Андрей Валентинов - Волонтеры Челкеля

• Название: Волонтеры Челкеля
• Автор: Андрей Валентинов
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-7921-0084-5

Тайный приказ адмирала Колчака и не менее секретное распоряжение большевистского руководства, связанные с самой большой тайной бывшей Российской Империи, невероятным образом переплели судьбы главных героев романа — белогвардейского офицера Ростислава Арцеулова и красного командира Степана Косухина. Трудный путь из морозной Сибири в далекий Китай. Сопротивление врагов — людей и нелюдей. Помощь друзей — живых и мертвых. И неожиданный финал, оборачивающийся началом нового витка фантастической истории.

---

— Значит, это правда, — не выдержал Косухин, — насчет нечисти…

На красном неподвижном лице Венцлава появилось нечто вроде усмешки.

— Вы с какого года в революционном движении, Степан Иванович?

— С шестнадцатого! — гордо сообщил Степа. — Первый раз еще при царе заарестовали…

— Ну вот… Вы были революционером, борцом за дело пролетариата и всех трудящихся. А как вас называли жандармы?

— Знамо как, — приосанился Степа. — Бунтовщиками! И даже шпионами немецкими…

— Вот видите… Православная церковь, которая, как вам известно, все века помогала угнетать народ, также расправлялась со своими врагами и называла их ничуть не лучше.

— Ну… это ясно… — задумался Степа. — Выходит, вся эта, извините, нечисть и вправду существует? Значит, попы правы? А говорят, что Бога нет!

— Эк вы хватили! — рассмеялся Венцлав. — Да при чем тут Бог! Есть ли Он, нет ли — этого никто не знает. Просто в мире есть явления, которые не хотят или боятся замечать. Официальная церковь их преследовала. Более того, все это вполне объяснимо с научной точки зрения…

— А, тогда понятно, — несколько успокоился Косухин. — Если с научной… Но кого я все-таки видел? Призрак или что?

— Называйте это призраком, — пожал плечами Венцлав. — Я могу назвать это некробиотическим излучением. Подобные случаи известны уже сотни лет. Помню, однажды…

Венцлав не стал договаривать, покачал головой и замолк.

— А кто эта женщина? — поинтересовался Степа, в голове которого творился настоящий кавардак.

— Жена Арцеулова. Ее звали Ксения, — неохотно ответил Венцлав. — По-моему, вас что-то с ней связывало. Не пойму…

— Быть того не может! — возмутился Степа и, чуть помолчав, пробормотал: — Выходит, похоронил жену, капитан! Красивая была женщина… Жалко, — добавил он неожиданно для себя.

— Ну, хватит! — Венцлав нахмурился и встал из-за стола. — Не раскисайте, красный командир Косухин! Если революции понадобится — вы будете сотрудничать даже с упырями.

— Упырей не бывает, — усмехнулся Косухин, решив, что товарищ Венцлав шутит. Тот не отозвался и, кивнув Степе, вышел из кабинета. Они спустились вниз в тюремный двор, где толпилось несколько свободных от нарядов дружинников. Они разглядывали только что привезенные трупы расстрелянных Косухиным офицеров.

— Приведите этого… Ревяко, — распорядился Венцлав. Косухин козырнул и отправился в тюремный корпус.

Подполковнику Ревяко было совсем худо. Всю дорогу он умолял Степу не ставить его к стенке, обещая взамен все что угодно, вплоть до добровольного вступления в ряды РККА. Косухину было поначалу приятно видеть унижение матерого классового врага, но затем он вдруг представил, что в плен попал не проклятый беляк, а красный командир, и вот так же молит врага о жизни. Степу передернуло и он, забыв, что пленных бить не полагается, двинул Ревяко в скулу, заметив: «Хоть бы застрелился, мразь!» Похоже, это добило подполковника, и во двор он вышел уже в состоянии, близком к полному затмению. При виде своих погибших товарищей, сваленных прямо на снег, его затрясло.

— Не надо… — заныл он, решив, что приходит его последний час.

— Успокойтесь, — веско произнес товарищ Венцлав, и Ревяко, к удивлению Степы, тут же затих. — Где штабс-капитан Мережко?

— Сейчас, сейчас… — забормотал Ревяко, обходя закоченелые трупы и склоняясь к лицу каждого покойника. — Не извольте беспокоиться…

— Чего нам беспокоиться? — вновь не выдержал Степа. — Вот тварь!

— Помолчите! — прервал Венцлав, и Косухин умолк. Голос командира легендарного 305-го ему не понравился.

— Вот! — почти радостно воскликнул подполковник, указывая на одно из тел. — Вот он, господа… простите… товарищи…

Венцлав быстро подошел и присел рядом с трупом, легко поводя рукой над мертвым лицом.

— Порядок, Степан Иванович, — мрачно усмехнулся он. — В полночь поговорим…

Косухин вспомнил генерала Ирмана, и ему вновь стало не по себе.

— Товарищ Венцлав… — решился он. — А как вы… ну, определили…

— Стрелял в сердце, — пожал плечами краснолицый. — Мозг цел… Ладно, займемся покуда живыми.

