Эльвира Ватала - Любовные утехи русских цариц

• Название: Любовные утехи русских цариц
• Автор: Эльвира Ватала
• Издательство: ЭКСМО-Пресс, ЭКСМО-МАРКЕТ
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-004137-3

В «собранье пестрых глав», героями которых стали царствующие особы России и Европы, автор книги сумела детально описать быт и нравы повседневной жизни великих людей: Иоанна Грозного, Анны Иоанновны, Екатерины II, Людовика XIV, Марии Медичи, королевы Англии. Люди далеких эпох предстают перед нами в опочивальне, в бальной зале, за карточным столом, на царском троне, во всем многообразии человеческих пороков и достоинств.

Издано в авторской редакции

---

Всеобщую тишину и смирение может нарушить лишь маленькая обезьянка величиною с кошку, которая юркает по головам сановников, соскочив с какой-нибудь люстры или шторы. Кисло улыбаясь, сановники силятся изобразить на лице радость, не смея поправить растрепанные парики и волосы. От отношения к любимой обезьянке фаворита зависят и успехи прошений. Тогда фаворит милостиво может разрешить поцеловать себе ручку.

Смотреть на эту сцену демонстрации высокомерия, цинизма и пренебрежения нельзя без отвращения. И в этом отношении «второе я» царицы ничуть не наследовало ее неизменные приветливость и радушие по отношению ко всем окружающим.

Возомнив себя знатоком искусства и науки, он начинает преследовать лучших ее представителей. И если Григорий Орлов приглашает Руссо пожить, как в раю, в его имении, покровительствует Ломоносову, Потемкин обласкивает Фонвизина, то Зубов устраивает гонения на Радищева, издателя Новикова и писателя Княжнина.

Возомнив себя важным государственным правителем, после семи лет своего владычества разворовал казну, подорвал дисциплину в армии. Цветут взяточничество, подхалимство, лесть, угодничество. Екатерина, конечно, ничего замечать не желает, все чаще хворает и наконец неожиданно умирает.

После смерти Екатерины Зубов считал себя погибшим. Он, испугавшись возмездия со стороны Павла, сына Екатерины, который вступил на русский престол, укрылся в доме своей сестры Жеребцовой и даже в окошко боялся выглядывать, не то чтобы на улицу выходить. Все десять дней его пребывания у Жеребцовой — это тревожное ожидание ареста с конфискацией имущества и отдачей под суд. «Знала кошка, чье мясо съела». И должны же были ему по справедливости зачесться все его делишки: расстроенная казна, высокомерие и издевательства, травля ученых мужей. Павел имел все основания ненавидеть фаворита — тот едва ему кланялся пренебрежительным кивком.

И вот это маленькое ничтожество, в свое время покрикивающее на Суворова и снисходительно принимающее кофе от Кутузова, сидит теперь тихой мышкой, боящейся выглядывать из своей норки. Но Павел всех удивил. Ничего такого с фаворитом не случилось. Никакого ареста, никакой немилости. Он пригласил фаворита к себе во дворец, поднял бокал шампанского, обнял его и со словами: «Кто старое помянет, тому глаз вон» выпил за его здоровье и благополучие, еще и приговаривая: «Желаю тебе столько благополучия, сколько капель в этом стакане», не оставив ни капельки.

Зубов приятно удивлен, ошеломлен и чуть ли не в ноги благодетелю готов броситься. Расправил свои плечи наш герой, и вот он уже готов служить новому монарху, к которому во времена своей славы относился с видимым пренебрежением. Не тут-то было. Коварство Павла известно. Подержав несколько недель былого фаворита матери в сознании своей безнаказанности, Павел заставил его рассчитаться. И вот устанавливается комиссия по проверке финансовых дел в армии, и обнаруживаются весьма нелестные для фаворита делишки. В результате он был отречен от всех должностей, кое-что у него забрали из имущества награбленного и выслали попутешествовать в Германию.

