Александр Штейнберг - Кавказская Одиссея и граф Николаевич

• Название: Кавказская Одиссея и граф Николаевич
• Автор: Александр Штейнберг
• Жанр: Короткие истории

Эта серия книг посвящается архитекторам и художникам – шестидесятникам. Удивительные приключения главного героя, его путешествия, встречи с крупнейшими архитекторами Украины, России, Франции, Японии, США. Тяготы эмиграции и проблемы русской коммьюнити Филадельфии. Жизнь архитектурно-художественной общественности Украины 60-80х годов и Филадельфии 90-2000х годов. Личные проблемы и творческие порывы, зачастую веселые и смешные, а иногда грустные, как сама жизнь. Архитектурные конкурсы на Украине и в Америке. Книгу украшают многочисленные смешные рисунки и оптимизм авторов. Серия состоит из 15 книг, связанных общими героями и общим сюжетом. Иллюстрации Александра Штейнберга.

---

– Зачем женшин в брюках? У нас женшин в брюках не ходит.

– Да какую это играет роль? Они переоденутся перед тем, как мы зайдем.

– А второй твой человек мусульманин?

– Нет. Но он тоже интересуется азербайджанской архитектурой.

– Нэ пущу. Нэ мусульманин. Женщин в брюках. Мы делаем реставраций. Никто нэ должен ходить во дворец. Все.

Положение было дурацким. В это время из ворот вышел парень, как мы поняли, реставратор. Он услышал конец разговора, подошел к нам и обратился к старцу.

– Слушай, отец. Мы тоже не мусульмане. Мы, как ты знаешь, из Москвы, а тем не менее уже три месяца занимаемся у вас реставрацией, и никого это не волнует. Так что можешь их пустить.

– Нэ разрешаю.

– Ребята, что вы его слушаете! Здесь в соседнем здании представитель Министерства культуры – интеллигентная дама. Идемте, я вас познакомлю. Она вам все сама покажет. Дама, действительно, была интеллигентной, а дворец оказался довольно скромных размеров. Реставрационные работы были весьма трудоемкими, так как на всех потолках были фигурные карнизы в виде сталактитов. Лепка переплеталась с зеркальными участками – эдакая шкатулка. Когда мы поднялись на второй этаж, министерская дама начала объяснять нам нехитрую технологию:

– Здесь находился гарем. А здесь вот два балкона. Оба выходили на площадь. В день суда на площади собирался народ. Если у Ширваншаха перед этим была хорошая, ласковая жена, он надевал красные одежды, выходил на левый балкон и миловал. Если жена была неудачной, он надевал черные одежды, выходил на правый балкон и карал.

Скажем прямо, правосудие было крайне незатейливым и без лишних формальностей.

После посещения дворца мы отправились на базар, дабы пополнить недостающие запасы провианта. Пока наши дамы находились на базаре, мы разговорились с местным жителем, припарковавшимся возле нас. Вообще, наша машина вызывала неподдельный интерес, вернее не так машина, как номера, начинавшиеся на ЯЯ.

– Вы из Ялты или из Ярославля?

– Нет, мы из Киева.

– А что же значит ЯЯ? Это специальные номера?

– Нет, это старые киевские номера (звучало анекдотично).

В это время появились наши дамы с метровыми азербайджанскими огурцами и прочей снедью. Единственное, что им не удалось достать – это хлеб.

Наш новый знакомый сообщил нам, что хлеб нам все равно не продадут – запрещено. «Что же делать?» «Пошли со мной, мине дадут». Я пошел с ним. Он подошел к первой же бабе, что-то сказал, она открыла мешок и вытащила пару лавашей.

– Почему у вас так строго с хлебом?

– Панимаешь, дарагой, – ответил новый знакомый. – Прислали нам прошлый год новый началник милиций, наш, азербайджанец, но шибко гордый. Так ему то не так, да это не хочет. Какой-то штрафы – у нас так не делают. Передупредили один-первый раз, передупредили второй раз. Нэ понимает. Ловили вечером, раздели голым и пустили домой. У нас позор – это хуже, чем бьют. Думаешь – он понял? Нэт. Первый предупреждений нэ понял. Взял себе охрану – три человек. Словили всех четыре вместе – раздели совсем голые. Позор. Еще сильнее сделал охрану. В третий раз сделали голым на этот площадь, начал понимать. «Сушай, говорит он, – все, нэ надо штраф, торгуй, как хочешь, только, шоб я нэ видел». Сразу такой добрый стал. А лаваш есть у каждый баба, только он в мешке держит.

– А где тут у вас столовая или ресторан? Хочется горячего поесть.

– А, ты шашлиг хочешь? Столовая ты есть нэ будешь, ресторана нэт. Поезжай по этой дороге от базара на юг. Едешь 12 километр – увидишь шашлиг. Там самый лучший шашлиг во всей Нуха.

– Но на карте вообще такой дороги нет.

– Зачем тебе карта. Хорошие люди за свой деньги дорогу строил, чтобы было где немножечко кушать.

Мы распрощались со словоохотливым аборигеном и отправились в горы по неведомой дороге. И была та дорога действительно 12 километров. Там она и кончалась. А в конце стояла хибара на курьих ножках. Возле нее бегало несколько овец. Внизу был мангал и какой-то закуток, завешенный серой тряпкой, а над ним открытая веранда. Мы поднялись наверх. Один стол был накрыт – за ним сидело шестеро мужчин, которые сразу умолкли при нашем появлении и стали нас разглядывать с большим удивлением. Появление в подобном заведении женщин здесь рассматривалось как случай, выходящий за все допустимые рамки приличия.

