Виктория Угрюмова - Все волки Канорры

• Название: Все волки Канорры
• Автор: Виктория Угрюмова
• Издательство: Электронный самиздат
• Жанр: Фэнтези
• ISBN: 1230000961110

Наш постоянный читатель привык к тому, что все ладно в герцогстве Кассария, все проблемы в конце концов решаются, все битвы выигрываются, все враги побеждены, все козни разрушены, коварные планы разгаданы — и вокруг разлиты свет и сладость. А теперь подумайте сами, может ли это продолжаться бесконечно? Разумеется, нет.

Итак! Вы думали, нет равных Такангору? Есть, и еще как! Вам говорили, что Кассария одолеет любого врага? А вот и нет! Ее заманили в ловушку. Вы надеялись, что герцог Кассарийский перейдет через Тудасюдамный мостик, чтобы встретить свою любимую Касю, но что, если Кася и будет его злейшим врагом? Вы знаете, что нет в мире силы, способной противостоять мадам Мунемее Топотан? Где она, Мунемея? Что с ней стало? Какая ужасная тайна связана с ее исчезновением? Надеетесь, Зелг сможет управиться со своим Спящим и остаться самим собой? А кто ему даст? Думаете, генерал Галармон выиграет следующую военную кампанию — внимание, на войну во главе армии едет Юлейн, неужели вы правда считаете, что обойдется без проблем? Вы привыкли верить, что Думгар создан для защиты герцогов кассарийских? Кто сказал вам эту чушь? Вы убеждены, что орден Рыцарей Тотиса служит добру и свету? Да, служит. Но это не мешает им дворковать вландишным способом всех, кто не успел спрятаться. Что делают в замке Волки Канорры? Ну, уж точно не то, что вы подумали.

Мы так и не поняли, почему люди любят любую сказку превратить в кошмар, но охотно идем навстречу. Встречайте: зверопусы, косматосы, грызульчики, гухурунды, потомственная предсказательница Балахульда, покушения, похищения, нападения, какофонический экстаз и специально приглашенная звезда — гном-таксидермист Морис — в книге «Все Волки Канорры».

---

В иное время Зелг бы удивился всем этим загадочным мелочам, но сейчас на них вообще никто не обратил внимания. Все взгляды были прикованы к холму.

* * *

Никогда еще панцирная пехота не брала такого разбега.

Острые копыта, подкованные согласно последней моде, впивались в землю, как плуги, и выворачивали ее пластами, отчего за бегущими тянулась широкая черная полоса взрытой земли.

Триста пар рогов, выкрашенных алым, были направлены на противника.

Триста ленточек трепетали на ветру, как флаги.

Воздух расступался перед ними с испуганным воем. Каждый из трехсот могучих воинов летел навстречу своей золотой мечте — каждый из них стремился обогнать остальных и бросить вызов достойнейшему из достойных, чтобы в этот миг сложилась легенда о нем самом и потомки с почтением говорили: «Имярек, это тот, кто сразился с Такангором».

Харриган бежал первым. Он никому не собирался уступать этой чести.

Его серебристая кольчуга звенела; копыта едва касались земли; правая рука была заброшена за спину — в нужный момент, не раньше и не позже — он выхватит из ремней свою черную секиру; рога вспарывали сопротивляющийся воздух; прохладный ветер кричал в ушах. Приближалась секунда его звездной славы.

* * *

Жители прибрежных городов и те, кто основали свои поселения на склонах вулканов, единственные способны понять, что чувствует воин в последние минуты перед столкновением с атакующими минотаврами. Вероятно, сердце замирает так же, когда кипящие волны лавы текут по цветущим склонам, поглощая знакомое пространство, уничтожая все живое и оставляя за собой черную расплавленную массу. Вероятно, что-то знают об этом те, кому довелось видеть, как исполинская мутная волна, ревя и клокоча, поднимается на дыбы и обрушивается на берег, смывая все, что попадется на ее пути, стирая дома и сады, с той небрежностью, с какой мы сдуваем пылинку с рукава. Этой мощи нечего противопоставить. И нелепо, странно и жалко выглядит тот, кто стоит, упираясь в землю, не могущую дать ни поддержки, ни защиты, и готовится отразить атаку неистовой стихии.

Юлейн с Гегавой в ужасе смотрели на широкую спину Такангора.

Они ни минуты не сомневались, что этот черный неостановимый поток, от которого сотрясалась и гудела земля, заставляя волноваться и пятиться даже набитого тряпками древнеступа, сметет его, как сухой листок.

Юлейн услышал, как глубоко втянул воздух Прикопс, стараясь справиться с охватившим его волнением. Гегава зажмурился. Бургежа, усевшись на обширном затылке древнеступа, нервно строчил в блокнотике, пританцовывая на месте от ужаса.

Минотавры приближались стремительно. Вот уже мерный топот перешел в громкий, будто барабанный бой; вот уже стало слышно прерывистое дыхание и могучий храп. Крупный минотавр, бежавший первым, выхватил из-за спины впечатляющую секиру и бросился наперерез товарищу, явно желая первым добраться до Такангора — и вдруг остановился.

Харриган встал как вкопанный, переводя взгляд с белоснежного грифона с опущенной головой на исполинского роста алайскую минотавриху с двуручным мечом, прижавшую к груди кулак, а затем с них — на Такангора.

Еще ничего не понимая, но следуя примеру своего командира со свойственной им дисциплиной, остановились и остальные минотавры.

Со стороны это производило такое же впечатление, какое произвела бы застывшая в верхней точке волна, не падающая на берег; или лава, повернувшая вспять, обратно в жерло вулкана.

