Софья Бородицкая - Две невесты Петра II

• Название: Две невесты Петра II
• Автор: Софья Бородицкая
• Издательство: АСТ, Астрель, Транзиткнига
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-023695-6, 5-271-08918-5, 5-9578-0851-2

За свою сравнительно короткую жизнь Иван Алексеевич Долгоруков испытал и величайший взлёт, и величайшее падение. Обер-камергер двора, майор гвардии, влиятельный фаворит и близкий друг юного императора, способствовавший его обручению со своей сестрой Екатериной...

Однако после неожиданной смерти Петра II и воцарения Анны Иоанновны положение Долгорукова резко переменилось: вначале его, вместе с родственниками, ожидали опала и ссылка, а затем, после доноса, — арест, следствие, пытки и страшная казнь.

О жизни и трагической судьбе Ивана Алексеевича Долгорукова (1708-1739), фаворита российского императора Петра II, рассказывает новый роман современной писательницы С. Бородицкой.

---

Ставка в войне была высокой. Речь шла не о частичных уступках, а об утрате целостности Российского государства. Именно это обстоятельство, независимо от того, в каком направлении двинутся шведы, вынудило Петра I на суровые условия ведения войны. В указе от 9 августа 1708 года он повелевал: «Ежели же неприятель пойдёт на Украину, тогда иттить у оной перед и везде провиант и фураж, також хлеб, стоящий в поле и в гумнах или житницах по деревням (кроме только городов) польской и свой, жечь не жалея и строения перед оным и по бокам, такоже мосты портить, леса зарубать и на больших переправах держать по возможности. Також и то сказать, ежели кто повезёт к неприятелю что ни есть, хотя за деньги, тот будет повешен, також ровно и тот, который ведает, а не скажет».

Этот план возымел своё действие. Шведы терпели нужду и в хлебе, и в фураже.

На требования солдат о хлебе Карл XII их утешал, говоря, что терпеть им осталось немного, и тогда им в провианте никакого оскудения не будет, но в Москве всё изменится.

В дневниковых записях в сентябре 1708 года анонимный автор писал: «...голод в армии растёт с каждым днём: о хлебе уже больше не имеют понятия, войско кормится только кашей, вина нет ни в погребах, ни за столом короля... Трудно даже выразить словами то, что приходится испытывать в настоящее время, но всё это пустяк по сравнению с тем, что предстоит ещё испытать в будущем».

План русских — отступая, донимать врага — дал свои результаты.

Всё лето 1708 года то тут, то там сталкивались русские и шведы. Особое значение для российских войск имели сражения при селе Добром, о котором Пётр писал Апраксину: «Я, как почал слушать, такого огня и порядочного действия от наших солдат не слыхал и не видал. Дай, Боже, впредь так».

Особую роль для русских играла их победа у деревни Лесной, где в руки солдат попал огромный обоз шведов с необходимым продовольствием и припасами, который вёл на помощь армии Карла генерал Левенгаупт. Успех русских войск от Полтавской баталии отделяло ровно девять месяцев. Неслучайно Пётр назвал победу при Лесной матерью полтавской победы.

Обессиленные войска Карла XII, не получив подкрепления из обоза, повернули с дороги на Москву (где мечтали обосноваться на зимних квартирах) на Украину.

Измена гетмана Украины Ивана Степановича Мазепы и переход его на сторону врагов России — шведов — могли иметь трагические последствия для Петра. Этот поступок был так неожиданен для царя потому, что он всегда с особым уважением относился к гетману, ценя его ум и опытность. Тяжело переживая это предательство, Пётр с раздражением писал: «Всем есть известно, что от времени Богдана Хмельницкого, который пришёл в подданство, все гетманы являлись изменниками и какое великое бедство государство наше терпело, а наипаче Малая Россия от того».

На измену Мазепы Пётр ответил решительно и быстро. Резиденция Мазепы город Батурин был разорён, многие его сторонники казнены, а украинская армия оказалась прочно отрезанной драгунами Меншикова.

Разместившись на зимних квартирах на Украине, армия Карла несла большие потери. Её солдаты гибли от холода: зима 1708 года была очень суровой.

Весна 1709 года застала шведскую армию за осадой крепости Полтава. Взятие Полтавы открывало дорогу на Харьков и Белгород, а также в Крым и турецкий Очаков. Кроме того, Карл надеялся здесь выманить Петра и сразиться с ним в чистом поле.

Осада Полтавы затягивалась и становилась всё труднее. Оставить её Пётр не мог, и с этого момента желание Карла встретиться наконец с армией Петра стало и его желанием. Встреча двух армий была неминуемой.

Русские войска переправились через реку Ворсклу и встали в нескольких вёрстах от Полтавы. За спиной у них был крутой берег реки, слева — густой лес, справа — глубокая лощина. Солдаты построили укреплённый лагерь. Перед ними лежало довольно узкое полтавское поле. Поперёк поля Пётр приказал построить несколько укреплённых редутов.

