Александр Витт - Принцесса Хелена, шестая дочь короля Густава

• Название: Принцесса Хелена, шестая дочь короля Густава
• Автор: Александр Витт
• Жанр: Исторические приключения

Роман «Принцесса Хелена, шестая дочь короля Густава» входит в цикл произведений с общими героями и одним фантастическим допущением: основные исторические события на Земле записаны на свитках Сценариев, являющимися артефактами неизвестного происхождения.

Последствия их реализации на планете, а также возможная корректировка в соответствии с принципами «непредопределенности» контролирует гуманоидная раса ангелов, не имеющих ничего общего с канонической религиозной трактовкой. Противодействие двух влиятельных групп ангелов, с принципиально различающихся взглядами на вектор развития человеческой цивилизации на протяжении нескольких исторических эпох и является основным конфликтом цикла.

История эта, как обычно, началась не вчера. И, как водится, не завтра закончится. Потому что идет война, и, как, наверное, догадался уважаемый читатель, это война добра и зла. Как на всякой войне, в ней есть солдаты и командиры, разведка, генеральные планы и, конечно, фельдмаршал. Даже два. Уже несколько тысячелетий приближенные зовут их Экселенц, или в соответствии с субординацией Верховный руководитель, и Братец (по иронии судьбы у Экселенца других родственников нет), известный как Мессир, что ему, несомненно, льстит.

Вся эта компания обитает в двух параллельных системах временных координат, но на одном небольшом астероиде с нулевым альбедо. С Земли его не видно, зато последствия действий его обитателей сказываются на обыденной жизни многих жителей нашей планеты. Странное это место называется Базой.

Вольдемар, избранный, уже восемь лет сидит в Питере без связи. Нынешнее его состояние надоело ему настолько, что он сам начинает создавать свой собственный Сценарий событий. И вот, когда до начала его реализации остается несколько часов, к нему приходит Ангел. Как обычно, он пьян.

Попробуйте прожить не одну, а несколько жизней, каждая из которых начинается не с момента рождения, а заканчивается, как правило, насильственной смертью. Друзья, привязанности, любимые женщины уходят в небытие. Надо перешагнуть — и идти дальше.

В 1555 году шведский король Густав Васа попытается создать военно-политический союз с Великим Новгородом, давно ищущим свободы от диктатуры Московии. Для этого необходимо выдать шестую дочь короля, принцессу Хелену Эстрельскую за сына новгородского князя. Однако его планам не суждено сбыться — в средневековый Выборг, где и должна состояться помолвка, уже тайно направляется отряд стрельцов с заданием помолвку сорвать, а принцессу Хелену увести в Москву, при невозможности похищения — убить.

Воздействие, в результате которого Сценарии могут изменять своё течение и непосредственно влиять на судьбы отдельных их персонажей на Земле, проводят «агенты влияния» — люди, обладающие всей полнотой знаний о вмешательстве расы ангелов в земную историю. Это Игроки, и они практически бессмертны, их сознание может перемещаться из одного тела в другое. Один из агентов, главный герой романа — Вольдемар.

Первое упоминание о Вольдемаре появляется в романе именно в тот момент, когда он получает задание спасти Хелену, и в результате не дать осуществиться альтернативной ветке Сценария, носящей название «Выборг-Густав». Первоначальный план срывается, когда Вольдемар и Елена в бою с прорвавшейся всё же группой стрельцов гибнут вместе, сорвавшись с башни Выборгского замка. Перед смертью Вольдемар понимает, что любит Хелену.

Теперь он будет искать её следующие четыреста шестьдесят лет.

---

И я должен его остановить. В противном случае по Сценарию началось бы что-то совсем уже непотребное. Ведь это был только повод. Циничный по форме и содержанию отказ Хелены в присутствии многочисленных гостей должен спровоцировать дружину князя устроить резню в Замке, а стремительный бросок рыскающего на границе стрелецкого войска истребит всё подвластное Магде чухонское население. Кого именно из перечисленных я должен был прикрывать и спасти, мне не сказали. «Действуй по обстановке», — вот что я услышал в кабинете Верховного с видом на покрытое облачностью восточное полушарие.

