А. Акрам - Рыцарь пустыни. Халид ибн ал-Валйд. Крушение империй

• Название: Рыцарь пустыни. Халид ибн ал-Валйд. Крушение империй
• Автор: А. Акрам
• Издательство: Издательство «ДИЛЯ»
• Жанр: Военная история
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-88503-833-1

В книге в увлекательной форме рассказывается о событиях из истории военного искусства эпохи Раннего Халифата. В центре этих событий знаменитый воин, мусульманский полководец, ни разу не потерпевший поражения, — Халид ибн ал-Валид.

Этой книгой может воспользоваться и верующий, и неверующий, и человек военный, и преподаватель истории, и студент, и школьник — каждый, кто изучает историю, военное искусство, хочет узнать о причинах побед и поражений в прошлых войнах. Несомненно, эта книга дает ответы и на многие другие вопросы из области военной истории. Она как бы является ее своеобразной энциклопедией. Это, можно сказать, популярное и масштабное исследование военной истории раннего Ислама. Мусульманская история полна великих военных достижений и славных воинских подвигов. В истории военного искусства есть мало сражений, которые своим блеском и победоносностью могли бы сравниться с битвами за Ислам; мало военачальников, которые бы превосходили мужеством и умением одаренных мусульманских полководцев.

---

Халид, у которого теперь оказалось больше времени для размышлений, видел великие добродетели и завидные качества своего старого соперника. Халид простил его. Однажды он сказал своему гостю: «Хвала Аллаху, который забрал Абу Бакра. Он был мне дороже, чем 'Умар. Хвала Аллаху, который даровал власть 'Умару. Я ненавидел его, но теперь он мне нравится». Перемены в отношении к нему были столь велики, что, умирая, Халид назначил 'Умара наследником всего своего имущества. Милосердное время залечило раны.

*  *  *

Халид проводил много времени в воспоминаниях о своих сражениях, как это бывает со старыми воинами. Он восстанавливал в памяти битвы и поединки, в которых его противниками были величайшие воины мира, которых он заставлял есть землю. Естественно, он гордился своими победами, но в мыслях Халида не было места ни тщеславию, ни самомнению. Он приписывал свои победы помощи Аллаха и своей красной шапке, в которую были впрядены волосы Святого Пророка. Когда Халид не вспоминал о сражениях, он думал о друзьях-полководцах — Абу 'Убайде, Шурахбйле, Йазйде, 'Амре ибн ал-'Асе, а также о таких великих воинах, как 'Абд ар-Рахман ибн Абй Бакр, Рафи' ибн 'Умайра, неподражаемый Дирар ибн ал-Азвар, чьи величайшие подвиги, как и его собственные, навсегда останутся славными страницами истории. Впрочем, в отличие от нас, он не знал, какое место принадлежало в истории ему самому.

Халид был наиболее многогранным воином в истории, настоящим военным гением. Он обладал стратегическим видением Чингисхана и Наполеона, тактическим гением Тимура и Фридриха Великого, личной силой и доблестью полулегендарного Рустама Могучего (Персия). Ни в одном другом случае история не являет нам такого количества военных достоинств, объединенных в одном лице. Халид — один из всего двух полководцев в истории человечества, которые не знали поражений. Вторым был Чингисхан, но Чингисхан не был таким великолепным бойцом, как Халид, пусть даже его завоевания и охватили большую область земного шара. В Халиде стратегический и тактический гений сочетались с неистовостью методов. Для него сражение было не просто маневром, ведущим к военной победе, но актом беспощадного усилия, завершавшегося полным подавлением противника. Маневр был лишь инструментом, позволявшим разгромить врага.

Халид был единственным человеком, одержавшим тактическую победу над Святым Пророком — в битве при Ухуде. Он был первым мусульманским полководцем, вышедшим за пределы Аравийского полуострова и победившим чужие армии; первым мусульманином, укротившим одну за другой две великие империи. Практически каждое из данных им сражений может служить примером военного руководства, особенно это относится к Ухуду, Казиме, Валадже, Мусаййахе, Аджнадайну и Йармуку. Лучшей его баталией была битва при Валадже, а величайшей, вне всякого сомнения, — битва при Иармуке.

Халид был воином до мозга костей. Он также управлял завоеванными им территориями, но это было для него неизбежной обязанностью полководца высокого ранга, которому нужно было не только завоевать территорию, но и управлять ею в качестве военного наместника. Планы и маневры Халида свидетельствуют о его высочайшем интеллекте; однако он не стремился ни к образованию, ни к культуре. Халид был цельным, настоящим, совершенным, неразвращенным солдатом чистой воды. Ему было на роду написано участвовать в великих битвах и уничтожать могущественных врагов... нападать, убивать, завоевывать, побеждать. Эта предопределенность проявилась лишь тогда, когда пришел Ислам. И она оказалась реализованной только тогда, когда он принял новую веру и последовал за Пророком. Куда бы ни шел Халид, на его пути вставали враги, словно злая судьба обрекала их на смерть от его меча. Где бы Халид ни проходил, за ним тянулся шлейф славы. За более чем 15-летний период, разделяющий битву при Ухуде и смещение Халида, полководец дал 41 сражение (не считая мелких боев), из которых 35 пришлось на последние 7 лет. И он не потерпел ни одного поражения! Таков был неукротимый, всепобеждающий Халид.

