Эльвира Ватала - Любовные утехи русских цариц

• Название: Любовные утехи русских цариц
• Автор: Эльвира Ватала
• Издательство: ЭКСМО-Пресс, ЭКСМО-МАРКЕТ
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-004137-3

В «собранье пестрых глав», героями которых стали царствующие особы России и Европы, автор книги сумела детально описать быт и нравы повседневной жизни великих людей: Иоанна Грозного, Анны Иоанновны, Екатерины II, Людовика XIV, Марии Медичи, королевы Англии. Люди далеких эпох предстают перед нами в опочивальне, в бальной зале, за карточным столом, на царском троне, во всем многообразии человеческих пороков и достоинств.

Издано в авторской редакции

---

Насытившись охотой и ночными празднествами, удалялась наконец наша царица на покой что-то так в шестом часу утра. Но вот ей показалось, что в ее комнате довольно прохладно. Без зазрения совести или малейшей неловкости заберет она в свой альков роту гвардейских офицеров и придворных чиновников и прикажет им… часто и интенсивно дышать, дабы быстрее нагреть комнату. Ну, надышались офицеры духом царицыного алькова, удалились, пора ей на боковую. Не тут-то было. Неугомонная Елизавета Петровна не уснет, если ей старухи сказок не расскажут. Специально с площадей брали торговок и старух, чтобы те сказки и разные истории царице рассказывали. Под их рассказы и чесание ей пяток она засыпала. А когда царица спала, уже был день, но по Полицейскому мосту запрещалось ездить экипажам, чтобы стук колес и топот не разбудили императрицу, и плевать ей было, что это распоряжение парализовало конный транспорт, а значит, и дела чиновников, едущих по своим департаментам.

Вот уж для кого Россия была «моим маленьким хозяйством», так это для Елизаветы, хотя слова эти сказала Екатерина Великая, которая, несмотря на свои многочисленные и часто беспорядочные любовные связи, в распорядке дня была очень точной и пунктуальной и никогда не осмелилась бы нарушать принятый распорядок рабочих людей ради своих капризов.

Екатерина Великая, вставая очень рано, часов в шесть-семь, к старости в восемь, никогда не будила своих горничных и не требовала от них помощи с утра, одевалась сама, а если «проспал» топильщик печей, она не считала для себя зазорным самой затопить камин. Нас вообще удивляют и восхищают человеческие качества этой царицы. Мы в мировой истории таких не встречали. Ко всем слугам, даже самой низшей категории, от судомоек до вытиральщика пыли, она относилась с неизменной приветливостью, вниманием и доброжелательностью. А ведь у нее на плечах — вся Россия, но ее обычай был: никогда не показывать людям свое плохое настроение и не срывать на них свою злость. Вот бы поучиться малость этой черте Екатерининого не столько характера, сколько воспитания, даже самовоспитания нашим некоторым «новоиспеченным русским», у которых спесь раньше их выросла, и к «мелким людишкам», не имеющим ни роскошных автомобилей, ни вилл за каменным забором, они относятся с поразительным презрением. Девизом Екатерины было: «Хвалить вслух, ругать потихоньку». Ну и платили ей подданные тем же: они ее любили. Не правда ли, редкое качество по отношению к царствующим особам? Обычно просто боятся, а страх нередко и ненависть вызывает.

При Елизавете Петровне пышность двора еще больше разрослась. С ее легкой руки роскошь жизни стала укореняться среди приближенных и свиты. Считалось уже постыдным всего этого не иметь. Однажды (это было во времена царствования Елизаветы Петровны) сенатор Одоевский вернулся домой очень взволнованный. «Представьте себе, — объявил он гостям своей жены, — я только что встретил сенатора Жукова в карете, запряженной вместо шестерки всего четверкой лошадей! Какое неприличие! Куда мы идем?»[143]

Французский посланник Позье, описывая пышность елизаветинского двора, в котором и в обычные дни давали французскую комедию, итальянскую оперу, немецкую комедию и русские театральные представления, особое внимание обращает на необыкновенную роскошь нарядов дам, ослепляющих богатством и ценностью драгоценных камней, ими усыпанных.

Ненасытная жажда удовольствий — вот квинтэссенция правления Елизаветы Петровны. При таком превалировании чувственных и духовных наслаждений трудно давались этой царице соблюдения религиозных обрядов, которым неизменно следовали все царицы. Мы имеем в виду посты, эти изнуряющие человеческий организм ограничения в еде и наслаждениях — предписания, которыми особенно богата православная религия.

