Яков Айзенберг - Ракеты. Жизнь. Судьба

• Название: Ракеты. Жизнь. Судьба
• Автор: Яков Айзенберг
• Издательство: Инвестор
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-8371-30-1

Перед Вами книга воспоминаний выдающегося ученого советской эпохи Якова Ейновича Айзенберга, бывшего Генерального директора харьковского НПО «Хартрон», бывшего Генерального конструктора систем управления ракет и космических аппаратов Украины. Воспоминания охватывают практически весь жизненный период — от школьных лет до отъезда на лечение в Израиль, и в основном посвящены его любимому делу, которому он отдал свою огромную творческую энергию. Семья ученого глубоко признательна и благодарна всем людям, которые сделали возможным издание книги воспоминаний и берегут память о Якове Ейновиче.

Об авторе

Яков Ейнович Айзенберг (1934–2004), один из видных специалистов в современной космонавтике. Через некоторое время после ухода со своего поста Главного конструктора систем управления В. Г. Сергеева Я. Е. Айзенберг становится Главным конструктором и в течение ряда лет успешно руководит созданием систем управления в составе современных ракетно-космических комплексов.

---

В безвыходном положении Кузнецов пошел к министру, который принял единственно возможное для себя решение, как и в случае с МБР УР-100Н, привлечь ОКБ-692.

Он либо вызвал, либо просто позвонил Сергееву и поручил нам эту работу. Не знаю, советовался ли он предварительно с Челомеем, но Сергеев, который дал министру согласие в ту же секунду, точно с Челомеем предварительно не говорил. Т.е. мы взялись за создание СУ ракеты по приказу министра, даже не переговорив с ее разработчиком. В этом случае наша фирма вела себя абсолютно не этично по отношению к разработчику ракеты.

Получив поручение министра, Сергеев вместе с Ураловым, которого он хотел (и сделал это) назначить главным конструктором этой СУ, он отправился к Челомею, и, войдя в его кабинет, «взял быка за рога», заявив, что по поручению министра пришел делать СУ «Метеорита». Челомей, несколько даже опешив от такого тона, заметил, что с ним-то Сергеев даже не говорил предварительно по этому вопросу. Но указание министра надо выполнять. Отношение Владимира Николаевича к Владимиру Григорьевичу, это, мягко говоря, не улучшило, хотя и улучшать-то было нечего. Так мы начали разработку первой в нашей жизни СУ КР, к тому же весьма сложной. Но, как и всегда, все новые проблемы легли на теоретиков, а остальные отделения готовы были выполнять наши технические задания.

Другим изобретением, благодаря которому стала возможной разработка этой КР, является система наведения по радиолокационным картам местности. Редко бывает, чтобы у большой технической идеи был один общепризнанный автор, но здесь он был — Ю. А. Козко. Талантливый инженер, он сам придумал эту систему и сам возглавил ее разработку.

Трудности, с которыми мы столкнулись при создании СУ «Метеорита», оказались очень большими, тем более что на нас взвалили и подготовку радиолокационных карт для полетных заданий. В создании СУ «Метеорита» в  теоротделении участвовало намного большее число секторов, чем при создании СУ МБР. Назову главные.

Сектор А. Ф. Кириченко — СУ управления дальностью, сектор В. Г. Сухореброго — система стабилизации, сектор А. В. Бека — программы БЦВМ, сектор Ю. М. Златкина — программы наземных ЦВМ для подготовки полетных заданий, включая ПЗ для системы Козко. Кроме того, для КР понадобились другие, чем для МБР, рулевые привода, а значит, — новые нагрузочные стенды, включая новое помещение для их размещения (мы его назвали БАМом).

Как скоро выяснилось, стабилизировать движение и управлять КР и МБР — две большие разницы (как говорят в Одессе). Сотрудники ОКБ-52 нас честно предупредили о больших проблемах, но находясь под влиянием дальностей МБР, мы их предостережения гордо проигнорировали. Правда, на самом деле, это особого значения не имело, все равно делать было нам, так что мы быстро поняли реальную картину.

Переставая вдаваться в технические подробности, замечу, что мы разрабатывали и проводили ЛКИ ракеты много лет, но до развала СССР закончить не успели, а тогда и работы прекратилась.

В научно-техническом отношении, СУ «Метеорит» была одной из сложнейших работ, которые мне приходилось делать.

Система управления ракеты-носителя «Энергия»

И опять нужно начать с истории вопроса.

Разработка системы «Энергия — Буран» — наша последняя (и не только наша, а советская) разработка в космосе. Как и в случае с лунной программой, СССР решил повторить разработку США.

В США она называется «шаттл» — челнок и является и сейчас самой мощной в мире ракетой-носителем. Первый полностью успешный пуск американцы произвели 12 апреля 1981 г., день в день двадцатилетия полета Ю. А. Гагарина.

Шаттл — первый в мире космический аппарат многоразового использования. Практичных американцев много лет беспокоил тот факт, что очень дорогая ракета-носитель космического аппарата используется только один раз. Идея создать носитель, который после вывода полезной нагрузки возвращался на Землю для повторного использования витала в воздухе, надо было ждать, покуда ракетная техника до нее дозреет, так как реализация сразу представлялась очень трудной задачей.