Интересно подумать о том, что было бы, если бы Халид остался командовать мусульманской армией в Сирии и был послан на завоевание Византийской империи. Поскольку Халид не проиграл ни одного сражения, не приходится сомневаться в том, что он завоевал бы всю Малую Азию и вышел к Черному морю и Босфору. Однако этому не суждено было произойти. К концу 17 г. хиджры путь Халида завершился. После этого на сцену истории вышли другие актеры.

*  *  *

В 641 г. умер 'Ийад ибн Ганам. Также в этом году не стало муэдзина Билала и римского императора Ираклия, побежденного врага Халида. На следующий год настал черед Халида.

В 642 г. (21 г. хиджры) 58-летний Халид заболел. Мы не знаем, какова была природа этой болезни, но она была длительной и подорвала его силы. Как это бывает с энергичными, деятельными людьми, внезапно обреченными на бездействие, здоровье и силы Халида стремительно убывали. Эта последняя болезнь оказалась слишком сильным испытанием для него, и постель больного стала смертным одром. Халид лежал в постели, сердясь и негодуя на судьбу, которая лишила его возможности принять славную, героическую смерть на поле брани. Зная, что жить ему осталось недолго, он страдал оттого, что ему приходится ждать прихода смерти в постели.

За несколько дней до кончины Халида его навестил старый друг, который сел у его постели. Халид сбросил одеяло со своей правой ноги и сказал гостю: «Можешь найти на ней участок хотя бы размером с ладонь, на котором не было бы шрамов от ранений мечом, стрелой или копьем?»

Друг осмотрел ногу Халида и признался, что не может. Халид сбросил одеяло с левой ноги и повторил свой вопрос. И вновь друг согласился, что на ней нет даже маленького, размером с ладонь, участка, не покрытого шрамами.

Халид показал ему правую, а потом и левую руку, и аналогичный осмотр дал те же результаты. Затем он обнажил свою прежде могучую грудь, ныне такую ослабевшую, и перед его другом предстало такое зрелище, что он поразился тому, что человек, получивший такое число ранений, остался жив. Друг вновь признал, что он не может найти ни единого участка, не покрытого шрамами.

Халид был удовлетворен.

— Видишь? — настойчиво продолжал он. — Я искал мученической смерти в сотнях сражений. Почему я не погиб в бою?

— Ты не мог погибнуть в бою, — ответил его друг.

— Почему?

— Пойми же, о Халид, — объяснил ему друг, — что, назвав тебя Мечом Аллаха, Посланник Аллаха, да пребудет на нем благословение Аллаха и мир, предопределил, что тебе не суждено умереть в бою. Если бы тебя убил кто-то из неверных, это означало бы, что Меч Аллаха оказался сломанным врагом Аллаха, а этого не могло произойти.

Халид не ответил, и через несколько минут друг ушел. Умом Халид понимал логику слов своего гостя, но его сердце по-прежнему жаждало славной смерти в бою. Почему, о почему он не мог принять мученическую смерть на пути Аллаха!

На день кончины Халида его имущество состояло лишь из его доспехов и оружия, коня и одного раба — верного Хамама. В последний день своей жизни он одиноко лежал в своей постели, а погруженный в тихую печаль Хамам сидел рядом со своим прославленным хозяином. Когда сгустились сумерки, Халид произнес свои последние слова, вложив в них всю свою душевную боль:

«Я умираю, как умирает верблюд. Я умираю в постели, постыдной смертью. Глаза трусов не закрываются во сне».[315 Ибн Кугайба: с. 267.]

Так умер Халид, сын ал-Валйда, Меч Аллаха.

Да будет Аллах им доволен!

*  *  *

Новость о смерти Халида взбудоражила всю Медину. Женщины выбежали на улицы и, предводительствуемые женщинами из бану махзум, рыдали и колотили себя в грудь. 'Умар уже выслушал печальную весть, а теперь он слышал звуки рыданий. Он был страшно рассержен. Став халифом, он в первый же день своего правления запретил оплакивать умерших мусульман. И позиция 'Умара не была лишена логики. С какой стати оплакивать тех, кто отправился в рай?., в благодатную обитель, обещанную правоверным Господом! 'Умар следил за выполнением этого приказа, порой прибегая к плетке.[316 Ат-Табари: т. 3, с. 614.]

А теперь 'Умар слышал звуки плача. Он поднялся с пола, на котором сидел у себя в комнате, схватил плетку и направился к двери. Он не допустит ослушания, нужно немедленно прекратить этот вой! 'Умар подошел к двери, но остановился. Несколько минут он в безмолвии простоял у порога, пытаясь разобраться в собственных мыслях. В конце концов, речь идет о смерти необыкновенного человека: люди оплакивают Халида ибн ал-Валйда. Затем до него донеслись горестные стенания из соседнего дома — там смерть воина оплакивала его собственная дочь Хафиза, вдова Святого Пророка.[317 Йа'куби: Та'рйх: т. 2, с. 157.]

'Умар отошел от двери. Он повесил плетку на место и вновь сел. В этом случае он решил сделать исключение. «Пусть женщины бану махзум говорят об Абу Сулаймане все, что хотят, ибо они не лгут, — сказал халиф. — Те, кто плачет, оплакивают такого человека, как Абу Сулайман».[318 Исфахани: т. 19, с. 89.]