Он махнул рукой, и закаменелого от страха Ревяко повели в кабинет административного корпуса. Степа поглядел на мертвое лицо штабс-капитана, и ему стало совсем плохо. Штабс-капитан Мережко был красив и молод, его большие голубые глаза смотрели в никуда без страха. Было видно, что офицер не боялся умирать.

— Отвоевался парень, — Степа вздохнул. — И не знал, что все равно ему не уйти… Вот дурак, в висок выстрелил бы, что ли!

Последняя мысль пришла в голову Косухина совершенно неожиданно. Он вдруг понял, что не хочет, чтобы мертвый штабс-капитан отвечал на страшном допросе, который готовит ему Венцлав.

«Так он же, вражина! Контра!» — подумал Степа, но понял, что даже с контрой так поступать нельзя. Он вздохнул и поплелся вслед за товарищем Венцлавом.

Когда он пришел, допрос был в самом разгаре. Венцлав, увидев Степу, кивнул ему на один из свободных стульев. Косухин присел и стал слушать.

К его удивлению, речь шла о каком-то перстне. Несколько успокоившись за свою шкуру, Ревяко подробно описывал двух черненых змеек, монограмму из непонятных букв и даже попытался что-то нарисовать. Венцлав слушал, почти не прерывая. Наконец, он удовлетворенно кивнул и откинулся на спинку стула.

— А теперь, будьте добры, о полковнике Лебедеве…

— Значит, так, господа, — Ревяко, похоже, уже вошел в азарт, и допрос начал доставлять ему какое-то извращенное удовольствие. — Я сам об этом Лебедеве услыхал только э-э-э… третьего дня. Капитан Арцеулов спросил о нем… Вернее, не так… Кто-то сказал, что этого Лебедева ищут. И тогда штабс-капитан Мережко сообщил, что Лебедев действительно служил в отделе генерала Ирмана, но у него на самом деле другая фамилия. И что он летчик. А затем Арцеулов о чем-то беседовал с Мережко, потом они ушли. Обратно Мережко вернулся один…

— Все рассказали? — спросил Венцлав, делая какие-то записи в блокноте.

— Все как есть! Честное слово дворянина! — Ревяко даже привстал и попытался перекреститься.

— Подумайте еще раз.

— Все! Все! — выдохнул подполковник. — Как на духу.

— Косухин! — Венцлав поднял глаза на Степу, и в его взгляде тот прочитал мрачную усмешку. — Отведите этого слюнтяя во двор и вышибите ему мозги…

— Так точно! — Степа с удовольствием схватил упирающегося Ревяко за шкирку и поволок из кабинета. Подполковник что-то кричал, обещал отдать жизнь за власть рабочих и крестьян, но Степа не слушал. Он вдруг подумал, что лютый вражина Арцеулов, которого они обкладывали, как волка, наверно, никогда бы не унизился до такого. И его не пришлось бы тащить к стенке, подгоняя ударами сапога…

…Во дворе, увидев валявшиеся в снегу тела своих товарищей, подполковник рухнул на колени и завыл. Косухину вдруг стало по-настоящему страшно и противно. Он поднял упирающегося Ревяко за ворот и кинул прямо на трупы. Тот упал, с воплем приподнялся, и в ту же секунду Степа выстрелил прямо в перекошенное ужасом лицо.

Косухин подошел поближе и наклонился. Вопрос с подполковником был полностью решен. И вдруг, совсем рядом с мертвым Ревяко, он увидел застывшее тело штабс-капитана Мережко. Еще не очень соображая, что делает, Степа наклонился, посмотрев в мертвые голубые глаза погибшего офицера. Вдруг рука с револьвером сама дернулась, и Косухин аккуратно, стараясь не промазать, всадил пулю в ровно подстриженный висок штабс-капитана.

— Все, — выдохнул он и испуганно оглянулся. Впрочем, охрана так ничего и не поняла — все были уверены, что товарищ Косухин произвел контрольный выстрел в голову врага революции белого гада Ревяко…

…Все остальное Степа уже решил. Он поднялся в кабинет к товарищу Чудову и попросился на передовую. Пров Самсонович вначале было воспротивился, заявив, что чека важнее, чем всякие там действия на фронте, но Косухин вовремя напомнил вождю иркутских большевиков, что нельзя оставлять дело обороны города в недостойных руках тайного двурушника и потенциального предателя Федоровича. Этот аргумент, как Степа и ожидал, оказался неотразим. Пров Самсонович лично позвонил председателю Политцентра, заявив, что проверенный революционер Степан Косухин направляется в военный штаб Политцентра, как представитель большевистского губкома…

…Мрачный Федорович вручил Степе две пачки японских папирос и отправил его на станцию Иннокентьевскую, где уже шла перестрелка между отрядами Политцентра и авангардом Каппеля.

— Сколько времени? — спросил Казим-бек. Арцеулов взглянул было на висевшие в комнате часы-ходики, но вспомнил, — они давно стоят. Вздохнув, он полез в карман за своим «Бурэ».

— Без двадцати десять, — сообщил, наконец, он.

— Скорее бы… Ждать и догонять — хуже нет…