Сергей Есин - Дневник 1984-96 годов

• Название: Дневник 1984-96 годов
• Автор: Сергей Есин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

18 мая, вторник. Вчера плохо себя чувствовал. День интересный, но полон усталости.

Утром был в Национальной галерее. Пожалуй, все очень любопытно, остров — как другой мир и в живописи, мир английский, тайный, со своими обычаями и пониманием времени. Интересно то, что, когда подходишь к "мастерам" — Гойе, Рембрандту, Пикассо, Матиссу, — будто другое напряжение и иной свет от картины. Сразу же иная точка отсчета и иной от них "ветерок". Запомнил портрет Гойи — белое лицо в луче света и черное платье; Эль Греко, с его сильной фигурой святого в черном; и "Отдых на пути в Египет" Рембрандта: в темноте осел, силуэты, в том числе и Марии с еле различимой куколкой на руках — фигуркой Христа, огоньки смутного дома на горе, куда их не пустили или куда, заробевшие, они не постучались, крошечный костерок. И вот мысль — во всех этих работах, вроде бы следуя жизни, художник до предела усложняет свою техническую задачу: и белое в блике солнца, и ночь, поглотившая почти все, и резкий до гротеска святой.

Днем были в гостях у писательницы С. - дивная старуха-

романистка. Чуть ли не 10 человек детей, фраза одной из ее дочерей: "Мама, я родилась одинокой". Один из сыновей — дебил. Беседа в прелестной маленькой гостиной. Бутерброды, закатанные во что-то вроде блинов. С сережками из янтаря и желтизной в волосах, 50-летняя дама. Говорила о личной жизни О. Уайльда и Моэма.

С какой радостью писательницы на это накинулись!

Вечером — ирландский клуб. Читают вслух древние тексты. Извлечение сокровищ из небытия.

19 мая, среда. Утром поездка вместе с Марген. Как бы Архангельское, с замкнувшей перспективу цепью холмов. Яблоневый сад с розами. Мысль о бесконечности труда, который вложен в это сооружение. Самый старый и высокогорный в Ирландии замок. Кукла старика.

Вечером встреча в доме писателей. Все нелепо, без интереса у нас и публики. Присутствовал соглядатай из посольства, Хорев.

И ему, и окружающим все до лампочки.

Интересные ребята — преподаватели из Тринити-колледжа. Джон Мюрей. Днем гуляли там. В университете очень славно.

20 мая, четверг. Ночью болели ноги. Находился вчера. Вечером устроил себе длинную неспешную прогулку. Хотел "подумать" для новой повести, но думал о чем-то легкомысленном, легком, своем. Несколько раз заходил в магазинчики, листал журналы. На улицах легко, весело, много народу, в барах иногда пусто. Но попадались нищие.

Днем ездили в Музей Джойса, туда на автобусе, возвращались на электричке, вдоль моря по каменистому, при отливе в старых водорослях, песчаному берегу.

Башня Джойса — здесь есть какая-то история: сами эти башни для тяжелой морской артиллерии, сделанные на случай высадки армии и флота Наполеона. Есть какая-то тайна в приглашении сюда 22-летнего Джемса, в его недолгом пребывании, в бегстве. Внизу музей с немногими предметами, еще не ставшими по-настоящему музейными. Испытываю священный трепет — будто бы возникает новая религия. Второй этаж: металлическая кровать, гамак, стол, камин, печка металлическая, полка с предметами. Стол с неубранными бутылками пива — первая страница "Улисса".

Надписи, "впаянные" в асфальт центральных улиц: страницы из великой книги "Улисс".

21 мая, пятница. Вчера большое путешествие на автобусе. Весь день мне плохо, поэтому, может, я и не оценил. В общем, перед глазами как бы две фотографии: одна — снятая с вертолета, круги на траве и холм. Вторая — холм с ходом внутрь. Внутри поваленное, из грубых камней, святилище: некая беседка наоборот — но все это много древнее, чем пирамиды. 80 лет три поколения людей складывали камни, чтобы похоронить здесь пятерых. Наконец-то я увидел настоящие рыцарские замки. Теперь Квентин Дорвард выезжает у меня не просто из обычных ворот.

Записал еще надписи из путешествия Улисса — напротив кафе Харрисона. Это в записной книжке.

22 мая, суббота. Сегодня утром уезжали. Вчера в 11.00 были в Тринити-колледже, на русской кафедре. Джон, Сара Смит и некто Дима, наш советский еврей с грузинской фамилией — дело русских писателей в Ирландии.

В обед ездили в Линг — старинное, в часе езды, аббатство. Церкви и строения XI-ХII веков. "Кухня Кэвала". Больше всего поразили надгробия — негде ступить ногой, везде покойник. Башня, как карандаш, из которой викинги выкуривали монахов с их золотом и серебром, как пчел.