Глава 3. По встречной полосе

«Волки», — подумал я, видя, как Адель начала оглядываться и прясть ушами. Облака совсем спустились к верхушкам огромных елок, и нас уже битый час окутывал холодный и промозглый туман, забиравшийся, похоже, через меховой плащ прямо мне под кости. У меня не попадал зуб на зуб, и от этого соображать я начал урывками, в такт рыси Адели. Решив, что с этим надо заканчивать, я сделал глубокий вдох крепкого соснового воздуха и остановился. И сделал это как раз вовремя: со стороны старого моста, который мы проехали минут десять назад, раздались звуки конного отряда и скрип деревянных несмазанных колес.

«Не волки — хуже», — решил я, спешился, и мы с Аделью ломанулись по топкой придорожной канаве и невысокой новой поросли ельника к более или менее плотным кустам метрах в двадцати от старой дороги, которая была в этих местах одна. И если путник не хотел встречаться с другими пилигримами, то другого выхода, кроме как скрыться из глаз, у него и не было.

Адель была умным животным и вела себя тихо, лишь кося глазом в сторону приближающегося конвоя. А то, что это был именно конвой, стало заметно почти сразу. Несколько всадников, не менее десятка, в расшитых красных кафтанах и шапках «а-ля рюс» гнали пятерых пленников. В грязных остатках их одежды можно было угадать некогда вполне приличное платье зажиточных чухонских землепашцев.

Кавалькада шла медленно, и тому была причина — не было согласия в рядах супостатов. Главный, невысокий и крепкий черноволосый русский, в выделявшемся золотым шитьем камзоле, видно, уже давно собачился со своими спутниками, которые, надо сказать, отвечали ему тем же, но с некоторой опаской и изрядной долей подхалимажа.

Меж тем процессия остановилась как раз напротив меня, и споры вспыхнули с новой силой.

— Пошто, пошто ты деньги себе забрал все? — не унимался один из охранников, выделявшийся маленькой жидкой дьяконской бородкой и рябым лицом. — Так забрал бы и поделил, ан нет! Вон они в подсумке лежат, все же видели! — он обернулся к сородичам, ища поддержки.

Те стояли молча, но по оголодавшим лицам было видно, что оратора они поддерживали. Рябой распалялся всё больше:

— И этих пошто везём? Корми их ещё, самим жрать нечего. Ты ничего такого не подумай, Воевода Ярославский, мы за тебя горой, да и грамота-то царская только у тебя. Но поговорить с войском надобно, — закончил как-то неуверенно рыжебородый.

— Войско, называется, — как-то уж больно добродушно произнес черноволосый, почесав наросшее брюшко под лёгкой кольчугой.

Оглянувшись по сторонам, он начал пристально вглядываться в окружающий лес. Мы с Аделью перестали дышать. Нет, всё-таки глупых животных не берут в королевскую конюшню. Пронесло! Тёмный исподлобья взгляд скользнул мимо, на секунду повеяло холодом. Но это было только полбеды. Взявшийся ниоткуда ветер принёс от группы всадников тонкий, едва уловимый запах. Я сжал рукоять короткого меча и надавил на скрытый тумблер. Нас тотчас накрыло слабеньким полем, которого, впрочем, было достаточно для основной защиты. Переменившись, ветер не сможет нас обнаружить — стук моего сердца и урчание в животе Адель тоже скрылись от восприятия. Хотя в зоне прямой видимости обнаружить нас было можно, но я надеялся, что ребята не пойдут по нужде через топкую канаву.

— Привал, — скомандовал Воевода.

Отряд рассредоточился, спешившись прямо на тропе. Пленники как шли, так и привалились кто где, сжавшись в бесформенную кучу.

— Ты, Борис, бери двоих порукастее, и идите вон туда, — и Воевода указал рукой в противоположную от нас сторону. — Нужно несколько лесин посуше и хвороста.