А затем Харриган сделал нечто странное: он ударил секирой о металлический наруч, произведя изрядный звук, как опытный литаврист, низко склонил голову с алыми рогами и рявкнул зычным басом:

— Хаг Рогатан гор нуд гахан, гахан надраг грод хаг Рогатан!

И рогатая непобедимая рать отозвалась в один голос:

— Хаг Рогатан гор нуд гахан, гахан надраг грод хаг Рогатан!

И застучала клинками о щиты и клинки.

* * *

Минотавры не преклоняют колени. Этому мешают их гордость и природное строение ног. Вместо этого они чествуют и славят. Когда триста огромных рогатых воинов ударили клинками о клинки и взревели в один голос, по полю будто шквал пронесся. Тиронгийские полки вздрогнули, понимая, что это подала голос их смерть. Демоны, напротив, довольно ухмыльнулись и принялись переглядываться, будто свершилось долгожданное чудо. Капрал Зутемея протолкалась из арьергарда поближе к своему жениху.

— Пупсик! — призвала мадам Мумеза.

— Да, лютик.

— Ты что-то знаешь.

— Что-то, — осторожно сказал Намора, — я наверняка знаю.

— Я имею в виду то, что меня интересует.

— Мумочка! — твердо сказал Намора, приложив руки к огромному животу, в котором где-то скрывалось его сердце. — Я люблю только тебя. И всегда любил только тебя. Женитьба на этой кикиморе была страшной и непозволительной ошибкой, в которой я не перестану раскаиваться до конца своих дней.

Мадам Мумеза растроганно хрюкнула.

— Пупсик, — сказала она дрогнувшим голосом. — Не юли. Я говорю об этих парнокопытных миротворцах. Что они делают?

— А, — догадливо закивал демон. — Ну, это же яснее ясного — чествуют и славят.

— И ты понимаешь, что они кричат?

Намора вздохнул с невыразимой нежностью. Его возлюбленная, отличавшаяся нравом суровым и бескомпромиссным, никогда не признавала за адскими созданиями каких-то особенных способностей, к нему же и вовсе относилась как к своему несмышленому младенцу, который нуждается в заботе и опеке, и все время забывала, что знает и что умеет ее жених.

— Он не потому велик, что он царь, а потому царь, что он велик, — перевел Намора.

— Кто царь?

— Он.

— Пупсик!

— Такангор.

Мадам Мумеза окинула быцика придирчивым взглядом.

— Осанка у него царская, — признала она.

— Корона тоже царская.

— Где?

За несколько тысяч лет беспорочной службы злу Намора твердо выучил, что в армии и в семье следует четко отвечать на поставленные вопросы. И поэтому он ответил коротко и ясно.

— На нем.

Мадам Мумеза прищурила один глаз, будто держала в руках тот самый лук Яростной Тещи, а где-то в окрестностях бегал тот самый многострадальный зять. Такангора она рассмотрела в подробностях, но короны не обнаружила.

— Где?

Первый смысловой уровень проницательный демон расшифровал без труда. Вопрос любимой, вне всякого сомнения, означал, где именно на нем. Но короны принято носить только в одном месте, других способов еще не изобрели, и Намора затруднялся с четким ответом.

Кто знает, какие неприятности постигли бы бедного демона, потому что мадам Мумеза сейчас находилась в состоянии крайнего волнения и нетерпения, но тут ему на помощь пришла благородная дама Цица.

— Обратите внимание на его рога, — предложила она.

— Шикарные рога, — сказала Мумеза. — Такие рога украсили бы любого мужчину.

— В деталях.

— Они сегодня не покрашены, — согласилась мадам капрал.

— Наконечник.

— Что — наконечник?

— Да.

— Это она?

— Да.

— Кто делает такие короны?! — взвилась мадам Мумеза.

— Мы.

— Кто — мы?

— Минотавры.

— Зачем?

— Традиция.

— И другие тоже такие, невзрачные…

Помимо беспримерного мужества мадам Мумеза могла похвастаться завидной проницательностью. Она взглянула на даму Цицу и кашлянула:

— То есть, я хотела сказать — поразительно скромные.

— Нет.

— Хвала богам.

— Других — нет.

— Почему? — изумилась Мумеза.

— Корона минотавров передается из поколения в поколение в царском роду. Она одна в мире. Тот, кто владеет короной, имеет право на трон. Мы клялись в верности обладателю короны, наследнику трона, — пояснила дама Цица, побив все рекорды красноречия. — Раз в сто лет мы подтверждаем клятву. Никто не смеет сделать и носить другую корону.

— Так это и есть знаменитая корона Рийского царства?! — вскричал Бургежа. — И вы молчали два дня? И ни слова не сказали? Вы понимаете, что утаили сенсацию?!

— Нет.

— Какая же вы после этого…

— Нет.

Бургежа подумал минутку.

— Вообще-то да.

— И они вот так, издалека, на бегу, узнали этот наконечник? — не поверил Юлейн.

— Думаю, они сперва обратили внимание на поведение господина Крифиана, — раздался мягкий баритон графа да Унара. — Грифоны, поступая к кому-нибудь на службу, обычно кладут на землю перед нанимателем свой штандарт и приносят клятву.

— Да, верно, — сказал Зелг. — Я отлично помню.

— Но голову они склоняют только перед Рийскими царями. Белые грифоны — выходцы с континента Корх. Они служили царям минотавров еще во времена создания Алайской империи, разумеется, если верить легендам. Но, мне думается, теперь этим легендам можно верить.