Анна Сьюэлл - Дымка. Черный Красавчик (сборник)

• Название: Дымка. Черный Красавчик (сборник)
• Автор: Анна Сьюэлл
• Жанр: Вестерн
• Год: 2016
• ISBN: 978-617-12-0293-1, 978-617-12-0292-4, 978-5-9910-3452-4, 978-617-12-0289-4, 978-617-12-0291-7

В те дни, когда жители Америки начали пересаживаться с лошадей на автомобили, в прерии родился жеребенок. На первый взгляд, он мало чем отличался от остальных своих собратьев. Но в один прекрасный день Дымка превратился в видного и норовистого красавца. Никого не подпускал он к себе. Лишь умелому ковбою Клинту удалось оседлать его. С этого и началась дружба человека и коня, которую каждый из них пронес через годы… (Виль Джеймс. «Дымка»)

В издание также вошла повесть Анны Сьюэлл «Черный Красавчик».

---

Этот план Клинта был верным залогом победы, и медленно и упорно он начал воспитывать Дымку. Ковбой призвал на помощь все свое искусство и ухлопал бездну времени, чтобы вылепить из Дымки такого коня, какой был ему нужен.

Каждый вечер, едва кончался ужин, Клинт отправлялся вниз по пересохшему руслу к Дымке. По ходу своей работы Клинт убеждался, что не переоценил мышастого красавца, и, когда темнота заставляла его возвращаться домой, разочарования не было на его лице.

Дымка сидел на привязи больше недели. Все это время Клинт навещал его днем, во время работы в корале, и несколько часов проводил с ним по вечерам. Лошадь привыкла к веревке и больше не обращала на нее внимания, но ковбоя она все еще сторонилась: ему трудно было прогнать из ее сердца унаследованный от праотцев страх. Человек оставался для Дымки тайной и после недели знакомства. Власть, которую имело над ним это двуногое существо, заставляла Дымку ждать следующего его движения, каково бы ни было предыдущее, потому он и сторонился ковбоя, потому ни одного движения не сделал ковбой так, чтобы Дымка его не заметил.

– Ты, видно, решил не спускать с меня глаз, малыш, – сказал Клинт. – Но это как раз мне и нужно. Больше будешь смотреть – больше увидишь, скорее научишься уму разуму.

Дымка смотрел – и видел, и учился. Однажды вечером Клинт отвязал веревку от бревна и повел лошадь к коралю: она была сломлена настолько, что ее уже можно было вести на поводу, и она шла довольно легко. Сердце Дымки колотилось в ожидании того неизвестного, что вот-вот случится. Когда ковбой проводил его через большие ворота, он высоко подымал копыта и осторожно ступал, его глаза впивались во все подозрительное – плащ, висевший на стене кораля, заставил его захрапеть и шарахнуться вбок. Клинт беседовал с ним и вел его дальше, через вторые ворота, в маленький круглый кораль. Толстый, суковатый столб был врыт посреди этого кораля, а возле него лежал блестящий кожаный горб – седло.

– Ну, малыш, сейчас начинается представление, позвольте вас познакомить вот с этим седлом.

С этими словами Клинт обернулся и стал поглаживать Дымкин лоб. Дымке теперь было не до ковбоя: все его внимание было устремлено на седло, с горящими глазами, насторожив уши, он храпел, ожидая, не прянет ли на него это кожаное «что-то», не разорвет ли, не сожрет ли живьем.

– Смотри, храпи и лягайся сколько хочешь, – сказал ковбой. – Познакомься с этой штукой получше, я не буду тебя торопить.

Клинт стоял с Дымкой в нескольких шагах от седла, усмехаясь и поглаживая его за ушами. Дымка не прочь был бы отказаться от нового знакомства, но Клинт убеждал его подойти ближе к седлу, и ничего другого ему не оставалось.

Шевельнись в этот миг седло, Дымка прянул бы прочь, и Клинту его не сдержать бы. Но кожаный горб лежал неподвижно, совсем неподвижно, и скоро утратил свой грозный вид. Тогда Дымка отвернулся и стал рассматривать другие вещи в корале, но среди них тоже не оказалось ничего, что сулило бы неприятность, и внимание Дымки снова вернулось к ковбою.

Тогда Клинт подошел к столбу, медленно и тихо поднял седло и поднес его ближе к Дымке. Едва звякнули стремена, лошадь захрапела и попятилась, но Клинт и седло продолжали приближаться к ней медленно, но упорно.

Наконец Дымка уперся в высокий забор кораля, дальше ему некуда было отступать. Ковбой, не выпуская из рук веревки, подходил ближе, а с ним и седло. Вытянув ноги вперед, с низко опущенной мордой, Дымка припал к земле. Урок с седлом продолжался.

Тогда Клинт подошел к столбу, медленно и тихо поднял седло и поднес его ближе к Дымке. Едва звякнули стремена, лошадь захрапела и попятилась, но Клинт и седло продолжали приближаться к ней медленно, но упорно.

Когда, по мнению Клинта, седло было достаточно близко, а Дымка почти преодолел страх, он положил седло наземь и, взяв старое одеяло-потник, стал размахивать им в воздухе; ближе и ближе к Дымке были взмахи, и лошадь захрапела, выкатив белки глаз. Дымка попытался было повернуться и ударить одеяло копытами, но одеяло взлетало снова и снова, пока не коснулось его бока. Он шарахнулся в сторону, вскинул задом, но увернуться не смог.

