Хулия Наварро - Стреляй, я уже мертв

• Название: Стреляй, я уже мертв
• Автор: Хулия Наварро
• Издательство: группа «Исторический роман»
• Жанр: Драматургия
• Год: 2016

Бывают в жизни мгновения, когда единственный способ спастись — это умереть или убить.

В конце XIX века, на последнем этапе царизма в России, семье Цукеров, преследуемой за иудейскую веру, приходится бежать из страны, от кошмара и несправедливости. Прибыв на Землю Обетованную, Самуэль Цукер приобретает землю у арабской семьи Зиядов, возглавляемой Ахмедом. Между ним и Самуэлем возникает тесная связь, крепкая дружба, которая, несмотря на политические и религиозные различия, сохраняется поколение за поколением.

На фоне угроз, мести и многих других страстей жизнь Цукеров и Зиядов сплетается в мозаику предательства и страданий, любви возможной и невозможной, полное удивительных событий совместное существование на территории нетерпимости.

Пронзительная и трогательная хроника, две семейные саги — новый роман Хулии Наварро погружает нас в жизнь реальных людей, которые борются за то, чтобы исполнить свои мечты, которые сами ответственны за выбранный путь.

---

— Месье Бовуар готов заплатить любую цену.

— Если Михаил не захочет здесь жить, я просто запру этот дом. А ты, разумеется, переедешь жить в дом мужа.

— Да, мы с ним это уже обсудили. У него достаточно места. Там у меня будет отдельная спальня и маленькая гостиная. Но мне бы хотелось иметь свой собственный дом, который принадлежал бы только мне... И мой магазин... Так ты продашь мне магазин?

— Я буду сдавать тебе магазин, но его я тоже тебе не продам.

Больше Ирина не настаивала. До этой самой минуты Самуэль был ее верным рыцарем, человеком, который ее любил; теперь же он собирался покинуть ее, забыть о ней навсегда.

Какое-то время они обсуждали разные мелочи предстоящей свадьбы, говорили о будущем Михаила. Затем обсудили условия аренды магазина, и Самуэль сказал, что наймет рабочих, чтобы они заложили дверь, ведущую из магазина в жилые комнаты. Потом они составили договор аренды и заверили его у нотариуса.

— Нет никакой необходимости идти к нотариусу, я и так буду выполнять свои обязательства, — ответила уязвленная Ирина.

— Мне очень жаль, но тебе придется это сделать, иначе я отказываюсь сдавать тебе магазин.

Теперь оставалось только сообщить обо всем Михаилу. Ирина попросила было Самуэля помочь ей убедить юношу, но тот наотрез отказался.

— Это исключительно ваше с ним дело, — ответил он. — Конечно, я помогу мальчику, если он сам попросит о помощи, но я не стану брать на себя то, что должна сделать ты.

Ирина так и поступила. На следующий день, когда Самуэль ушел из дома, она рассказала обо всем Михаилу. Разговор получился еще более тяжелым, чем она ожидала. Молодой человек сначала слушал спокойно, но затем у него на лице проступило выражение невыносимой боли, с которой он не в силах был совладать и в конце концов расплакался.

— Зачем ты это делаешь? Ну зачем?

— Михаил, дорогой, я тебе уже все сказала, ничего не изменить. Месье Бовуар прекрасно знает, что ты значишь для меня, и готов принять тебя, как сына. В его доме достаточно места, чтобы ты чувствовал себя там уютно; ты знаешь его родителей, они вежливы и дружелюбны, и ничем не будут тебе мешать. Но если ты не захочешь жить вместе с нами, Самуэль не станет возражать против того, чтобы ты и дальше жил в этом доме. Ведь на самом деле все останется по-прежнему, нас будет разделять одна лишь стенка, и я, как и прежде, буду о тебе заботиться. Хотя, конечно, было бы лучше, если бы ты переехал к нам.

— Замолчи! — кричал Михаил, расплакавшись.

Ирина попыталась его обнять, но он сердито вырвался. Это была единственная мать, которую он когда-либо знал, единственная ниточка, которая связывала его с отцом, с родной Россией. Потому что он ничего не забыл. В иные ночи его по-прежнему будили кошмары. Ему снилось, что он видит отца и хочет к нему подойти, но с каждым шагом тот все удаляется, и Михаил никак не может к нему приблизиться. А потом его вдруг охватывал ужасный холод, пробирающий до костей. Еще в детстве он с криками просыпался от этих снов, и тогда к нему бросалась Ирина и крепко обнимала. Так же поступала и Мари. Эти две женщины охраняли его сон, бросаясь к нему, едва слышали первый крик.

— Михаил, ты — тот человек, которого я люблю больше всех на свете, и я хочу, чтобы ты понял, почему я выхожу замуж, — произнесла она, тронутая слезами мальчика.

— Ты уже сказала, что выходишь замуж ради собственной безопасности и чтобы не иметь никаких забот. А еще для тебя важна респектабельность, тебе не дает покоя, что скажут другие. Как же, так я и поверил!

— И все же тебе придется поверить. Я уже в том возрасте, когда женщине не стоит дальше оставаться одной, ей нужна поддержка...

— Так значит, мне ты не доверяешь? — оскорбился Михаил. — Считаешь, что я могу тебя бросить? Ты говоришь, что я тебе как сын, но что же я за сын, если ты ищешь поддержку и безопасность в другом месте?

