Елена Невейкина - Наследница

• Название: Наследница
• Автор: Елена Невейкина
• Жанр: Исторические приключения

Действие романа происходит в первой половине восемнадцатого века, в основном во время правления Анны Иоанновны. Маленькой дочери графа Кречетова удаётся спастись из горящего дома, избежав участи отца и брата, которых при ней убивает её кузен со своими четырьмя подручными, желая получить наследство. Девочку подбирают цыгане. Элен удивлена, что все страшные рассказы о цыганах — неправда. Она растёт в таборе, учится всему, что должна уметь любая цыганка, она любит своих новых родителей и стремится ничем не отличаться от окружающих её людей. Но через несколько лет кузен узнаёт, что Элен осталась жива. Он ищет её и находит в таборе. Элен вновь оказывается на грани гибели. Угроза нависла и над приютившим её табором, поскольку кузену становится известно, что там знают, кто она, и собирается обвинить цыган в похищении и укрывательстве графской дочери. А заодно и поживиться, разорив табор. Чтобы избежать этого, решено отправить Элен к давнему другу её отца, о котором она вспомнила. Вот только живёт он далеко — в Польше. Элен уходит из табора в сопровождении своего названного брата-цыгана. Дорога для них становится тяжёлым испытанием. Разбойники, постоянный голод, враждебное отношение окружающих людей… Но всё же они достигают цели и находят того, кого искали — пана Яноша, который имеет в городе Речица школу фехтования. Он принимает дочь графа с радостью, называет своей приёмной дочерью. Она рассказывает ему о том, что случилось, и из разговора с ней Янош понимает, что девочка не верит в смерть отца и брата, считая, что они просто где-то єпотерялись, но когда-нибудь обязательно найдут её. Янош не разуверяет её, хотя понимает, что эти надежды призрачны. Элен вновь становится барышней, но в силу характера, не может соблюдать все правила хорошего тона и растёт сорвиголовой, своими проказами доставляя постоянное беспокойство взрослым. Детство Элен заканчивается в один день, после того, как она случайно слышит разговор пана Яноша с его гостем, и впервые чётко осознаёт, что ни отца, ни брата она больше никогда не увидит, что их нет в живых. Это становится для неё точкой отсчёта новой жизни, новой Элен, у которой появляется Цель. Она намерена отомстить убийцам, отомстить своей рукой, коли уж из всей семьи Кречетовых осталась она одна. Элен добивается разрешения пана Яноша учиться в его школе под видом его молоденького племянника из России. При этом для всех остальных она остаётся очаровательной молодой панной, которая вызывает восхищение, появляясь с Яношем на балах или верховых прогулках. В школе у неё появляется друг — Юзеф, который вскоре догадывается, что перед ним девушка, но не показывает вида, что знает правду. Это становится понятно позже, когда он спасает её. После окончания школы Элен намерена ехать в Россию, чтобы привести в исполнение свой план: найти и покарать убийц. Пан Янош просит Юзефа сопровождать её в качестве телохранителя. В Петербурге Элен начинает поиски своего кузена и его четырёх приятелей. Это оказывается не таким простым и быстрым делом, как она рассчитывала, тем более что следы негодяев обнаруживаются далеко от столицы. Ожидая в Петербурге известий от нанятого ею для розысков человека, Элен оказывается втянутой в политическую интригу, которую провоцирует представитель Франции при дворе Анны Иоанновны. Элен удаётся заручится поддержкой самого царского фаворита Бирона, который ведёт свою игру против Франции. В результате один из французов пытается отомстить Элен за свой проигрыш, но ему не удаётся подобраться к ней. Тогда он захватывает Юзефа, шантажируя этим Элен, добиваясь, чтобы она пришла. Элен приходит. Но не так, как надеется француз. Ей удаётся освободить Юзефа, спасти ему жизнь, как ещё в школе, он спас её. Между тем находятся те, кого она ищет. Но одного уже нет, его убили неизвестные. Второй же оказывается совсем рядом с Элен, он ходит по тем же улицам, они знакомы. Вскоре и его находят мёртвым в пустом доме. Закончив дела в Петербурге, Элен и Юзеф едут в Казань, узнав, что там живёт третий убийца. Но, когда они находят его, Элен решает, что смерти он не заслуживает, и они едут дальше, в Орёл, недалеко от которого расположены владения графа Кречетова, титул которого носит теперь кузен-убийца. В Орле Элен ожидает невероятная радость: она встречает брата. Оказывается, что он выжил благодаря своему слуге, который вынес раненого Алена из горящего дома. Тут выясняется, что первый убийца пал именно от его руки, так же, как и ещё один совсем недавно. Теперь, стараниями сестры и брата, остаётся только кузен. Ему удаётся захватить своих преследователей. Он угрожает смертью брату и бесчестьем сестре, но на помощь им приходит Юзеф. Кузен пытается бежать, его настигают. В поединке, который происходит рядом с развалинами дома Кречетовых, кузен погибает. Его убивает рука женщины, которая всё в своей жизни подчинила Цели. Теперь она, наконец, освобождена от той миссии, которую сама выбрала для себя. Она может жить так, как сочтёт нужным. И Элен принимает решение: она возвращается в Польшу с Юзефом, ставшим её мужем, оставив отцовские земли брату. И всё же она — Наследница.

