, тетя Ифека взяла у Оланны сумку и первой направилась во двор.

Дом был приземистый, некрашеный. На веревках висело белье, жесткое, будто иссушенное зноем. Под деревом кука свалены автомобильные покрышки, с которыми играли дети. Оланна знала, что тишине во дворе скоро конец: вот-вот дети вернутся из школы, зазвенят в кухне и на веранде голоса. Семья дяди Мбези занимала две комнаты. В первой, где видавшие виды диваны на ночь сдвигали, освобождая место для циновок, Оланна достала гостинцы — хлеб, обувь, флакончики крема, — а тетя Ифека стояла в сторонке, спрятав руки за спину, и приговаривала: «Да воздастся тебе добром за добро. Да воздастся».

Через минуту влетела Аризе и, чуть не сбив Оланну, бросилась обнимать.

— Сестренка! Что ж ты не сказала, что приедешь? Мы бы хоть двор подмели почище. Ах, сестренка, aru атака gi![30] Какая ты красивая! Столько всего нужно тебе рассказать!

Кругленькая, с пухлыми руками, Аризе вся тряслась от смеха. Крепко обняв ее, Оланна почувствовала, что все идет как надо, как и должно идти. Для того она и приехала в Кано — за миром и покоем. Тетя Ифека стреляла глазами по двору — присматривала курицу пожирнее. В честь приезда Оланны тетя Ифека каждый раз резала курицу, пусть даже последнюю. Куры важно разгуливали по двору, на боку у каждой красная метка, чтобы отличать их от соседских. Оланна давно уже не возражала ни когда тетя Ифека резала для нее курицу, ни когда они с дядей Мбези уступали ей свою кровать, а сами ложились на циновках, рядом с многочисленной родней, постоянно гостившей у них.

Тетя Ифека ловко схватила приглянувшуюся курицу, отдала Аризе, и та пошла на задний двор. Потом они сели у дверей кухни — Аризе ощипывала птицу, тетя Ифека шелушила рис. На кухне соседка варила кукурузу, вода то и дело убегала, и плита шипела. По двору с криками носилась ребятня, поднимая тучи белой пыли. Под деревом кука завязалась драка, и до Оланны донеслось на игбо: «Пошел в задницу!»

На закате, когда солнце окрасило в алый цвет небеса, вернулся дядя Мбези и позвал Оланну поздороваться с его другом Абдулмаликом. Его друга-хауса Оланна однажды уже видела. Он торговал кожаными шлепанцами рядом с палаткой дяди Мбези, и Оланна купила у него несколько пар и привезла в Англию, но поносить так и не довелось — дело было в разгар зимы.

— Наша Оланна только что закончила магистратуру. В Лондонском университете! Это не шутка! — сказал с гордостью дядя Мбези.

— Молодец быть. — Абдулмалик был из тех людей, кто дивится образованию, твердо зная, что им оно недоступно. Он открыл сумку, достал пару шлепанцев и протянул Оланне; узкое лицо его пошло морщинами от улыбки, обнажились зубы, все в желто-коричневых пятнах от табака и ореха кола.

Оланна взяла в руки шлепанцы.

— Спасибо, Абдулмалик. Спасибо.

Абдулмалик указал на спелые длинные стручки на дереве кука:

— Приходи к моя в гости. Мой жена готовить очень вкусный суп из кука.

— Зайду обязательно, в следующий раз, — пообещала Оланна.

Поздравив ее еще раз, Абдулмалик сел с дядей Мбези на веранде, перед ведром сахарного тростника. Они скусывали жесткие зеленые шкурки и жевали сочную белую мякоть, смеясь и болтая на хауса. Жеваную мякоть сплевывали под ноги, в пыль. Оланна посидела с ними немного, но она с трудом разбирала их быструю речь на хауса и потеряла нить разговора. Она с радостью променяла бы свой французский и латынь на хауса и йоруба, чтобы говорить бегло, как ее дядя, тетя и сестра.

В кухне Аризе потрошила курицу, а тетя Ифека мыла рис. Оланна примерила подарок Абдулмалика, плетеные красные ремешки делали ступни изящнее, женственнее.

