Виктория Угрюмова - Все волки Канорры

• Название: Все волки Канорры
• Автор: Виктория Угрюмова
• Издательство: Электронный самиздат
• Жанр: Фэнтези
• ISBN: 1230000961110

Наш постоянный читатель привык к тому, что все ладно в герцогстве Кассария, все проблемы в конце концов решаются, все битвы выигрываются, все враги побеждены, все козни разрушены, коварные планы разгаданы — и вокруг разлиты свет и сладость. А теперь подумайте сами, может ли это продолжаться бесконечно? Разумеется, нет.

Итак! Вы думали, нет равных Такангору? Есть, и еще как! Вам говорили, что Кассария одолеет любого врага? А вот и нет! Ее заманили в ловушку. Вы надеялись, что герцог Кассарийский перейдет через Тудасюдамный мостик, чтобы встретить свою любимую Касю, но что, если Кася и будет его злейшим врагом? Вы знаете, что нет в мире силы, способной противостоять мадам Мунемее Топотан? Где она, Мунемея? Что с ней стало? Какая ужасная тайна связана с ее исчезновением? Надеетесь, Зелг сможет управиться со своим Спящим и остаться самим собой? А кто ему даст? Думаете, генерал Галармон выиграет следующую военную кампанию — внимание, на войну во главе армии едет Юлейн, неужели вы правда считаете, что обойдется без проблем? Вы привыкли верить, что Думгар создан для защиты герцогов кассарийских? Кто сказал вам эту чушь? Вы убеждены, что орден Рыцарей Тотиса служит добру и свету? Да, служит. Но это не мешает им дворковать вландишным способом всех, кто не успел спрятаться. Что делают в замке Волки Канорры? Ну, уж точно не то, что вы подумали.

Мы так и не поняли, почему люди любят любую сказку превратить в кошмар, но охотно идем навстречу. Встречайте: зверопусы, косматосы, грызульчики, гухурунды, потомственная предсказательница Балахульда, покушения, похищения, нападения, какофонический экстаз и специально приглашенная звезда — гном-таксидермист Морис — в книге «Все Волки Канорры».

---

— Старый Змей, — откликнулась Моубрай со смесью ненависти и восхищения. Она-то надеялась, что эти соображения еще никого не посещали, но лорд-маршал Преисподней был чудовищем чересчур древним, чтобы не быть мудрым и прозорливым.

Дьявол такой умный не потому, что он дьявол,

а потому что он такой старый

Испанская пословица

— Так вот Старый Змей уже начал вливать свой яд во все уши, которые желают слышать его, а таких ушей у нас всегда немало. Малакбел по-своему привязан к минотавру, сокрушившему его, но не мне тебе рассказывать, чего стоят привязанности в наших пределах. Что же до того, кто натравил на кассарийцев гухурунду и Тотомагоса, то все из рук вон плохо.

Существо такого могущества не может быть настолько глупым и недальновидным, чтобы впустую распылять свои силы. Следовательно, у него была цель. Я почти убеждена, что он этой цели достиг. В чем она?

Отвечать на риторические вопросы не только бессмысленно, но в какой-то степени невежливо, и потому Моубрай в ожидании продолжения только пригубила «Ледяной Ярости».

— Вот что я надумала: он не совершил ошибку, не просчитался, о, нет. Как продуманная атака, его безрассудная выходка недорогого стоит. Но что, если это вовсе не атака? Если он не нападал, как ослепленный ненавистью враг, а экспериментировал как ученый. Скажут — чего он добился? Ничего? Отрицательный результат — тоже результат. Тогда многое становится понятным. Он пробовал, проверял, ставил опыты, и теперь знает ответ. Он выяснил что-то, чего до сих пор не знаем мы. Что-то, что ему требовалось подтвердить, и требовалось настолько, что он не постоял за ценой. Вообрази себе, что тогда стоит на кону.

— Мы же говорим об одном и том же существе?

—Ну а у кого еще хватит власти и силы провернуть такое дельце?

— Просто о нем так давно ничего не было слышно, и я понадеялась…

— В таких случаях надежды — плохое подспорье. Они никогда не сбываются.

— В этом случае все плохо. Хуже не бывает — ничего не знать о своем враге.

— Отчего же? Гораздо хуже — вообще не знать, что он есть. А так, предупрежден — значит, вооружен. У него коварные планы, да и мы не наивные пухнапейчики. Он ужасен, но и мы не беззубы, — ухмыльнулась Эдна.

— Из всех нас ты одна всегда верила в его существование.

— Да, и особенно после того, как увидела то пророчество в Кассарии.

Моубрай вздохнула.

— Мы-то не беззубы, но Зелг…

— Хочешь сказать, не обладает могуществом Валтасея, Барбеллы или Узандафа.

— Во всяком случае, пока еще не обладает. А времени совсем не осталось.

— Не знаю, Яростная. Только у него есть Спящий, и только он держит его взаперти. Куда уж быть сильнее?

— Все равно я волнуюсь, как, — Моубрай пощелкала пальцами, пытаясь передать меру неведомого доныне чувства, — как смертная.

— Признаюсь, мне тоже не по себе.

— А твои видения?

— Увы, они весьма расплывчаты. Вот разве еще будущее Зелга я вижу так же размыто и неопределенно. Одно ясно — все меняется буквально каждую минуту. Я несколько дней всматривалась в грядущее, и всякий раз оно было иным. С одной стороны, это внушает оптимизм — не все еще потеряно, мы можем сопротивляться. С другой — пугает. Малейшая оплошность, и мир рухнет. И не мы можем этому противостоять.

Дардагон сказал мне, что некто завладел одним из самых древних и могущественных заклинаний, которые он когда-либо создавал для войны с некромантами. Кто-то потревожил его дух упоминанием о «Слове Дардагона». И этот кто-то был достаточно могущественным, чтобы эхо его поступков докатилось до долины теней, где блуждает мятежная часть души Фаберграсса.

Одно ясно наперед: ничто в этом изумительном

мире не ясно наперед.

Но есть и хорошие новости. Пускай я не могу предсказать судьбу Зелга, зато я отлично вижу будущее тех, кто его окружает. Когда я поняла, что попусту трачу время, гадая на кассарийца, я присмотрелась к этим забавным смертным — Юлейну, Галармону и, помнишь такого изящного вельможу с элегантными усами, как его…

— Графа да Унара?

— Может быть. Так вот, что ожидает их, нам наверняка известно. А это немало, если учесть, как Зелг привязан к ним, и как они привязаны к нашему мальчику.

— Так что станем делать?

— Строго говоря, мы, как верные подданные Князя Тьмы, не имеем права ничего делать. К тому же, я уверена, за нами следят. И пристальнее, чем обычно.

— Я уже сожрала двух соглядатаев, — поморщилась Моубрай. Почему-то шпионы и предатели были самыми отвратительными на вкус.

— Значит, как минимум вдвое больше остались незамеченными. Поэтому у нас связаны руки. И помощи ждать неоткуда. В иное время на лишнюю встречу с Дардагоном закрыли бы глаза, но теперь, боюсь, это будет превратно истолковано, так что я больше не смогу обращаться к нему за советом.

— Но мы же не станем бессильно наблюдать, как наш мальчик стоит над пропастью, и кто-то вот-вот толкнет его в спину.

— Во-первых, наш мальчик вполне способен удивить всех еще раз и, пользуясь твоей метафорой, не упасть, а взлететь, расправив огромные крылья.

— А во-вторых?

— А во-вторых, и мы с тобой кое-что можем, и нам не обязательно вмешиваться в ход событий, чтобы придать им нужное направление. Ты помнишь Бальтазара?

— Это твой самый старый Сновидец?

— Это мой самый лучший Сновидец, — Эдна оскалила алые клыки. — Я берегу его для исключительных случаев.

— Отлично. Кому ты хочешь послать вещий сон? Зелгу? Узандафу? Думгару?

При упоминании о кассарийском големе герцогиня Фаберграсс ненадолго отвлеклась.

— Хотела бы я суметь послать хоть что-то этому вместилищу тайн. Так и не сумела узнать о нем ничего существенного, а ведь я не сидела сложа руки все эти века… Нет, не им, — вернулась она к основной теме.

— Тогда — кому?

— О, ты не поверишь!

Моубрай залпом осушила кубок дымящегося напитка.

— Только не говори, что Балахульде.

— Как ты догадалась?

— Вот именно Балахульды не хватало в многострадальной Кассарии, — сказала Моубрай, с трудом сдерживая смех. — Они едва пережили нашествие Тотомагоса.

— Но они его все-таки пережили, — резонно заметила Эдна.

Маркиза Сартейн не могла поручиться, что ледяные искорки, плясавшие в глубине ее алых глаз, не были лукавыми.

— Да, им придется попотеть. Но, во-первых, у них богатый опыт общения со всякими… хм… неординарными личностями. Во-вторых, это посильная плата за ее неоценимую помощь. Есть еще и в-третьих: а нас с тобой никто не заподозрит в помощи этой малахольной старой курице, никому даже в голову не придет.

— Надеюсь. — Моубрай взлетела над краем террасы и в восторге застыла над ледяной бездной. — Я все время думаю, что если бы весь этот балаган собрался в Кассарии во времена Валтасея или Барбеллы…

Эдна Фаберграсс тряхнула пламенеющими волосами.

— Давай признаем, что наши великие мужья были все же недостаточно великими, чтобы вынести на своих плечах такую ношу. Ох! Не надо быть провидицей, чтобы сказать — на земле сейчас такое начнется.

— Где именно?

— Везде. Все внесут свою лепту, причем такую, что останется только удивляться, как мир не улетит в тартарары.

Меня всегда удивляют события, которые я предвидела

Янина Ипохорская

* * *

Гризольда вынула трубку из правого угла рта, посмотрела на нее мечтательным взглядом и аккуратно переместила в левый угол. Уэрт Таванель следил за этими манипуляциями с восторгом истинного влюбленного. Опыт подсказывал ему, что его фея намерена начать серьезный разговор. Фея его не подвела.

— Дорогой, — сказала она, — я тут подумала на досуге.

Лорд сдержанно удивился. Последний раз, когда он видел любимую на досуге, она скакала верхом на монстре Ламахолота, и думать ей было явно некогда.

— Знаешь, почему вымерли пророки Каваны?

Таванель слегка поперхнулся.

Родители молодых девиц утверждают, что их дочери на первом балу могут от волнения выкинуть такое, что не придет в голову здравому человеку. В этом смысле он ежедневно чувствовал себя счастливым отцом приблизительно семи дебютанток — вообразить, что в следующую минуту взбредет на ум Гризольде, не представлялось возможным. Пророкам Каваны хорошо, они, по ее меткому высказыванию, уже вымерли, и не оставили никаких указаний, как поступать в этом случае все еще здравствующему любящему мужу. Но Таванель при жизни не зря командовал отрядом— ему была отлично известна тактика оборонительного боя. Он сделал заинтересованное лицо и с посильным удивлением произнес:

— Гризенька, у тебя есть новая гипотеза?

Фея немного пожужжала крыльями для большей убедительности и вынесла приговор: