Сергей Дмитрюк - Агнец в львиной шкуре

• Название: Агнец в львиной шкуре
• Автор: Сергей Дмитрюк
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Роман «Агнец в львиной шкуре» повествует о дальнейшей судьбе героев романа «Чаша Огня». Земляне попадают в мир, стонущий в отчаянии, разрушенный бессмысленной войной и объятый пламенем революции, за знаменами которой скрывается совсем не то, что гордо начертано на ее полотнищах. В наивном желании помочь создать новое справедливое устройство, люди земли сталкиваются с безмерным коварством, предательством и смертью. И только любовь способна победить все на этом пути. В борьбе с несправедливостью и злом главный герой сражается, чтобы больше никогда не брать в руки оружие…

Те, кто знаком с творчеством Ивана Антоновича Ефремова и читали его знаменитый роман «Час Быка», наверняка помнят сюжетную линию этого произведения: на далёкой планете Торманс, куда волею судьбы попадают переселенцы с Земли, установилась жестокая олигархическая диктатура. Спустя две тысячи лет сюда прилетает экспедиция с коммунистической Земли, целью которой является изучение ситуации и помощь угнетённому народу Торманса, попытка пробуждения в тормансианах желания изменить ход истории на своей планете, чтобы создать здесь справедливое общество, освобождённое от горя и страданий. В своём романе Ефремов попытался найти ответы на сложные вопросы, постоянно полемизируя сам с собой. В результате по сюжету усилия землян приносят свои плоды, и пред отлётом один из них остаётся на Тормансе, чтобы помочь местным борцам с диктатурой совершить революционные преобразования. А спустя сто лет Земля получает известие о том, что Торманс освободился от власти инферно и чтит память о её героях.

Ефремов, стеснённый цензурой, вынужден был о многом умалчивать, в результате чего концовка романа вышла у него несколько скомканной и полемичной. Поэтому, при прочтении «Час Быка», у меня возникало много вопросов о результатах экспедиции землян и достоверности той информации, которую получает Земля с Торманса спустя сто лет. Сам текст романа в этом отношении весьма неоднозначен и спорен.

Спустя какое-то время у меня возникла мысль переосмыслить историю того самого «смутного столетнего периода» перехода от тотальной диктатуры к свободному высокоразвитому обществу, который сам Иван Антонович оставил без деталей и конкретики. Использовав эпилог его романа, как стартовую идею, для которой возможно многовариантное будущее, я постарался смоделировать свой мир, охваченный революционными изменениями, которые, в конце концов, приводят к неожиданным, хотя и вполне закономерным результатам.

Вначале мне думалось, что описать данные события я смогу в одном произведении. Написание его заняло у меня около восьми лет (долго не давалась концовка, которая виделась мне смертью главных героев). Но совсем недавно совершенно неожиданно для меня самого родилось продолжение той истории.

И тогда я понял, что обе повести лучше соединить в одну большую книгу, сделав их частями единого повествования. Так история землянина Максима Новака и его возлюбленной будет выглядеть более цельной, логически и сюжетно законченной.

Поэтому всем, кто уже успел прочитать здесь повесть «Лава» и повесть «Щит Ахилла», данный роман будет уже не интересен (хотя, после окончательной редактуры в них и произошли определённые изменения). Для тех же, кто ещё не читал эти произведения я представляю свой новый роман цикла «Лицом к Солнцу» — «Агнец в львиной шкуре».

Не стоит воспринимать его, как продолжение или подражание роману И.А. Ефремова «Час Быка». Нет, это отнюдь не фанфик и миры Ефремова для меня являются лишь яркой вспышкой, разбудившей вдохновение. Мой роман вполне самостоятельное произведение, хотя знатоки ефремовских текстов, возможно, смогут разглядеть в нём «прозрачные мостики», намеренно перекинутые мной в творчество выдающегося советского писателя-фантаста.

---

Какое-то время я стоял, глядя ему в след. Странное тоскливое чувство вызвало в душе появление этого сиротливого и бесконечно одинокого существа. Усилием воли я подавил в себе неожиданный прилив меланхолии, и взял с заднего сидения небольшой пластиковый «консул». Войдя во двор «красного» дома, осмотрелся. Внутри здание выглядело не так помпезно, как снаружи. Задняя стена его полностью обрушилась, и перекрытия этажей были похожи на пустые книжные полки. Взобравшись на второй этаж по шаткой металлической лестнице, я остановился около окна-арки, выходившего на площадь. Она просматривалась отсюда, как на ладони. Отлично!