— Красота! — похвалила тетя Ифека. — Надо его отблагодарить.

Оланна села на табурет, стараясь не смотреть на усеявшие стол гладкие черные капсулы — тараканьи яйца. В углу кухни соседка разводила огонь, и, несмотря на косые щели в крыше, вся кухня была в чаду.

— I makwa,[31] ее семья питается одной вяленой рыбой. — Аризе, скривив губки, указала на соседку. — Думаю, ее бедные дети отродясь не пробовали мяса.

Оланна бросила взгляд на соседку. Та была иджо и не понимала слов Аризе на игбо.

— Может, они любят вяленую рыбу, — сказала Оланна.

— О di egwu![32] Скажешь тоже! Знаешь, какая она дешевая? — Смеясь, Аризе обратилась к соседке: — Ибиба, я похвалила старшей сестре ваш суп — он всегда так вкусно пахнет!

Соседка в этот момент раздувала огонь, она оторвалась от своего занятия и понимающе улыбнулась. Возможно, она все-таки знала игбо, но не обиделась на шутку Аризе. За живой, веселый нрав Аризе все сходило с рук.

— Значит, переезжаешь в Нсукку и выходишь за Оденигбо, сестренка? — спросила Аризе.

— Замуж я пока не собираюсь. Просто хочу быть с ним рядом и очень хочу преподавать.

Глаза у Аризе округлились от изумления и восторга.

— Только девушки вроде тебя, сестренка, кто знает книжную премудрость, могут так говорить. А неученым, как я, долго ждать нельзя, не то прождем до самой смерти. — Аризе вынула из курицы полупрозрачное яйцо. — Мне подавай мужа, и побыстрее! Все мои подружки замуж повыходили, одна я осталась.

— Ты еще молоденькая, — возразила Оланна. — Тебе о шитье надо думать, а не о свадьбе.

— От шитья дети не заводятся. Даже если б я смогла поступить учиться, все равно мне хотелось бы ребеночка прямо сейчас.

— Тебе некуда спешить, Ари. — Пересесть бы поближе к двери, к свежему воздуху. Но нехорошо, если тетя Ифека, или Аризе, или даже соседка догадается, что от дыма у нее щиплет глаза и першит в горле, а от вида тараканьих яиц тошнит. Пусть думают, что ей не привыкать к такой жизни.

— Я точно знаю, вы с Оденигбо поженитесь, сестренка, но если уж говорить правду, не хочу я, чтоб ты выходила за мужчину из Аббы. Они все сплошь уроды, kail![33] Будь Мухаммед игбо, я умерла бы от горя, если б ты за него не пошла. В жизни не видала другого такого красавца!

— Оденигбо не урод. Красота бывает разная, — отозвалась Оланна.

— Так утешали сородичи обезьяну энве: красота бывает разная.

— Мужчины из Аббы — не уроды, — вмешалась тетя Ифека. — Если на то пошло, я сама родом оттуда.

— А родня твоя разве не похожа на ту самую обезьяну? — сказала Аризе.

— Твое полное имя — Аризендиквуннем, так? В тебе течет наша кровь. Значит, и ты похожа на обезьяну, — пробурчала тетя Ифека.

Оланна засмеялась.

— Что ты все о свадьбе да о свадьбе, Ари? Есть кто на примете? Или тебя познакомить с братом Мухаммеда?

— Нет, нет! — Аризе в притворном ужасе замахала руками. — Папа меня убьет, если узнает, что я заглядываюсь на мужчину-хауса.

— Только отцу придется убивать труп — я первая до тебя доберусь. — Тетя Ифека поднялась с миской очищенного риса в руках.

— Есть у меня кое-кто на примете, сестренка. — Аризе придвинулась ближе к Оланне. — Но он меня совсем даже не замечает.

— Что ты там шепчешь? — встрепенулась тетя Ифека.

— Не с тобой разговариваю, а со старшей сестрой, — сказала Аризе, но продолжала уже громче: — Его зовут Ннакванзе, он живет неподалеку, в Огиди.

Работает на железной дороге. Но он ничего такого мне не сказал. Может, вовсе и не глядит на меня.