Красавчик Зубов с немного подмоченными крылышками за границей не оставлял без внимания женский пол. Наоборот, вот сейчас-то его долго сдерживаемая страсть разыгралась вовсю. За границей он ведет роскошный образ жизни, удивляя немцев своим великолепием. Устраивает в Германии выставку бриллиантов, лент и портретов Екатерины II. Видно, надолго любимый фаворит царицы пополнил свой карман. А сам он, уже освобожденный от принуждения и спеси, становится милым и простым в обращении со всеми. Дамы от него без ума. Он им отвечает взаимностью. Наконец-то экс-фаворит мог предаваться удовольствиям исключительно по своему желанию. И он не замедлил начать безумства, которых требовала его душа и которых он был лишен целых семь лет под боком старой государыни. Он таскает по всем гостиницам Европы свою любовницу, переодетую мальчиком-лакеем, бросив ее, влюбляется в красавицу-эмигрантку Ларош-Эмон, а то волочится за юными принцессами Курляндскими, не решаясь выбрать, какую предпочесть своему сердцу. Павел, наслышавшись о шашнях фаворита и о его роскошной жизни за границей, так не напоминающей изгнание, сам во всем умеренный, даже скупой, призвал фаворита к порядку и потребовал его возвращения в Петербург. Тем более что тщательное исследование дел армейской кассы показало, что там недостает значительной суммы, восемнадцати тысяч рублей, капля в море по сравнению со взятками Зубова. Но предлог есть. Зубова посылают в отставку. И вот этот едва двадцатидевятилетний юноша уже генерал в отставке. Этого он не простил Павлу. Затаив злобу, при помощи своих братьев Николая и Валериана и дружков Чичерина, Татаринова и Палена он организует в Германии тот страшный заговор, в результате которого Павел был убит. Что же теперь ему оставалось делать?

И подобно своему брату Валериану, Платон Зубов уже навсегда уезжает все в ту же спасительную Курляндию. Здесь он будет доживать свой век, — до пятидесяти одного года, в замке Шавли. Излишества и развратная жизнь состарили и ухудшили здоровье Зубова. В пятьдесят лет он выглядит дряхлым стариком. И решает жениться на местной красавице, дочери простого помещика Текле Валентинович. Через год после женитьбы он умирает, оставив молодой жене 20 миллионов рублей.

Так закончилась жизнь и карьера самого любимого, последнего фаворита Екатерины.

Если приглядеться к дневнику Храповицкого в последние годы жизни Екатерины II, легко можно обнаружить следующую закономерность: государственные дела, приказы относительно новых благодеяний для Зубова неизменно переплетаются с информациями о болезнях царицы. Не бывало такого дня, чтобы она не недомогала. Тут и легкие боли в боку, и головные боли, и простуды, и болезни сердца, и прочее. Ясно одно: здоровье императрицы очень и очень расшатано. Со свойственной ему скрупулезностью Храповицкий записывает:

18 декабря 1788 г. Очень нехорошо проведя ночь, сказать мне изволила поутру, что боль несносная внутри, в спине и левом боку принудила более ста раз переменять позицию на постели, так что до четвертого часа за полночь не нашла себе места.

19 декабря 1788 г. Сказать мне изволила, что останется в постели до завтра.

22 декабря 1788 г. Занемогли с вечера. Худо проводили ночь.

24 декабря 1788 г. Остались в постели.

8 марта 1789 г. Лежали на лодочке, чувствуя боль в пояснице.

1 апреля 1789 г. Хотя одевались, но за простудою не было выхода в церковь.

22 апреля 1789 г. Остаток болезни и беспокойства.

17 августа 1789 г. Вечеру занемогли. Сделались сильные спазмы. Ночь мучилась.

23 августа 1789 г. От слабости в постели.

24 августа 1789 г. То же продолжение слабости.