Не произнося ни слова, ковбой продолжал наступление. Для сырого дичка урок был достаточно труден и без тревожащих звуков человеческой речи. Ученье шло своим чередом, и Дымка едва не выпрыгнул из собственной шкуры, но потник сделал свое дело и показал ему, что как ни страшен он на вид, а вреда от него никакого.

Дымка начал брыкаться менее зло, огонь в его глазах потускнел, и скоро он уже только подрагивал мускулами, когда одеяло прикасалось к его шкуре.

– Скоро ты будешь сам просить меня: помаши! – усмехнулся Клинт, не выпуская изо рта папироски. До этого было, конечно, еще далеко, но Дымка по крайней мере стоял и терпел.

То с этого боку, то с того заходил Клинт, пока лошадь не перестала вздрагивать от одеяла. Тогда ковбой бросил веревку, без труда захлестнул сыромятными путами передние ноги Дымки. Дымка слегка захрапел, но стоял смирно, потому что Клинт, спутывая ему ноги, все время помахивал одеялом.

Едва только путы были надеты, ковбой поднял седло и легко, без толчка, опустил его на спину лошади. Дымке показалось, что происходит нечто новое, не похожее на игру с одеялом. Но так как ничего не случилось – только с боков заболтались ремни стремян и подпруги, – он остался стоять, как стоял, и только подрагивание мускулов вдоль плеча показывало готовность его прянуть в воздух при первой обиде.

Огромный опыт сделал Клинта мастером в деле седловки: ничто не обеспокоило Дымку, и даже когда подпруга прошла у него под животом, он не моргнул глазом.

Дымка и не заметил, что он оседлан, пока Клинт не снял с него путы и не толкнул его в сторону; при этом толчке он почувствовал что-то приставшее к нему, повисшее на его спине, это было новое чувство, оно взбесило его, и, опустив морду, он забил задом.

Клинт ожидал этого, потому что нет такого дичка, который любил бы подпругу, как бы свободна она ни была, и, когда Дымка взмахнул головой, Клинт был наготове: петля закружилась в его руках, бросок чуть-чуть на себя – и он присел на конце веревки.

Дымка едва не перевернулся, но Клинт поослабил веревку, и это спасло его. Ковбой не хотел валить лошадь на землю, но он не хотел также, чтобы лошадь бесилась с пустым седлом.

– Ну, Дымка, – сказал он, когда лошадь пришла в себя, обернулась и уставилась на него, – ну, Дымка, мне жаль, чтоб ты зря тратил силы. Если хочешь сходить с ума, подожди, пока я взберусь тебе на спину.

Дымка подождал – не потому, что внял просьбе ковбоя, но потому, что вспомнил, как эта веревка швырнула его наземь в первый день, перед тем как он был привязан к бревну в пересохшем русле за коралем.

VI. Скрип кожи

Между рукой ковбоя и головой лошади – двадцать футов веревки. Ковбой стоит и усмехается, глядя на удивление, написанное на морде лошади; лошадь только что перестала брыкаться и вскидываться с пустым седлом. Седло впервые очутилось на ее гладкой спине, и не удивительно, что она всеми силами старалась выскочить из-под него.

– Ну, не горюй и подыми голову, – сказал ковбой, направляясь к лошади.

Широко расставив ноги, с диким огнем в глазах, храпя от удивления, Дымка смотрел, как идет к нему Клинт; он не знал, оставаться ли ему на месте и воевать или отступить перед врагом. Клинт подходил ближе. Дымка не видел в нем ничего угрожающего, стоял на месте, смотрел и ждал. Рука коснулась его лба, погладила его шею, человек тихо заговорил, и сердце Дымки понемногу перестало прыгать в груди.

Потом человек поводил Дымку немного по коралю, и Дымка, слыша при каждом своем движении скрип кожи и чувствуя тяжесть седла, готов был снова взбунтоваться, но ковбой был тут же рядом и мог осечь его снова. Дымка не хотел, чтобы его осадили, как это получилось в первый раз.

Они дошли до другого конца кораля, там Клинт обернулся и почесал Дымку за ухом.

– Так-то, дружище, посмотрим теперь, как ты будешь вести себя, когда я сяду в седло.

Дымка видел, как ковбой надел поверх брюк еще кожаные штаны, затянул на них пояс, опустил поля шляпы и надвинул ее на голову поплотнее, потом вдруг он потерял ковбоя из виду. Что-то выросло между ними – это большой палец ковбоя лег на веко его левого глаза и опустил веко на глаз. В следующее мгновение Дымка почувствовал, что к тяжести седла прибавилась новая тяжесть, и тотчас к нему снова вернулось зрение.

Но то, что он увидал, заставило его оторопеть. С минуту он стоял в оцепенении, стараясь понять, каким это чудом ковбой оказался сверху, затем стальные мускулы выстрелом прянули от земли, и тугой клубок, в котором сплелись человек и лошадь, взлетел в воздух и, казалось, долго в нем трясся, прежде чем снова опуститься на землю.