Сергей Бельченко - Фронт без линии фронта

• Название: Фронт без линии фронта
• Автор: Сергей Бельченко
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1970

В 1968 году издательство «Московский рабочий» выпустило в свет первую книгу воспоминаний ветеранов-чекистов «Особое задание», охватившую период деятельности органов государственной безопасности с 1917 по 1940 год.

В предлагаемой читателю второй книге задуманной серии мемуарных произведений чекистов освещается деятельность органов государственной безопасности в годы Великой Отечественной войны Советского Союза против немецко-фашистских захватчиков (1941—1945 годы).

С воспоминаниями выступают начальники областных управлений органов государственной безопасности, работники особых отделов частей Красной Армии, руководители разведывательной работы, командиры партизанских отрядов и соединений, рядовые оперативные работники — непосредственные участники описываемых событий. Они рассказывают о том, как советские чекисты, руководимые Коммунистической партией и поддерживаемые народом, мужественно вступили в поединок с опытным и коварным врагом — фашистской разведкой — и победили в этой борьбе.

Четверть века прошло после окончания войны. Многое стерлось в памяти. Однако подвиг советского народа, его неисчислимые жертвы и страдания во имя свободы и счастья на земле никогда не изгладятся в памяти человечества.

Сборник воспоминаний воспроизводит яркую картину военных лет и знакомит читателя с трудной, зачастую связанной со смертельным риском профессией чекистов — верных сынов советской Родины, наследников Дзержинского.

---

ЭТО БЫЛО В КИЕВЕ…

В. Дроздов, А. Евсеев

Появление Максима

С чего начинается рассказ о разведчике? С его детства? У Максима оно прошло где-то под Борисполем. Рос без отца. Батрачил, учился в школе, работал слесарем в МТС и никогда не помышлял о работе разведчика.

А может быть, рассказ о Максиме следует вести с той минуты, когда вступил он в первое соприкосновение с врагом? Но это было бы не совсем правильно, потому что ее предваряли месяцы и годы пограничной службы и учебы, смысл которой и заключался в том, чтобы первые минуты в тылу врага не отличались от всех других. Чтобы и тут разведчик чувствовал себя, ну, пусть не совсем как дома, но все же более или менее спокойно. Вот почему мы бы начали с того дня, когда Иван Кудря стал Максимом.

Произошло это в первых числах августа 1941 года в Киеве. Гитлеровские войска находились уже близко от столицы Украины. Кудрю вызвал полковник Сергей Романович Славченко, один из руководителей НКВД Украины.

— Как вы отнесетесь к тому, Иван Данилович, — спросил он и посмотрел внимательно ему в глаза, — если мы оставим вас в Киеве?

— Я согласен, — без колебаний ответил Кудря. Он помолчал немного и добавил: — В Киеве я работаю недавно, и меня здесь мало кто знает.

— Мы хотим перед вами поставить сложные задачи разведывательно-диверсионного характера. Справитесь?

— Я коммунист. Сделаю все от меня зависящее, — сказал Кудря.

Полковник вышел из-за стола, крепко пожал ему руку.

— Другого ответа не ожидал от вас, — проговорил он и добавил: — Товарищ Максим.

Так Иван Кудря получил новое имя, под которым он станет известен только узкому кругу лиц, посвященных в тайну предстоящей операции. С того дня он перестал посещать наркомат, снял форму, стал носить украинскую сорочку и шляпу, отпустил усы — словом, изменил свою внешность.

…Как-то в беседе с С. Р. Славченко мы спросили, почему выбор пал именно на Кудрю.

— Это был прирожденный разведчик, — ответил он, — хладнокровный, не терявший головы даже в самой сложной ситуации, отважный, терпеливый, великолепно знавший язык. Кроме того, Иван отлично умел уживаться с людьми, быстро завоевывал симпатии. Не знаю человека, который не был бы дружественно настроен к этому обаятельному, жизнерадостному, всегда улыбавшемуся красивому парню.

Первый подарок

19 сентября 1941 года наши войска оставили Киев и перешли на левый берег Днепра. Было очень тихо. Когда подрывники уже получили приказ рвать переправы, на Дарницкий мост вбежал последний, запоздавший солдат. В подоткнутой за пояс шинели, задыхаясь от напряжения, он простучал сапогами по деревянной обшивке и ловко свалился в окопчик подрывников.

Раздался взрыв. Словно бы нехотя, оттягивая последнюю минуту расставания с опорами, поднялись и упали на дно Днепра казавшиеся вечными стальные фермы моста.

В городе наступило безвластие. И тогда вся нечисть, все, что таилось, прозябало и лелеяло надежду на возвращение старого, все, что двадцать лет вынашивало звериную злобу к Советам, ненавидело и боялось, выплеснулось на улицы. Жиденьким ручейком грязи потекло оно по мостовым, останавливаясь у витрин магазинов, чтобы бросить в них камень. В городе начались грабежи. Враг номер два, подлый, безжалостный и трусливый, привыкший хитро маскироваться под советского человека и потому опасный вдвойне, впервые показывал себя во всей красе.

Это из таких оккупанты набирали полицаев и карателей, управдомов, следователей, провокаторов.