И так до бесконечности — на протяжении всех последних лет императрицы. Боли в пояснице, уколы в сердце сменяются спазмами, коликами, головокружениями. Царица уже чаще лежит, чем ходит. Уже и дела ведет, лежа на канапе, чего с ней никогда раньше не случалось. Ее настроение оставляет желать лучшего: она печальна, тосклива, раздражена. И нередко бывает недовольна своим фаворитом, которого ревнует неимоверно и во всем ограничивает его свободу. 14 апреля 1793 года Храповицкий записывает: «Несколько времени недовольны прогулками Зубова».

Отдохнуть бы матушке императрице и отречься от любовных утех, отправив молодого фаворита восвояси. Но нет! Молодое сердце старой женщины упорно не желает стареть. Вся изболевшая, объятая всевозможными коликами, спазмами, невыносимыми болями в пояснице, ковыляет она на распухших ногах в «Малый Эрмитаж», поправ свой возраст и свое здоровье, навстречу любовным утехам! Конечно, результат не заставит себя долго ждать. Вскоре царица скоропостижно умрет, и быстрое ее угасание будет вызвано огромным стрессом, личным поражением, связанным с замужеством своей внучки Александры.

У Екатерины было четыре внучки. Любимая — Александра, которой с малолетства предрекали шведский престол и титул королевы Швеции. Все шло как по маслу, и вот уже созревшая для брака Александра кокетничает напропалую с молодым своим женихом Густавом III на петербургском дворе. Шестинедельные праздники и увеселения не прекращаются ни на минуту, великолепием и пышностью ошеломляя всех иностранцев и затмевая все европейские дворы. Екатерина никаких расходов не пожалела для любимой внучки. Жениха обхаживают, как короля, он приветливо улыбается и всем своим видом показывает, что, конечно, сочтет за честь взять в жены внучку самой могущественной государыни в мире, каковой является Екатерина Великая. А назавтра, когда абсолютно все были уверены в благополучном исходе и оставалась только маленькая формальность, официальное предложение жениха, он — ну прямо «Женитьба» Гоголя — в окошко, правда, как гоголевский герой, не выбросился, но со всех ног бросился бежать от назойливой невесты, заявив ни более ни менее как следующее: «Пардон, простите, извините, я ничего не знаю, моя хата с краю». Ретировался, словом, отказался взять в жены русскую принцессу. Ретировался со шляпой в руке и с низким поклоном, предварительно на дармовщину хорошо покушав и повеселившись на русском дворе. Екатерина, лицо которой с недавнего времени было красноватым, при таком афронте сделалась пунцовой, и с нею случился легкий апоплексический удар. Такие пощечины монархи нечасто получают. Но ничего, внешне крепится матушка государыня, в жилетку фавориту не плачет, приказывает подать карты и, истерично смеясь весь вечер, удаляется почивать. Впрочем, о последствиях этого вечера нам расскажет самолично Массон: «4 ноября 1796 года Екатерина у себя в небольшом обществе была чрезвычайно весела, возможно, она делала это искусственно. Она много забавлялась со своим первым шутом Львом Нарышкиным, торгуя и покупая у Него разные безделушки, так как он играл роль бродячего торговца. Но она удалилась на покой ранее обычного, почувствовав легкие колики, как думала она, вследствие того, что чересчур смеялась. На следующий день она встала в свой обычный час, разрешила войти Платону Зубову, который оставался у нее не больше минуты. Она закончила потом несколько дел со своими секретарями и отослала последнего, попросив, чтобы он подождал в передней, пока она не позовет его. Он дожидался. Но придворный лакей Захарий Константинович, обеспокоенный, что его не зовут, открыл дверь. Он с ужасом увидел императрицу, распростертую между двумя дверями, ведущими из спальни в гардеробную. Она была без сознания и без движения. Побежали к фавориту, который помещался внизу. Позвали докторов. Разостлали матрац возле окна. Положили ее туда. Сделали ей кровопускание и промывание. Императрица была еще жива, сердце билось, но никакого признака движения. У нее был апоплексический удар. К десяти часам вечера она начала ужасно хрипеть. Наконец Екатерина испустила жалобный крик, который был слышен в соседних комнатах, и отдала последний вздох после тридцатисемичасовой агонии. Великая императрица Екатерина II скончалась»[226].