Я сгреб с подоконника кирпичную крошку и поставил на него свой «консул». В нем находилась широкоугольная микрокамера «глаз тигра» с визиопередатчиком — все не больше обычной зажигалки. Микрокамеру я спрятал в широкую трещину в подоконнике так, чтобы угол охвата был максимальным, а рассеивание визиолуча наименьшим. Передатчик вложил в выбоину над окном. Снова спустился на площадь. Здесь все осталось по-прежнему. Что ж, пока все складывается как нельзя лучше! Сев в магнитор, я так же осторожно стал пробираться через завалы обратно, к центру города.

Исправный визиофон пришлось искать довольно долго, — таковым оказался всего один на три квартала в округе. Правда, исправным его можно было назвать лишь с натяжкой, потому что изображение в нем отсутствовало полностью и работала только радиосвязь. Но сейчас мне это было только на руку.

Совсем рядом, на массивном сером здании, двое крепких парней в рабочих блузах развешивали какой-то новый лозунг под сенью грозных литых статуй не то драконов, не то каких-то сказочных монстров. В раскрытые пасти этих чудовищ старательные пропагандисты и всунули по куску синей материи с живописным рисунком из белых иероглифов.

Мельком прочитав замысловатую надпись, и совсем не уловив ее смысла, я стал набирать нужный мне код на приемной панели визиофона. Розовый огонек вызова горел довольно долго. Я уже начал подумывать о том, что вся моя затея провалилась, и, что по этому коду уже давно никто не живет, когда розовый огонек сменился на зеленый. Экран на мгновение озарился тусклым светом, но тут же погас. Звонкий женский голос растерянно спросил:

— Хаи? Сумимасен?[1]

— Будьте добры, мне нужен господин Наока. По важному делу. Срочно!

На несколько секунд на другом конце провода воцарилось молчание. Чувствовалось, что моя невидимая собеседница в замешательстве и не знает, как поступить. Наконец, она неуверенно проговорила:

— Аната но онамае ва?[2]

Видимо ее смущал пустой экран визиофона.

— Девушка! Я имею к господину Наоке очень важный разговор. На карту поставлена его жизнь. Мое имя в данной ситуации не имеет совершенно никакого значения!

Она все еще колебалась, но мои слова произвели на нее впечатление:

— Мошимоши, чотто омачи курасаи![3]

Я услышал слабый щелчок, — секретарша приглушила звук, видимо, советуясь с кем-то, возможно, даже с самим Наокой. Этот факт порадовал меня. Вдруг, совершенно неожиданно, резкий мужской голос громко и нетерпеливо сказал:

— Слушаю!

— Господин Наока? Добрый день! Я говорю с вами, как частное лицо…

— Ваше имя? — вопрос прозвучал скорее приказом, и это мне не понравилось.

— Конечно, я мог бы назвать вам свое имя, но, как вы сами догадываетесь, оно вам совершенно ничего не даст. Поэтому не будем терять драгоценного времени, его у меня мало. Я хочу предложить вам деловой обмен.

Минута молчания. Совсем спокойно:

— Что вы имеете в виду?

Вот это другой разговор! Я почувствовал, что инициатива переходит в мои руки.

— Я хотел предложить вам ознакомиться с документами, в которых будет очень заинтересована народная служба безопасности, если мы с вами не договоримся. Конкретно, это показания нескольких свидетелей, вкупе с визиоматериалом, подтверждающие вашу причастность к подпольному распространению наркотиков, подрывающим народную власть.

Снова молчание. Соображает, не ловушка ли это. Пусть соображает. Я, конечно, блефовал, и никаких неопровержимых доказательств вины Наоки у меня не было. Тем не менее, игра, которую я затеял, стоила свеч. Наока хитрый и осторожный человек, но далеко не глупый, поэтому на встречу со мной обязательно пойдет. В этом я был уверен.

Наконец, все с тем же холодным спокойствием, Наока спросил:

— Что вы хотите взамен?

— Господин Наока! Я человек небогатый… Вы должны понимать, как живется небогатому человеку в наше время? Революция отняла у меня все, и теперь мне остается уповать только на милость бога и таких людей, как вы…

— Короче! Сколько?