Вечером были в обществе ирландско-русской дружбы. Старуха-президент. Вопросы, выдающие заинтересованность. Собирают деньги у входа. Было хорошо дружить, когда финансировали из Москвы. Ныне остались только верные.

28 мая, пятница. Пишу дневник в паузах — вагон качает. Как же не хотелось мне ехать в Крым! Татьяна Серг. Земскова уговорила: "Книжный двор" выехал вчера, я догоняю их сегодня. Суточная пауза на размышление. Сумасшедшая неделя с хозяйством, изгнанием из общежития монголов, избивших Виталика Амутных, выборами меня в профессоры (из 26 — 25 за, один испорченный бюллетень), пьянкой, проводами утром (к открытию метро) В.С. в Сочи на "Кинотавр", утренними указаниями и т.п. Крым — Волошин, Чехов, Пушкин… Приготовил для чтения в поезде книги — и забыл.

30 мая, воскресенье. Симферополь. Встретила на вокзале Лариса Жарова.

Сняли чудесный сюжет, связанный с Пушкиным. Константин Константинович, бывший наш выпускник (семинар Скорино), занимается Пушкиным, делает открытия. Жуткая квартира в пятиэтажке, огромное количество спальных мест, диванов, кроватей, и в этих условиях работает и пишет. Боже мой, терпеливый народ, и его стремление жить настоящей жизнью! Чувство стыда за свою сытость, благополучие, обед в "деловом клубе".

Вечером вместе с Л.И. Бородиным участвовали в разговоре о Крыме. Проскочила мысль — без крови его теперь обратно в Россию не вернешь. И такая тенденция есть.

"Книжный двор" приехал вместе с десантом юмористов. М. Жванецкий, К. Новикова, прочие.

31 мая, понедельник. Бегал утром 20 минут по чудесной набережной реки. Прямо от гостиницы вдоль речки, по тропинке, среди свежей травы, птицы поют, солнце еще не жаркое.

Вчера ездили в Ялту. Снимали дом Чехова, в саду, короткий разговор. Классику, конечно, досталось, его размазывание, его деструктивное отношение к государству, его иудофилия — все это живет и процветает в сегодняшнем недоумочном сознании, все это аргументация сегодня. Татьяна Сергеевна передала разговор с Евг. Весником. "Есин, мой сосед по гаражу, чудесный парень". Лицо меняется: "Впрочем, я прочел, что он перешел в оппозицию". Демократия маски.

Я не ожидал, что так быстро увижу Ялту. Как хорошо! Два города в России я страстно люблю: Ленинград и Ялту.

Не пишется, не читается. Не могу сосредоточиться. Но постепенно выходит на глаза юмористическая тусовка. За столом Жванецкий с любопытством на меня поглядывает. Вчера вечером во время ужина — концерты идут здесь же, в Доме профсоюзов, где нас кормили — я заглянул вместе с Бородиным в зрительный зал. Над сценой шаржированные портреты участников: одна и та же линия губ, разрез глаз. Сегодня во время завтрака спросил о впечатлениях Витю, тоненького, будто лезвие, паренька-официанта. Он в восторге, как человек, впервые присоединившийся к искусству. Упал уровень первоначального знания. С Бородиным мы вспоминали, что раньше ходили в театр, почистив обувь и нагладив пиджаки.

5 июня, суббота. Полдень. Лежу на даче, на втором этаже, гляжу в теплые, со временем вобравшие в себя желтизну и сочность доски потолка — совершенно счастлив и физически успокоен и ублаготворен. Выехал из Москвы 2-го.

Несколько дней не писал: отвратительные последние дни в Ялте, сутки в поезде с длинными разговорами, небольшой пьянкой.

Что было перед этим? Поездка в Коктебель. Иная география, суровая красота холодного моря. Дом Волошина, его мастерская, какая-то тайна его жизни. Снимаем в "Башне", я сижу на ступеньках, у топчанчика, где сидел Мандельштам. И самое поразительное: ощущение чуда рождения великого стихотворения: "Бессонница. Гомер. Тугие паруса. Я список кораблей дочел до половины".

После переезда из Симферополя жили в Мисхоре, в санатории "Красное знамя". Путевки для украинцев — 240 тыс. рублей, для тех, кто из России, — 360 тыс. рублей. Этим все сказано. Русский город. Как я сказал в камеру — заповедник русской литературы.

Был в среду на концерте: всерьез воспринимаются публикой и Клара Новикова, и Жванецкий с его национальной темой и юмором ниже пояса.

В поезде читал Волынского, сейчас Миллера. Делаю выписки. Книга выписок может получиться.

6 июня, воскресенье. На даче все посадил. "Расщепленная" повесть появляется. Пора брать машинку и писать.

7 июня, понедельник. В 14.00 день памяти А.С. Пушкина. Очень интересно говорил М.П. Еремин. С чувством, тихим голосом, о православии Пушкина.