Кудря шел с Марией Ильиничной (хозяйкой квартиры) по Крещатику и с болью наблюдал, как выползают наружу эти слизняки. Появились первые солдаты в темно-зеленой форме. Жалкая кучка отщепенцев, одетых по-праздничному, направилась к Бессарабскому рынку, чтобы приветствовать представителей «нового порядка». Видел Кудря и хмурые лица молодых парней, враждебные взгляды рабочих.

— Ну эти им еще устроят прием, — подумал он вслух.

Вернувшись домой на Институтскую, Кудря еще раз осмотрел квартиру. Все было в порядке. Документы, оружие, деньги были надежно спрятаны. Вечером он передал радисту текст первой радиограммы, сообщавшей об обстановке в Киеве.

Максим и его группа начали действовать.

На следующий день был объявлен первый приказ немецкого военного коменданта: «Всем гражданам города Киева и его окрестностей немедленно, в течение 24 часов, сдать в комендатуру огнестрельное оружие, приемники и противогазы. За невыполнение — расстрел!» Но принять радиоприемники в течение суток для немцев оказалось невозможным — так их было много. Легенда о том, что в России нет радио, была опрокинута тем фактом, что даже пять дней спустя люди еще стояли, прислонившись к фасадам домов, и терпеливо ожидали очереди сдать приемники. Рассказывают, что проходившие мимо гестаповцы с жадностью посматривали на красавцы СВД-М, ТН-6 и другие классные по тому времени радиоприемники.

24 сентября, когда приспособленный под склад магазин «Детский мир» уже был заполнен, в очередь встал плечистый коренастый мужчина лет сорока в простой рабочей одежде. Одним из последних вошел он в глубь магазина, аккуратно поставил свой приемник подальше от входа. А когда наступил комендантский час и все жители Киева находились уже дома, в складе радиоприемников раздался взрыв. И тотчас же второй, еще более мощный удар потряс воздух. Это сдетонировала взрывчатка, хранившаяся в соседнем здании, где располагалась немецкая военная комендатура. Здание взлетело на воздух. Под обломками погибло много гитлеровских офицеров, работников комендатуры и гестапо. Сам комендант города Киева вылетел в окно. Чудом он остался жив: протез, который был у него вместо руки, амортизировал его падение.

Первый «подарок» Максима и его товарищей фашистским захватчикам был преподнесен.

Вслед за комендатурой на воздух взлетел кинотеатр, в котором немецким солдатам демонстрировали фильм о взятии гитлеровцами городов на востоке Франции. Мы еще не знаем, кто совершил этот акт возмездия и справедливости, может быть, Максим, может быть, какая-нибудь иная группа, действовавшая в киевском подполье, Но главное было сделано — все, кто находился в Киеве, почувствовали: немцы здесь только командуют. Подлинным же хозяином был и будет советский народ.

Неожиданный помощник

Гитлеровцы поняли, что Киев не покорился, и стали вести войну с гражданским населением. Под видом борьбы с пожарами они начали уничтожать лучшие здания в городе. К «смерти» был приговорен и «Дом Гинзбурга», в котором жили Кудря и Мария Ильинична. Его оцепили солдаты, жителей выгнали на улицу. «Дом заминирован большевиками, немцы будут искать мины», — объявлял дворник, обходивший квартиры. Однако людям не суждено было вернуться под родной кров. Мощный взрыв потряс воздух, пламя взметнулось в небо. «Дома Гинзбурга» больше не существовало.

Не существовало больше и оружия, шифров, паспортов, денег, адресов, продуктов — всего того, что с таким трудом подбирал себе Кудря для подпольной работы.

Все надо было начинать сначала. Вскоре с помощью знакомого управдома Кудря получил небольшую отдельную квартиру по Пушкинской улице в доме № 37. Квартирка была незавидная — тесная и холодная, но имела второй выход на черную лестницу.

С жильем дело устроилось. Остальное восполнить было много трудней.

Слепая судьба разведчика готовила Максиму еще одно испытание. Оно пришло к нему на Пушкинской улице, в двух шагах от дома, где он поселился. Навстречу ему быстро шагал одетый в полувоенный костюм коренастый мужчина лет сорока пяти с длинными украинскими усами (дальше Усатый).

— Иван Данилович, — осклабился мужчина. — Вот и свиделись! Как живете-можете? — Он достал из кармана повязку гестаповца. — Остались, значит?

— Остался, Тарас Семенович, — негромко сказал Кудря, пристально глядя ему в глаза. — А живу ничего, не жалуюсь.

Случилось то, чего он боялся больше всего: его опознали. Он наткнулся на человека, по делу которого вел следствие и, больше того, освобождения которого сам же и добился, когда выяснилось, что улик против него мало. Конечно, этот петлюровец-эмигрант знал, что своей свободой обязан Кудре, но отплатит ли он ему добром?

— Что ж, — сказал Усатый, — когда-то вы меня допрашивали, теперь я буду допрашивать вас. — Он поиграл повязкой. — Могу вас арестовать, могу повесить. Вы тут остались работать?

— Конечно, работать, — улыбнулся Максим.

Они молча посмотрели друг другу в глаза. Максиму показалось, что гестаповец чуть иронически улыбается. «Негодяй, — подумал он. — Смейся, смейся, а мне ты все равно ничего не сделаешь, побоишься».

Вслух же он как можно спокойнее и рассудительнее сказал:

— Не пугайте меня гестапо, Тарас Семенович. Это не в ваших интересах. Вы понимаете, что допрашивал вас я не зря и мне тоже есть что сообщить гестапо.