— Господин Наока! Я совсем не жаден, но, думаю, двадцать тысяч меня вполне устроят. Надеюсь, вы понимаете, что карточки народного фронта меня не интересуют — только золото! Это мой любимый металл!

— Двадцать тысяч сумма солидная, — медленно произнес Наока. — Прежде я хочу убедиться в ценности сведений, которые вы мне предлагаете.

— Разумеется! Я готов ознакомить вас с ними при личной встрече. Но только с глазу на глаз!

— Хорошо. Где? Когда?

— Сегодня, в пять, на площади Чань-Инь.

Мне показалось, он усмехнулся.

— Надеюсь, господин Наока, вы порядочный человек и…

— Да! Я буду один, — нетерпеливо перебил он меня и отключил связь.

Ну, что ж, посмотрим, как вы держите свое слово, господин Наока. Провести меня вам все равно не удастся. Я взглянул на часы — до встречи оставался один час. Сев в магнитор, включил затемнение на стеклах, нажал клавишу на пульте управления: специально оборудованная панель зажглась перебежкой желтых огней. Засветился небольшой экран на вертикальном щитке. Я увидел контуры знакомой площади в лучах красного солнца. Изображение сдвинулось с места и медленно пошло вправо — следящая камера начала свою работу.

Лохматые деревья непривычно огромной высоты тоскливо шумели под напором горячего сухого ветра. По небу, откуда-то с юга, вероятно со стороны океана, ползли плоские серые облака. Вся природа, казалось, уснула тяжелым, тревожным полуденным сном, изнывая от жары. Пыльное раскаленное марево поднималось от почвы, стекало трепетными волнами к подножью деревьев-гигантов, дробилось там, в сотни обжигающих огненно-красных искр.

Я снова взглянул на экран. Вроде бы ничего не изменилось. Камера, пройдя очередную дугу, возвращалась к исходной точке. Но что это? Слабое движение в правом нижнем углу экрана насторожило меня. Я добавил увеличения — так и есть! Три шестиместных магнитора остановились в тени одного из зданий в самом начале площади. Это было уже интересно. Затемненное стекло на дверце переднего магнитора медленно опустилось, открывая темное нутро машины. Сомнений не было: те, кто сидит в салоне, осматривают окрестные дома с помощью термочувствительной оптики. Возможно, у них есть и биолокационная система.

Я остановил камеру. Прошло минуты три, затем, как по команде, дверцы всех магниторов распахнулись, и из них выскочило человек пятнадцать дюжих молодцов в одинаковых темных костюмах и солнцезащитных очках, очень напоминающих специальные инфракрасные. Они врассыпную кинулись к соседним домам. Со стороны все это походило на хорошо спланированную военную операцию. Было совершенно очевидно, что Наоки среди них нет. Дальше мне стало не интересно. Я выключил экран и вылез из машины.

Бронзовые драконы, украшенные лаконичными революционными лозунгами, уже не казались такими свирепыми. К тому же, скоро у них должен был появиться новый сосед — памятник вождю народов Квой Сену, фундамент под который начали закладывать посреди этой маленькой площади, именовавшейся теперь площадью Победы.

Кабина визиофона была все так же пуста. Я набрал номер и стал ждать. Наконец, экран слабо осветился и потух. Розовый огонек вызова сменился на зеленый, и знакомый голос секретарши Наоки произнес:

— Хаи?

— Господин Наока у себя?

Она тоже узнала меня. Это я понял по ее голосу. Но, к моему удивлению, в разговор почти сразу вклинился сам Наока.

— Слушаю! — голос его прозвучал резко и недовольно.

— А вы, оказывается, не деловой человек, господин Наока! — Я решил говорить с ним в холодно-нагловатых тонах. Минуту он молчал. Мне стало жаль, что я не вижу его лица. Наконец, он произнес:

— Это вы?

— А вас это удивляет? Кстати, вы можете отозвать своих людей с площади Чань-Инь. Они умелые ребята, но, к вашему сожалению, никого там не найдут, только зря потеряют время.

Снова молчание, на этот раз более продолжительное. Момент был подходящим, и я решил «ковать железо, пока горячо».

— Неужели вы не поняли, с кем имеете дело?

— Теперь понял… Хорошо. Давайте говорить по-деловому. Что вам нужно?

— А у вас оказывается плохая память, господин Наока! Кажется, мы уже договорились о сумме, которую я хотел бы получить? Но, видимо, вам деньги дороже собственной свободы?