— Ты должен жить своей жизнью, и с моей стороны было бы просто непорядочно висеть у тебя на шее. Ты — необычайно талантливый музыкант, и впереди у тебя блестящая карьера. Ты не должен обременять себя заботами обо мне и, тем более, меня содержать. К тому же, когда-нибудь ты женишься... Мы прошли долгий путь вместе, но теперь для тебя настало время идти собственным путем, без ненужных долгов и обязательств, не оглядываясь назад.

— Ну что ж, в таком случае, я тоже уеду... Да, уеду, я не могу больше здесь оставаться...

— Что за глупости! — запротестовала Ирина, испугавшись внезапного взрыва эмоций у мальчика.

— Нет, я не хочу зависеть ни от милости Самуэля, не месье Бовуара. Ты сама говоришь: у меня есть музыка, и она меня прокормит.

— В этом нет необходимости; поверь, нам нет нужды расставаться.

— Ты сама так решила, Ирина.

С этими словами он встал и покинул гостиную.

Ужин прошел в полном молчании; каждый был погружен в свои мысли. Под конец ужина Самуэль сообщил о своих ближайших планах.

— Сегодня вечером я сказал у себя в лаборатории, что отправляюсь в долгое путешествие и неизвестно, когда вернусь. Меня попросили подождать, пока мне найдут замену. Не думаю, что на это потребуется много времени. Кроме того, я должен привести в порядок свои дела. Завтра я пойду к нотариусу, чтобы оформить аренду цветочного магазина.

— А я? Что будет со мной? — в голосе Михаила звучал упрек. — Ты подумал, что будет со мной?

— Ты вправе делать все, что захочешь. Ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня, как и на Ирину, и что оба мы сделаем для тебя все, что в наших силах.

— В самом деле? — усмехнулся Михаил. — Что-то мне в это не верится. Ирина решила выйти замуж, думая лишь о своих интересах, ты снова собираешься в Палестину. И вот скажи, кто из вас двоих при этом подумал обо мне?

— Что ты собираешься делать, Михаил? — спросил Самуэль очень серьезно.

— Он тоже хочет уехать, хотя это чистое безумие... — ответила за него Ирина. — Собирается искать работу... хотя в этом нет никакой необходимости...

— Ты хочешь уехать? — удивился Самуэль. — Но почему? Тебе нужно закончить учебу, ты хороший музыкант и можешь стать по-настоящему великим. У тебя нет никакой необходимости искать работу.

— Теперь есть. Вспомни, я уже неоднократно давал концерты, и отзывы критиков были самыми благоприятными.

— Да, ты был ребенком-вундеркиндом, потом стал подростком-вундеркиндом, теперь ты — молодое дарование, и осталось лишь стать взрослым гением, — сказал Самуэль.

Ирина извинилась и ушла к себе. Ее так задело поведение Михаила, что она задавалась вопросом — иммет ли право заставлять его страдать.

Самуэль и Михаил остались наедине и несколько минут молчали. Потом Самуэль поднялся и когда уже собрался было выйти из столовой, услышал, как Михаил тихо спросил:

— Ты возьмешь меня с собой в Палестину?

Самуэль взглянул на него и ответил, даже не задумываясь:

— Конечно. Почему бы и нет?

И вот они стоят на палубе корабля, наблюдая за маневрами на пристани. Михаил горел желанием поскорей покинуть корабль и познакомиться с этой землей, о которой знал из библии, Самуэль задавался вопросом, сможет ли он вернуться к простой жизни Сада Надежды.

Они сошли на берег около полудня, когда солнце раскалило воздух, а от ветра почти ничего не осталось.

Они пробирались через толпу и на мгновение Самуэль смутился, такими разительными были перемены. Он нашел арабского крестьянина, который согласился доставить их в Тель-Авив на своей повозке — этот новый город располагался неподалеку от Яффы, и жили там только евреи-иммигранты.

— Останемся там на одну ночь, мне любопытно на него взглянуть.

Они нашли скромную гостиницу неподалеку от моря и, даже не отдохнув с дороги, вышли, чтобы осмотреть город. Они шли, не выбирая направления, преисполненные любопытства. Самуэль растрогался, увидев вереницу простых и небольших домов, с микроскопическими, но очень ухоженными садиками.

— Смотри, смотри! — восхищенно произнес он, указывая в сторону этих домиков, в которых Михаил не нашел ничего необычного.

В городе были школы, кафе, магазины — как и в Париже, вот только улицы в большинстве своем немощеные.

— Ну и что ты об этом думаешь? — спросил Самуэль.

— Какая-то убогая деревушка, — ответил Михаил. — Если бы она не стояла на берегу моря, так и вовсе смотреть было бы не на что.

— Да что ты говоришь! Когда я уезжал, здесь просто ничего не было, а сейчас, как видишь — целый город. Смотри... Посмотри вон туда. Ну, что ты об этом скажешь?

Но Михаил не разделял его энтузиазма и там, где Самуэль видел город, замечал только большую деревню. Он в этом не признался, но Тель-Авив ему не понравился, он не находил привлекательными эти скромные дома, настолько же скромные, как и прохожие.

— Здесь все — рабочие? — спросил он у Самуэля.

— Рабочие? Нет, конечно; здесь есть разные люди: учителя, музыканты, врачи, юристы... Что за странный вопрос?