В ночь с 26 на 27 июня шведская армия вышла на поле и построилась в боевом порядке. Раненного накануне Карла вынесли к войску на носилках. Армия громкими криками приветствовала своего короля. Он дал главнокомандующему армией фельдмаршалу графу Ронгшильду приказ о наступлении.

Четырьмя колоннами под оглушительный бой барабанов в сумерках раннего утра шведы двинулись навстречу русским. На полтавское поле вышла в то утро одна из лучших армий мира. Солдаты её были опытны, дисциплинированны и хладнокровны. Их вели в бой талантливые генералы, а во главе войска стоял великий полководец — король, не знавший поражений.

Пётр, не любивший генеральных сражений, понимал, что всё может решить случай, который в один миг изменит судьбу армии и трона. Он говорил: «...сия игра в Божьих руках, и кто ведает, кому счастье будет».

На полтавском поле в ожесточённой схватке сошлись две огромные армии: тридцатидвухтысячная армия русских и двадцатитысячная шведов. Армии двинулись навстречу друг другу. Впереди на любимой белой лошади Лизет ехал сам Пётр, за ним фельдмаршал Шереметев, а далее под знамёнами и барабанный бой вся русская армия. Пётр передал командование армией фельдмаршалу Борису Петровичу Шереметеву, а сам отошёл в сторону и встал в ряды своего Преображенского полка.

Исход кровопролитной битвы был решён стойкостью русских солдат, которые смогли сдержать натиск опытного и сильного противника. Шведы дрогнули и побежали. Началась погоня, которая кончилась на границе поля.

Трофеи, попавшие в руки русских, были огромны. II плену оказались видные генералы и придворные Карла. Самого короля, безуспешно старавшегося остановить бегущих солдат, охрана увезла с полтавского поля. Бегущая шведская армия была застигнута 30 июня у местечка Переволочна, на берегу Днепра. Брошенная своим королём, шестнадцатитысячная армия сдалась отряду русской конницы в девять тысяч человек.

В этом же 1709 году, 19 декабря, у победителя шведов в Полтавской битве Петра I родилась дочь Елизавета. Она появилась на свет под победный марш войск вернувшейся армии её отца, ведущей за собой длинный обоз пленных и военных трофеев.

Глава 2

Ивану казалось, что он помнил себя с самого раннего детства. Помнил, может быть, потому, что были в его детстве такие моменты, которые, возможно, вызвали внутри у него какой-то ясный огонь, осветивший то или иное событие.

Он помнит, как ранним весенним утром он идёт по росной мягкой траве босиком туда, откуда доносится чей-то громкий жалобный крик. Вот крик всё громче и громче, и он уже не идёт, а бежит. Но что это? Крик доносится откуда-то сверху. Он запрокидывает голову и в ясном, безоблачном, светло-голубом небе видит совсем низко летящего над двором большого ястреба, который тащит жёлтого пушистого гусёнка, только недавно выпущенного во двор птичника. Длинная шея гусёнка беспомощно болтается из стороны в сторону, а крик его надрывает душу.

Иванушка стремглав бежит к дому, где видит отца, собирающегося в отъезд. Иванушка с разбега тычется ему в колени и, не в силах что-либо сказать, только тянет ручонку вверх, откуда всё ещё несётся крик птенца.

   — Ах, вот отчего слёзы, — поняв, в чём дело, говорит князь. — Полно, полно, перестань, — успокаивает он сына, — сам виноват, не поберёгся, значит, раз ястреб сумел его изловить.

Иван, всё ещё пряча голову в коленях отца, продолжает всхлипывать.

   — Что за нежности такие? — строго одёргивает его отец, решительно отстраняя от себя.

   — Жалко, жалко, — тянет Иванушка, — гусёнка жалко.

   — Жалко, говоришь? Сейчас поглядим, — говорит князь и кричит людям, толпящимся рядом: — Позвать сюда Прошку!

Тут же появляется Прошка.

   — Эй, Прохор, ступай на птичник, тащи сюда всех гусят!

   — Гусят? — плотоядно улыбается Прошка, словно зная наперёд, что задумал князь.

Всё ещё плачущий Иван не видит, когда возле него вновь оказывается Прошка уже с большой плетёной корзиной, в которой копошатся несколько гусят.

   — Ну-ка, Прошка, покажи, жаль ли тебе этих глупышей.

   — Как прикажете, ваше сиятельство.

Иван, перестав плакать, со страхом ждёт, что же последует дальше.

   — Чего копаешься, долго ещё ждать? — нетерпеливо окликает Прошку князь.

   — Может, пожалеете мальчонку? — робко возражает тот.

   — Я тебе пожалею! Я тебя самого так пожалею, что долго не забудешь!

Молча, не говоря больше ни слова, Прошка вытаскивает одного за другим маленьких беспомощных гусят и, свернув им одним движением руки шеи, бросает на траву.

Иван с ужасом смотрит то на отца, то на Прошку, то на плетёную корзину, где уже нет ни одного птенца, то на безжизненные тельца только что убитых гусят.

   — Собакам на псарню снесёшь, — резко бросает князь Прошке и, не глядя больше на сына, едет со двора.