---

К ночи она немного успокоилась, вернулась способность размышлять. Ей нужно было с кем-то поговорить, поделиться, спросить совета. Но не у Юзефа. Хотелось, чтобы это был человек, не знающий её близко, а потому, как ей казалось, более объективный. В Речице она пошла бы к батюшке в молельный дом, он бы её выслушал. А тут к кому пойти? Правда, можно обратиться к католическому священнику. Он ей нравился — всегда спокойный, доброжелательный, улыбчивый. И комендант как-то, ещё при знакомстве с новыми учениками, упомянул, что, если есть среди них православные, отец Серафим никогда не откажется выслушать их. Но Элен до этих пор ограничивалась посещением церкви вместе со всеми. Там она вставала у самого выхода, за спинами всех остальных, чтобы иметь возможность креститься православным крестом, справа налево, не притягивая любопытные или осуждающие взгляды. Теперь она решила попытаться поговорить со священником.

Отцу Серафиму было лет сорок. Умный, внимательный, невозмутимый, он умел быстро расположить к себе собеседника, вызывал доверие. Кроме Элен среди курсантов был ещё один православный — Станислав. Серафим как-то после службы подошёл к Элен и Станиславу и пригласил их присесть с ним на скамью. Серафим стал ненавязчиво, беседуя вроде бы на отвлечённые темы, выяснять, каким образом молодые люди пришли к своей вере и не имеют ли намерения перейти в католичество. Он задавал вопросы столь тактично, что ни у Станислава, ни у Элен не возникло чувства обиды или возмущения. Даже простого недовольства ему удалось избежать. Поняв, что и тот и другой твёрдо не намерены менять церковь, Серафим больше не настаивал, но, подтверждая слова коменданта, пригласил приходить к нему, если будет нужна помощь священника.

Когда Элен подходила к храму, она заметила отца Серафима, который возился с розами, убирая высохшие или обмороженные ветки, рыхля землю между кустами. Заметив Элен, священник оставил своё занятие, улыбнулся ей, пригласив присесть на лавочку. Затем сполоснул руки в стоящем тут же ведре с чистой водой, подошёл и сел рядом. Элен не знала, с чего начать разговор. Ей вдруг показалось, что прийти сюда со своими страхами и переживаниями было глупостью. Ну, кому есть дело до этого! Серафим, заметив её смятение, заговорил первым. Он поинтересовался здоровьем пана Буевича, её собственным самочувствием; обсудил с ней наступившую тёплую погоду; упомянул, что уже совсем скоро Элен, как и остальные, вернётся домой. При последних словах настроение Элен, только что спокойно отвечавшей на вопросы, резко изменилось. Она как будто что-то закрыла в себе. Серафим почувствовал это. Он внимательно посмотрел на неё.

— Что-то случилось?

Элен молчала, закусив губу. Священник тоже помолчал, затем сказал:

— Я же вижу, что что-то произошло. Вы пришли ко мне за помощью, иначе бы просто не появились здесь. Вы знаете, панна, что можете говорить со мной, не опасаясь. Пусть наша с вами беседа формально не является исповедью, но я буду соблюдать по отношению к ней те же правила: о чём бы ни зашла сейчас речь, всё останется тайной для остальных людей.

Элен подняла глаза, посмотрела на Серафима.

— Я боюсь. Боюсь сама себя.

— Я не совсем понял вас, — Серафим был озадачен. — Вы боитесь ответственности за уже совершённое? Или своих намерений, желаний? Мыслей, быть может?

— И мыслей, и желаний, и намерений… Отец Серафим, как мне поступить? Я сказала человеку, что убью его, — произнесла Элен и почувствовала, как замерло сердце, как будто она прыгнула с обрыва. — То есть я не собиралась этого говорить… но сказала. И внутри была такая злость, что мне показалось, если я не уйду, то брошусь на него немедленно… Что же это? Дядя Янош предостерегал меня, что, увлёкшись фехтованием, можно стать… убийцей.

— Вы что же, сами, ни с того ни с его захотели убить этого человека?

— Нет. Он угрожал мне. Он давно уже всячески меня изводит. А на этот раз он угрожал открыто. Но подтвердить это некому, поскольку он, как всегда, говорил так, чтобы никто, кроме меня, не слышал.

— Почему же вы считаете, что не вправе были ответить ему тем же?

— Но ведь это грех — желать смерти…

— А для чего же вы учитесь здесь? — слегка усмехнулся он. — Фехтование — опасное занятие, и, к слову сказать, вовсе не для молоденькой девушки. Может случиться всё, что угодно — травмы, даже смерть…Разве не лучше помечтать о семье, о детях? Ведь это и есть счастье для женщины.

— Да, для меня тоже. Но это — потом. Сейчас я не могу себе позволить думать об этом. И дядя и герр Нейрат, с которыми я говорила, поняли меня, они знают, что пока я не добьюсь того, что задумала, ни о семье, ни о чём-либо другом и речи быть не может. А чтобы добиться этого, мне нужно закончить курс.

— Ну, что ж, если вы всё уже решили, не сомневайтесь в себе и своей цели. Но для её достижения нельзя позволить кому-то себя убить. Это ваше право — отплатить обидчику его же монетой.

— Но что мне делать? Не могу же я, и правда, выполнить свою угрозу?..

— Вы ощущаете в себе неуверенность, чувствуете, что не смогли бы это сделать, представляя себе, как это произойдёт? — почти утвердительно спросил священник, почти не сомневаясь в ответе.

— Нет, напротив, я чувствую, что смогу, что готова. И это меня пугает.

Серафим молчал, удивлённый. Он мог ожидать от разговора с Элен чего угодно, только не этого. Когда ему стало известно, кто скрывался под именем пана Алена, ему казалось, что у молоденькой девушки должны быть причины для пребывания здесь. И эти причины он представлял вполне себе романтическими. О них же он подумал, когда увидел приближающуюся к нему Элен. Он быстро прикинул, как будет утешать её. А тут… Серафим оказался совсем не готов к такому повороту разговора. Нет, с такими переживаниями молодых людей он уже сталкивался, хотя и редко. Но слышать это от девицы… М-да. Вздохнув тихонько, он начал издалека, надеясь, что решение проблемы придёт к нему само, в процессе ответа.