Да, хорошего в этих изнуряющих постах и богомольях было мало, но религиозная царица скрупулезно их соблюдала. Однако и тут нашла способ на компромисс с господом богом пойти. Все благочестивые в посты рыбу едят, Елизавета Петровна — варенье с квасом, поскольку рыбу терпеть не могла — она вызывала у нее тошноту. Все постные дни недели соблюдают, Елизавета устраивала обеды в одну минуту после полуночи, ибо, согласитесь сами, одна минута первого ночи со среды — это уже четверг, день не постный и можно есть скоромное. Богомольцы, истирая ноги, проходя 30–40 километров в день, без памяти бросались на солому и засыпали мертвым сном, Елизавета же Петровна, отшагавшая пешочком во имя бога свои километры, спать ложилась не одна, а со своим фаворитом, которого специально для телесных радостей брала с собой на богомолья. И, конечно, такое служение и богу, и дьяволу добром для царицы не вышло. Организм ее изнурялся, а здоровье ухудшалось. В церкви она пошатываясь стояла, сесть нельзя было, это вам не католичество, где удобно на скамьях расположиться можно, музыку органную послушивая. Здесь Богу служить полагалось четко. Тут стой со свечой своей в дрожащей руке и на слабых ногах иногда и по многу часов. Правда, не скажите, и в католичестве нашлось место не то что аскетизму, а просто тиранизму какому-то, с садизмом смешанному. Это было в женских монастырях для молоденьких девушек, вступающих во Франции в братство бернардинцев. Весь год они едят постное, в определенные дни совсем отказываются от пищи, встают между часом и тремя ночи, чтобы пропеть псалмы и читать молитвенник. Весь год спят на грубых простынях и на соломе, никогда не топят печей и никогда НЕ МОЮТСЯ. Зубы их желты, им нельзя их чистить. По пятницам подвергают себя бичеванию, соблюдают обряд молчания, и разговаривать нельзя даже со своей подругой монашенкой. Рубашку носят из колючей шерсти, чем больше вонзается в тело острый ворс — тем лучше и более угодно Богу. Послушание здесь абсолютное, рекомендуются бедность, целомудрие и отсутствие собственных вещей. И когда одна несчастливая в любовных утехах дама решила принять пострижение и сказала игуменье: «Позвольте мне послать за Библией. Я очень ею дорожу», — та ответила: «А! Вы чем-то дорожите? Тогда вы еще не готовы вступить в наше братство».

Без конца от этих девушек требуют искупления — стой на коленях на каменном полу и молись несколько часов подряд, если ты съела червивое яблочко, поднятое с земли в монастырском саду. Если к тебе приближается садовник, старый беззубый старик, и ты не услышала его бубенчики, привязанные к колену, и во время не закрыла свое лицо, наказание будет похуже: будешь молиться не только на каменном полу, но и горохом посыпанном. Девушки эти «не веселы, не свежи, не румяны — они бледны и суровы и понемногу сходят с ума»[144].

Людовик XIV, король Франции.

И нас прямо ужас берет, как это изнеженная фаворитка Людовика XIV и когда-то горячо любимая де Лавальер решилась в такой монастырь навсегда от мира уйти? Два года, бедняжка, к сему аскетизму приноравливалась: под шелковыми, бриллиантами расшитыми платьями власяницу носила, а пуховые перины по ночам тайком от службы сбрасывала и жесткими войлочными подстилками заменяла. Одна сатисфакция — грехи сняла и Богу угодила. Так и наша Елизавета Петровна, хоть грешила безмерно, православные посты соблюдала, даже в ущерб своему здоровью. Об этом в свое время великий Ломоносов специальный трактат написал, и там черным по белому разъяснено, каким злом для здоровья русского народа являются посты, после пищевого оскудения которых приходит такая жирнота и тяжесть, что люди даже умирают. Не обошлось без ущерба для здоровья и Елизавете Петровне.

Часто на богослужениях царица, стоя на коленях, падала в обморок к вящему ужасу всех окружающих. Так, в декабре 1757 года императрица очень напугала их своим обмороком — многие, видя, что она не приходит в сознание, подумали, что она скончалась.

«В бытность свою в Царском Селе государыня при выходе из церкви упала на траву в величайшем истерическом припадке. Ее обступила толпа народа, сошедшегося из окрестных деревень на праздник Рождества Богородицы. Сбежавшиеся доктора пустили ей кровь, и государыня часа два пролежала на открытом воздухе на принесенной из дворца кушетке, прежде чем ее привели в чувство и перенесли во дворец. Событие сделалось гласным»[145].

Соблюдение постов было в русской жизни для всех обязательным, от царя до последнего бедняка. Два дня перед Пасхой вообще была голодовка, куска хлеба взять в рот не разрешалось — грех великий!

И боясь совершить такой грех, для умилостивления божьего гнева на случай бедствия или стихийного несчастья в будущем люди терпели. Супругам в посты нельзя было сближаться — тоже грех!

Екатерина Великая, вообще-то во всем терпеливая матушка государыня, но невоздержанная в любовных утехах, на время постов от греха подальше и от молодых фаворитов тоже неизменно переезжала, особенно в Вербное воскресенье, в Таврический дворец. Надо вам сказать, дорогой читатель, у матушки государыни была одна замечательная черта. Она дарила своим фаворитам дворцы, а потом за немалые деньги их у них покупала. Именно так было с Таврическим — подаренным, а потом купленным и у Орлова, и у Потемкина. Когда пост кончался, она перебиралась опять в Зимний дворец, благо можно было уже не ограничивать себя в любовных утехах.