Сегодня, после многомиллиардных затрат и гибели двух экипажей, я, как и ранее считаю, что она обогнала эквивалентный ей уровень техники, но легко быть умным «после».

В основу создания «Шаттла» было положено несколько разумных идей.

1. Главная — при многоразовом использовании носителя снижается стоимость выводимого на орбиту груза.

2. Если сделать носитель достаточно мощным (стартовая масса — 2000 т, длина 56 м, максимальный полезный груз на высоте 185 км — 29,5 т, максимальный груз, возвращаемый на Землю — 14,5 т) появляется возможность снимать с орбиты уникальные по цене неисправные космические аппараты, возвращать их на Землю для ремонта, а затем снова пускать в работу. Именно так поступили США с уникальным космическим телескопом «Хаббл». В отсутствие «Шаттла» в настоящее время «Хаббл» уже бы не работал, а это — один из наиболее ценных космических телескопов, выведенных человеком в космос, уже давшим огромное количество новых знаний астрономам.

3. Если сделать корабль многоместным, пилотируемым, появляется неоценимая возможность исследований, проводимых непосредственно учеными на корабле.

4. Фактически одновременно с «Шаттлом» США начали разрабатывать систему противоракетной обороны. Для разработки этой системы нужно было очень часто выводить на орбиту тяжелые грузы в интересах Минобороны США, что экономичнее всего делать с помощью «Шаттла».

Таким образом, главный смысл «Шаттла» — снизить стоимость грузов, выводимых на орбиту.

Сам «Шаттл» (русский перевод этого слова — челнок) и означал корабль, постоянно снующий между орбитой и космодромом. Ясно, что его экономическая эффективность тем больше, чем больше грузопоток Земля — орбита — Земля.

«Шаттл» представляет собой сложнейшую и интереснейшую инженерную конструкцию гигантского веса, и сам процесс его работы проходит следующим образом.

Первая ступень — 4 гигантских пороховых ускорителя, обеспечивающих экологическую чистоту (в СССР и России таких и доныне нет), они разгоняют корабль в атмосфере, затем отделяются, с помощью специальной системы приводняются в океан, извлекаются, на заводе-изготовителе проходят полный цикл проверки и заправки и используются повторно. Такая схема, как и другие в «Шаттле», реализована впервые в мире.

После отделения первой ступени начинает работать двигатель собственно космического корабля, получающий топливо из расположенного на нем бака. Топливо — жидкий водород — абсолютно экологически чистое, окислитель — жидкий кислород, — при сгорании образуется вода.

За счет этого топлива корабль и выводится на орбиту, бак отделяется, и начинается работа космо — (в США говорят — астро) — навтов. Они извлекают из корабля доставленные на орбиту аппараты и ведут научные исследования. На корабле единая СУ, управляющая от старта до посадки, она находится на спускаемом корабле.

Длительность экспедиции на «Шаттле»– порядка одной недели.

Что делали в космосе в течение многих месяцев советские космонавты, кроме рекордов длительности пребывания, остается тайной, недоступной не только США, но и для советских ракетостроителей.

Затем для «Шаттла» начинается один из самых ответственных участков полета.

Скорость корабля на орбите — порядка 8 км в сек, так что для спуска на Землю его надо затормозить, иначе он сгорит в атмосфере. Много топлива на эту операцию уже не остается, так что скорость снижают до величины, при которой специально защищенный от перегрева корабль может пройти атмосферу, а затем совершить аэродинамическую (с помощью крыльев) посадку на космодром. При входе в относительно плотные слои атмосферы корабль разогревается до тысяч градусов, поэтому он весь покрыт листами теплозащитного покрытия (как полушутя его называл В. П. Мишин, первый зам. и преемник С.П. — огнеупорными кирпичами). Вернувшийся на Землю КА полностью проверяется, при необходимости ремонтируется с заменой некоторых деталей и снаряжается для следующего полета.

На бумаге все выглядит весьма изящно, и конгресс выделил миллиарды на эту программу, тем более что предполагался некий возврат этих денег фирмами и Минобороны для оплаты выводимых ими космических аппаратов.

Всего было сделано 5 кораблей «Шаттл».

Далее, как в известной русской присказке «гладко было на бумаге, да …».

Сначала все шло, по крайней мере, для внешнего мира блестяще, шаттлы летали, задачи решались, НАСА торжествовала очередную победу, тем более что ничего похожего у СССР не было.

Но потом начались проблемы, и в первую очередь, экономические.

1. Экономической основой эффективности «Шаттла» было число выводимых космических аппаратов. В основном, это были либо аппараты Минобороны, либо КА для телевидения и связи. Работать они должны были постоянно и круглосуточно, и перекрывать всю поверхность Земли. В момент начала разработки многоразовой космической системы (МКС) — это и есть «Шаттл», срок работы КА на орбите исчислялся несколькими месяцами, что определялось гарантированными сроками работы микроэлементов, из которых состояла вся аппаратура КА. Следовательно, аппараты нужно было часто заменять, а каждый пуск — деньги для НАСА.