— Вы знаете, что в этой школе собрались люди, преследующие разные цели. Одни хотят получать деньги за то, чтобы защитить человека от нападения, сохранить ему жизнь; другие — за то, чтобы напротив, суметь убить этого же человека, миновав охрану. Есть и третьи. Они выбрали для себя служение своей Родине, её защите, и будут получать деньги, воюя на благо своей страны, как бы она ни называлась. Я не спрашиваю, к какой группе вы можете отнести себя. Мне бы только хотелось узнать, кто из этих людей вызывает у вас наибольшую симпатию и уважение?

Элен задумалась. Помолчав, ответила:

— Третьи. Те, кто хочет стать воинами своей Родины.

— А почему не первые? Ведь это тоже благородно — защитить человека. Почему вы не назвали их?

— Потому что человек, которого они защищают, может оказаться недостойным. Но они будут вынуждены его охранять, несмотря на своё отношение к нему. Ведь он всё равно, что покупает их. При этом от их рук могут пострадать хорошие, благородные люди, стремящиеся избавить мир от негодяя. А Родина — она одна. Её не любить нельзя.

— Умное и красивое объяснение. Не ожидал такое услышать. Хорошо. Тогда представьте себя в рядах защитников Родины. Наступает враг. Что делает армия?

— Сражается.

— Правильно, сражается. А это значит, что солдаты и офицеры убивают врагов — таких же людей, у которых есть свои семьи, свои печали и радости. И никто из воюющих не спрашивает, грех это или нет. Потому что, кроме этого, есть ещё и долг перед Родиной. И этот долг связан с существованием и самих солдат, и их родных и близких, с их жизнями. Это вызывает у вас вопросы?

— Нет.

— Хорошо. Теперь изменим ситуацию. Враг идёт скрытно, но о его перемещении случайно становится известно. Что делать? Наступать, ударить самим, используя внезапность, или выслать вперёд парламентёра с вызовом на бой, как в старину?

— Ударить самим.

— Да. Именно. И никаких вопросов опять не возникло. Но разве эта ситуация так уж отличается от вашей? Каждый человек сам выбирает свою судьбу, а Заповеди лишь помогают ему в этом. Совершить намеренное убийство — великий грех, решиться на него может лишь тот, кто не имеет Бога в душе, или тот, для кого не остаётся другого выхода. Считать ли грехом лишение другого человека жизни при защите своей или жизни близкого человека — дело только самого человека и Господа нашего. Он один вправе судить о таких вещах.

Элен слушала замерев. Никто и никогда не говорил с ней об этом. Когда священник замолчал, она прикрыла глаза и ещё немного посидела, ощущая, как выглянувшее солнце согревает её. Ей вдруг показалось, что оно согревает её и изнутри, лаская лучами душу. Элен открыла глаза, встала. Серафим тоже поднялся. Она молча поклонилась и пошла прочь, так и не сказав ни слова. Священник грустно смотрел ей вслед: «Что она поняла, а что — нет? Может, решила, что я поощряю убийство? Не дай Бог! Ну, вот как с ней говорить? Я ведь только хотел успокоить её, объяснить, что ничего страшного в её мыслях нет, а её угроза — вполне естественная реакция на оскорбительные слова. Угроза — ещё не намерение. Ах, был бы на её месте юноша, вопросов, как и что говорить, не возникло бы! С ними всё просто, уже давно известно, на что и как среагируют. Поговоришь немного о девушках, спросишь, не осталась ли зазноба дома. Потом заведёшь речь о хорошеньких молодых горожанках, которым так нравятся курсанты школы, и которые ждут-не дождутся того дня, когда вновь увидят их в трактирах города. Глядишь — глаза загорелись, настроение поднялось, почувствовали себя неотразимыми победителями женских сердец. Проблема-то и ушла, как не бывало, о ней и вспоминать не хочется…А эта даже о будущей семье слышать не желает. Ну, не в блудницы же ей советовать пойти!»