У троих стрельцов возникло немое недоумение, но благоразумие победило, и они неохотно двинулись в сторону подлеска. Рябой же Борис после произнесенной им смелой речи, видно, совсем морально обессилел и, даже не взглянув в глаза Воеводе, широким шагом двинулся вослед ушедшим. «Я бы не стал на него ставить, — вдруг подумалось мне, — балаболка он, да и реально никто не поддержит его из остальных. Младшие да средние сыновья купцов, из которых царь Иван набрал стрелецкое войско, слишком хорошо знали, что бывает за неповиновение в походе. И не только им — под корень вырезали всю семью, не щадя никого. Жестокие нравы царили в то время в моём Отечестве…»

Через час нашего с Аделью сидения в кустах посередине тропы, или как мне хотелось её назвать — дороги, воздвиглось круглое строение наподобие вигвама из сухих поваленных еловых стволов и веток хвороста. Тёмно-коричневая масса пленников ещё больше сжалась, начал накрапывать мелкий дождик, и стало темнеть. В свете факелов казалось, что тени охранников мечутся хаотично, иногда наползая на темно-зеленую хвою деревьев причудливыми рогатыми чудищами. Но вот в светлое пятно посередине вышел Воевода.

— Дружина, — начал он, — я думаю, что пришло время испытания, — уверенный, хриплый голос с шаманскими интонациями завораживал, лишал воли, и теперь разношерстная компания охранников сбилась в кучу баранов, внимавших пастуху. — Мы вышли две недели назад. Нас было две сотни, помните?

— Помним… — голоса звучали тихо в унисон вопросу, будто эхо.

Я поднялся, чтобы лучше рассмотреть. Опираясь на шею Адели, которую всё происходившее, судя по всему, вогнало в нормальный лошадиный сон. Она лишь немного дернулась, но продолжала видеть сны о королевской конюшне, свежей подстилке и вкусном овсе. Я вытянул затёкшие конечности, уже не боясь быть замеченным: начиналось что-то серьезное, и всем было не до меня.

— Остались только мы. Остальные сгинули в этих чёртовых болотах. Но не я, не я…

И тут я понял. Понял, что придется выбирать. Даже не между бездействием и смертью — это было бы слишком просто. Как там Экселенц говорил: знание событий не освобождает от желания их изменить.

Воевода вдруг протянул руки к небу — и закружилась, заструилась полупрозрачная стена вокруг пятна света от факелов и ещё незажженного ритуального костра. Пройти её я не смогу, но вряд ли он боялся этого, его целью были даже не покорные ко всему и до чёрта измученные чухонские крестьяне. Главное сейчас — заставить разрозненный деморализованный стрелецкий отряд беспрекословно, отринув свою человеческую сущность, принести в жертву пятерых. Ему нужна совершенно беспрекословная зондеркоманда, которая не будет думать о себе, оставшихся семьях или ранах и боли. Собрать их он может только так, связав заклинанием и дав силу пятерых душ.

И что делать мне? Негнущимися пальцами я начал набирать номер Верховного. Зелёный индикатор передатчика горел издевательски жизнерадостно и ярко. На том конце долго не отвечали, но вот…

— Экселенц, непредвиденное осложнение: сейчас здесь принесут в жертву пятерых местных. Я предвижу, что это даст отряду, с которым мы схлестнемся в выборгском замке, значительное преимущество. По крайней мере на стражу Густава мне рассчитывать не придется — стрельцы после этого будут настолько сильны, что сметут её в миг.

— Кто у них главный сейчас там, где ты находишься? Ты знаешь его имя?

— Это Воевода Ярославский.

Экселенц на том конце провода замолчал. У меня было минут десять, пока Воевода развернет заклинание паралича воли, но надо было торопиться.

— Вольдемар, мальчик мой, — голос Экселенца звучал уж больно деловито, но обращение выдало его с головой. — Мы попытаемся сейчас, минуты через три, пригнать к вам автоматический патрульный бот. Но всё, что он сможет сделать — это незаметно нейтрализовать заклятие паралича воли массированным универсальным полем, которое накроет там всё в радиусе километра и отменит любые заклинания или техногенное воздействие. То есть он не добьётся своего, они останутся людьми. Но поле не помешает огню. И этому ублюдку тоже.

— А бот сможет снять силовое поле, которым он закрыл всё? Боже, Экселенц, осталось меньше пяти минут!

— Отставить панику! — рев Верховного взорвал мой мозг изнутри. — Сейчас поле начнет работать. Ты что, не изучал воздействие такого режима? Чёрт побери, в Информаторий загоню на месяц, безвылазно! — проклекотав, этот представитель расы ангелов быстро сказал: — Не знаю, что с тобой будет, но тесты — а их было немало — подтверждают, что люди просто садятся на землю в полнейшей прострации и отвращении к любого рода действиям. Может, для тебя это и не так, не в такой степени…