Вадим Арбенин - Предсмертные слова

• Название: Предсмертные слова
• Автор: Вадим Арбенин
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7784-0427-4

Книга эта — удивительно бережно и тщательно собранная коллекция предсмертных высказываний людей разных стран и эпох. Среди них властительные правители — римские императоры, европейские короли и русские цари; знаменитые священники — римские папы и реформаторы. Конечно, много здесь представителей литературы и искусства — от Овидия до Набокова, от Микеланджело до Пикассо. Не обойдены и философы — от Платона до Ницше. Попали в книгу и знаменитые красавицы, не всегда с самой безупречной репутацией, и преступники, и просто безымянные люди, сказавшие перед смертью что-то особенное.

Чтение этой книги — удивительное путешествие по людским душам во времени и пространстве.

---

Российский адмирал ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ ГОЛОВНИН, как всегда, в утренний час, после завтрака, сел в казённый экипаж, запряжённый четвёркой, и отправился на службу в Адмиралтейство и на верфи. А в пятом часу пополудни, раньше обыкновенного, карета привезла его домой, и жена не узнала побледневшего мужа, которого под руки ввели в дом. «Корёжит меня что-что, Авдотья Степановна, — через силу улыбаясь, проговорил он, держась за живот. — Вот, вокруг света обошёл, а до дома дойти не дошёл. Авось к утру полегчает…» Нет, не полегчало. Ночью Головнин потерял сознание, а к утру один из первых вице-адмиралов Российского флота, за плечами которого была тридцать одна кампания и кругосветное путешествие, умер, поражённый холерой, которая летом 1831 года свирепствовала в Петербурге. На простой повозке осмоленный гроб свезли на Митрофаньевское кладбище, где хоронили тогда всех холерных.

«Строитель новой Индии» и её первый премьер-министр ДЖАВАХАРЛАЛ НЕРУ, закончив рабочий день и встав из-за рабочего стола, сказал дочери: «Я думаю, Индира, мы всё завершили» и поднялся к себе в спальню. Как обычно, в 6.25 утра он проснулся, но неожиданно почувствовал сильное недомогание. Срочно вызванные врачи обнаружили разрыв брюшной аорты и удалились в соседнюю комнату на консилиум. Они были очень удивлены, когда Неру зашёл к ним и спокойно сказал: «Предпринимать что-либо уже бессмысленно» и, потеряв сознание, рухнул на пол. Буквально за пару дней до этого Неру на вопрос репортёра: «Не пора ли вам подумать о преемнике?» ответил: «Моя жизнь закончится ещё не скоро». Потомственный астролог Хавели Рам думал иначе: он точно предсказал день смерти премьера — 27 мая 1964 года. Неру завещал сжечь своё тело, а пепел развеять над священной для индийцев рекой Ганг. Он не преминул объяснить, что это вовсе не религиозная его прихоть: «…Ганг для меня символ и память прошлого Индии, текущего в настоящем и впадающего в Великий океан будущего». Чтобы ни у кого не возникло соблазна утаить хотя бы и малую толику его пепла, он повелел поднять его на самолете и развеять с большой высоты.

В 7.30 утра 31 октября 1984 года премьер-министр Индии ИНДИРА ГАНДИ позавтракала у себя в рабочем кабинете, и позавтракала, надо сказать, впопыхах — она опаздывала на телеинтервью с Питером Устиновым для БиБиСи. Завтрак был неизменным уже много лет: одно яйцо всмятку, два гренка с маслом и чашка молока с ложкой кофе в нём без сахара. После завтрака она отдала себя в руки косметолога и гримёра и спросила одну из них: «Ну, как я выгляжу, Канта Пант?» Она была очень щепетильна всего, что касалось её внешнего вида. «Мадам, сегодня вы выглядите просто великолепно», — ответила та. «Останьтесь со мной выпить чашечку чаю», — предложила Индира. Несколькими минутами позже она вышла из своего бунгало и с группой советников направилась к лужайке, где команда Питера Устинова уже расставила свои камеры. На ней было сари персикового цвета с тёмной (траурной?) каймой. Но не было бронежилета. Шеф полиции Нараин Сингх раскрыл над ней чёрный (траурный?) зонт от солнца. Агенты службы безопасности, ветеран Бент Сингх, и молодой полицейский Сатвант Сингх, отсалютовали ей, и она ответила им доброй улыбкой. До лужайки оставалось несколько шагов, когда Бент Сингх неожиданно выхватил из-под мундира служебный револьвер и направил его на Индиру. «Что это тебе взбрело в голову?..» — спросила она, и это были её последние слова. Весь барабан револьвера Бент Сингх разрядил в неё в упор. Индира успела лишь поднять правую руку, чтобы защитить хотя бы лицо. «А ты собираешься стрелять?» — тем временем кричал Бент Сингх на своего молодого подчинённого. И тогда Сатвант Сингх разрядил весь рожок своего карабина (25 патронов) в первую женщину — премьер-министра Индии, «единственного мужчину в её правительстве», как называли её за глаза. На всё ушло менее трёх секунд. Когда-то Индира Ганди сказала: «Когда я умру, каждая капля моей крови закалит и укрепит Индию».

ИВАН ИВАНОВИЧ ШИШКИН, «верстовой столб российской живописи» и «певец русского леса», буквально накануне своей смерти сказал свояченице: «Знаешь, как бы я хотел умереть, сестрица? Моментально, сразу». Так оно и случилось. Рано утром 20 марта 1898 года, по завершении полотна «Корабельная роща» (его приобрёл император Николай Второй), он прошёл в свою петербургскую мастерскую, сел на стул перед мольбертом и начал набрасывать углем новую картину «Краснолесье». Рядом примостился с этюдом его ученик, алтаец Гуркин. Держа в руке эскиз, Иван Иванович закончил нижнюю часть полотна, передвинул стул, потом неожиданно зевнул, выронил из рук рисунок и вдруг стал падать. Гуркин бросился было к нему, но подхватил уже бездыханное тело. За два года до этого газета «Новое время» опубликовала сообщение о смерти Шишкина, которое перепечатали все российские издания. «Кому желают смерти, того не достанут черти», — сказал тогда художник редактору «Нового времени» Алексею Суворину после крупного с ним разговора.

Вот и генерал ШАРЛЬ де ГОЛЛЬ… В понедельник, 9 ноября 1970 года, бывший президент Франции, как обычно, ближе к вечеру, спустился в свой рабочий кабинет в поместье Коломбэ, где он, уже свободный человек, пребывал в тумане добровольного забвения. В неизменном чёрном костюме и тёмном галстуке, он с головой погрузился в работу над своими «Мемуарами надежды». Затем, в ожидании семичасовых новостей, пересел в кресло за карточным столиком и разложил пасьянс. «Македонская фаланга» сошлась. «Просто прекрасно! Лучше не бывает!..» Вдруг карты выпали у него из рук, и он, приподнявшись, судорожно схватился за грудь и испустил хриплый крик: «О, как больно! Там, в спине…» Генерал потерял сознание и повалился, оседая на бок. Колени его подогнулись, рука беспомощно ухватилась за кресло, очки упали на пол. Мадам де Голль, бросив рукоделие, всё же не успела подхватить мужа. Наступила гробовая тишина. Даже подоспевшему молодому врачу Ги Лашени симптомы были очевидны — разрыв аорты, смерть в таких случаях наступает в какие-то 30 минут. Кюре Жожей прерывающимся голосом произнёс слова последнего причастия: «Сын мой Шарль, этим святым миропомазанием Господь отпускает вам все грехи, которые вы совершили. Аминь».

В новогоднюю ночь 1909 года на петербургской квартире вице-адмирала ЗИНОВИЯ ПЕТРОВИЧА РОЖЕСТВЕНСКОГО шла большая игра в карты. Бывший командующий 2-й Тихоокеанской эскадрой (38 вымпелов), разбитый наголову японским адмиралом Того в Цусимском сражении, метал банк, смело понтировал и срывал куш за кушем. Боже мой, какая была игра! Вернувшемуся из японского плена, преданному суду, но оправданному флотоводцу истинно по-адмиральски везло, и он весело напевал себе под нос слова сумасшедшего мельника из оперы «Русалка»: «Я — здешний ворон…» Но, увы, счастье недолговечно. Вдруг карты выпали из рук банкомёта, он задёргался, посинел, и, свалившись со стула, генерал-адъютант царской свиты умер в одночасье от паралича сердца. Его похороны «сопровождались собачьим лаем вблизи редакции „Нового времени“ и панихидой в соборе святого Спиридона в Адмиралтействе».

Граф ХЕЛЬМУТ КАРЛ МОЛЬТКЕ старший, начальник германского Генерального штаба, решил на склоне лет уйти в отставку. Причины такой просьбы были по-солдатски просты и достойны солдата: «…так как при своей старости я не могу больше сесть на лошадь». И в полдень 24 апреля 1891 года многие берлинцы видели своего великого генерал-фельдмаршала, бодро и весело маршировавшего домой: «Ать-два! Ать-два!» После обеда он катался по городу в экипаже с женой и детьми своего племянника, генерала Хельмута Мольтке младшего. Поздним вечером «великий молчальник» в кругу самых близких своих знакомых увлечённо играл в вист под звуки божественных сонат Моцарта, исполняемых его племянницей. Играть в карты Мольтке любил, но на зелёном поле ему везло гораздо меньше, чем на поле брани, и когда он неожиданно сделал «большой шлем», то просто взвился: «Ну, как я вас разнёс! В пух и прах! В пух и прах!» И вдруг карты полетели у него из рук на пол, он с трудом поднялся из-за стола, пошёл было в соседнюю комнату, но не дошёл нескольких шагов и, прислонясь к косяку двери, умер от паралича сердца, но устояв на ногах. Какой пример солдатам! Девяностолетний фельдмаршал Мольтке не проиграл в своей жизни ни одного сражения.

Полярный исследователь Норвегии, Нобелевский лауреат мира ФРИТЬОФ НАНСЕН сидел в кресле на балконе своего дома и любовался красотой майского цветущего сада. Сиделка Кари принесла ему утренний чай, и они немного поговорили. Нансен чувствовал себя бодрым и весёлым. На фоне хвойного леса зеленела нежная дымка берёз, далеко за вершинами деревьев сверкал на солнце фьорд, на горизонте синели горы. На опушке пели дрозды и зяблики, пролетела трясогузка. Нансен впивал всё это — аромат цветущих деревьев, солнце, привольный вид, который он так любил. «Большая липа ещё не зеленеет, — сказал он с улыбкой Кари. — Но скоро и она распустится. Так я увижу сразу две весны». Он хотел ещё что-то сказать, но не успел. Голова упала на грудь. Кари бросилась к нему. Но «Белый орёл» Норвегии уже умер. Он был похоронен во дворе своего дома.