Хозяин принес таз с водой, помыл стол, принес и выложил перед нами зелень, хлеб в тарелке, порезанный крупными кусками.

– Шашлиг уже жарится на мангал. Свежий шашлиг, только-только бегал. Захочешь еще – вон другой шашлиг бегает. Ест хороший молодой вино.

От вина пришлось отказаться. Мы молчали и чувствовали себя крайне напряженно. Приходило на ум – неизвестная дорога, 12 километров от города, никого вокруг, тихонько прикончат, и никто не узнает.

Наконец, появились шашлыки. Нашим соседям надоело нас разглядывать, и они вернулись к своим занятиям. Выпили коньяк и продолжили игру. Я сидел к ним лицом и видел, как шла игра, но ничего не мог понять. Я попросил Эдика, чтобы он незаметно поглядел, так как не верил своим глазам. Собственно, сама игра мне была понятна, но ставки были какие-то сверхъестественные.

Играли они в игру, которая называлась у нас «чмен». Суть этой игры заключалась в том, что вы вытаскивали из кармана рублевую или трехрублевую купюру, на которой всегда был шестизначный номер. Ваш партнер, предположим, говорил «первая и четвертая». Подсчитывали сумму первой и четвертой цифры и сумму всех остальных, отбрасывали десятки, и если цифра у партнера была больше, он забирал у вас купюру, а если меньше, то давал вам аналогичную. Игра крайне несложная – «в деньги на деньги».

Но вся необычность той игры, которую я наблюдал, заключалась в том, что ставки были огромными. Играющий доставал не купюру, а банковскую пачку пятидесяток или сотенных. Партнер называл цифры, они брали верхнюю купюру и считали по ней. В результате либо играющий отдавал эту пачку, либо его партнер отдавал ему аналогичную.

Я забыл о страхах. Игра вызывала жесточайшее любопытство. Я пытался прикинуть, какие суммы выигрывает каждый из них, и сам не мог поверить в результаты. Никакие нарциссы, гранаты, коньяки и прочая спекуляция в масштабах города Нуха не могли бы обеспечить такой разгул. В полнейшем недоумении мы покинули это заведение. Игроки не обратили на нас внимания – уж слишком они были увлечены игрой. Чтобы двинуться дальше на Ханлар, нам пришлось вернуться в Нуху и переехать на другую дорогу.

Выехали мы довольно поздно. Солнце зашло за горы. Отроги гор были все такими же лысыми и неприветливыми. Стемнело. На дорогу стали выходить шакалы. У нас по дороге было еще два населенных пункта. На них была вся надежда, так как на самой дороге не было ни съездов, ни даже какого-нибудь уширения. Когда мы, наконец, добрались до первого населенного пункта, нас встретили собаки, да не просто собаки, а кавказские овчарки – огромные, с желтой свалявшейся шерстью, злые и агрессивные. Они шли стаей, ноздря в ноздрю с машиной, не отставая ни на метр. Мы молились, чтобы не дай Бог не отказал двигатель, и чтобы ни одна из них не попала под колеса. Второй населенный пункт оказал нам аналогичный прием. Людей не было – одни собаки. Уже было два часа ночи. И тут на горы села туча. Слева стена, справа обрыв и видимость один метр. Я шел впереди машины и показывал знаками – чуть правее, чуть левее. Скорость один километр в час. Не выдержав, Эдик взмолился:

– Любое уширение дороги, и мы должны остановиться.

Наконец, такая площадка появилась. Мы хотели ставить палатку, но дамы наотрез отказались. Основной аргумент: «вас сожрут шакалы, а мы отсюда уже никуда не выберемся». Пришлось ночевать, сидя в машине.

Проснулись часа через два от истерического Светкиного крика: «Эдик, летим! Останови машину, жми на тормоза!» Сначала мы не поняли в чем дело. Я точно помнил, что подложил камни под все колеса. Потом доехало. Начало светать, туча шла через машину. Машина дрожала. Было полное впечатление, что мы, действительно, летим. Успокоились, поспали еще часа два. Наконец встали, начали разминать затекшие конечности, мыться. Рядом оказалось небольшое ущелье. Пастухи – юные азербайджанцы привели овец и устроились в кружок вокруг нас. Для них это было интересное зрелище, а когда мы начали чистить зубы, то они с энтузиазмом зааплодировали.

Приведя себя в порядок, мы двинулись на Ханлар. Во-первых, там, как нам сказал наш нухинский знакомый, можно дешево купить хороший коньяк, а, во-вторых, оттуда начинался подъем к озеру Гек-Гель, где мы надеялись найти Колю.

Приехали в Ханлар мы в мрачную пасмурную погоду. Моросил мелкий дождик, размывая и без того ужасную дорогу. Первым делом мы выяснили, где находится коньячный завод. Ворота завода были заперты. На проходной сидел мрачный пожилой азербайджанец в огромной кепке. Напротив завода был магазинчик типа сельской лавки: сигареты, коньяк, сахар, штаны, соль, рубашки. Возле магазина стояло несколько человек. Наше появление вызвало интерес. Мы к ним подошли: