Николай Прокудин - За речкой шла война…

• Название: За речкой шла война…
• Автор: Николай Прокудин
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-227-06441-7

Действие разворачивается в канун перестройки в забытом богом пыльном и грязном провинциальном гарнизоне, затерянном в песках Туркестана в период войны в Афганистане. Городок расположен на задворках Советской империи: беспросветная тоска, множество бытовых проблем, сложные межнациональные взаимоотношения, служебный тупик для младших офицеров, полное отсутствие дальнейших перспектив… Рассказ может показаться выдумкой, насмешкой или даже глумлением над армией. Такого, мол, во времена построения социализма не могло произойти, а моральный облик советских людей всегда был образцовым. Увы, хотите – верьте, хотите – нет, но всё изложенное на этих страницах – чистейшая правда.

Жизнь офицеров и их семей – это и комедия, вплоть до фарса, и драма, вплоть до настоящей трагедии с шекспировскими страстями. Всего понемножку. Но все это было… О чем повествование? О том, чего нужно стыдиться, и о том, чем можно гордиться, – как посмотреть. Суть произведения – не все золото, что блестит, а среди «разгильдяев» встречается немало надежных и порядочных ребят. Главный герой лейтенант Никита Ромашкин в этом гарнизоне служит, живет, влюбляется и веселится. В конце концов почти все участники повествования попадают на войну, которая идет рядом, за речкой, в Афганистане…

Слог автора эмоционален и ярок, стиль отличается удивительной живостью. Советуем прочитать молодежи, чтобы знали, ветеранам-афганцам, чтобы вспомнили, и всем, всем, всем, кто любит хорошие книги.

---

– Кто? Солдат?

– Вы мне тут не прикидывайтесь, лейтенант! Какой солдат?! Недумающих ваш!

– Неслышащих, – автоматически поправил Никита. И автоматически открестился: – Он не мой, он мне по-наследству достался.

– Какая разница! Непомнящий, Невидящий…. Вбежал, понимаешь, в казарму и помочился в тумбочку дневального! Дневальный пытался что-то возразить… А ваш ротный – бац его шваброй по затылку! Он нормален, ваш ротный?

Никита неопределенно пожал плечами.

– Значит, так, лейтенант! Найти ротного, и ко мне его в кабинет! Бегом, лейтенант!

Ага, найдешь его, как же! Спрятался, поганец! А окликай не окликай – он Неслышащих…

Сволочь Витька Неслышащих объявился только на утреннем построении. Проспавшимся и бодрым. Всё отрицал. А солдат? А солдат врёт. А по башке его кто шваброй? А никакой швабры, сам поскользнулся, упал, очнулся, гипс, вот пусть сам скажет. Ну-ка, солдат, скажи? Я киргиз, по-русски плохо, поскользнулся, упал…

Командование махнуло рукой. И сказало: «Поехали!». В смысле, проехали.

* * *

– Врешь! Вот сейчас врешь! – возмутился москвич Котиков. – Не бывает такого, чтоб ротный – и ссыкун!

– Бывает! – заступился за приятеля Кирпич. – У меня в училище комбат был типа этого Недумающего. Постоянно норовил по пьяному делу у оружейной комнаты пристроиться.

– Ладно, поверим, – махнул рукой Большеногин. – Мели, друг мой, дальше.

Глава 5. Запой

Общага гуляла больше недели. В запое пребывали обитатели двух этажей кирпичного барака, за исключением жильцов из четырёх комнат для семейных. Они бы тоже с удовольствием присоединились, но жёны отлавливали своих супругов на подходе к крылечку.

Почему народ пил? А иных развлечений и нет. Сеансы кинофильмов в Доме офицеров начинались в девять вечера, но совещания оканчивались около двадцати двух часов. Старинный телевизор в холле общежития – исключительно для мебели, без внутренней начинки. Коллективной антенны на здании не было, а в комнатах самодельные антенны ловили программы плохо. К тому же командование запрещало держать в номерах нагревательные приборы и постороннюю аппаратуру. В целях экономии электричества?.. Сукно единственного бильярдного стола было разодрано, шары отсутствовали. Шахматные доски сиротливо лежали на подоконнике без фигур внутри. И лишь полные собрания трудов Ленина, Маркса и Брежнева на книжных полках – в девственной целости и сохранности.

Двухэтажное общежитие, выложенное серым силикатным кирпичом, до водоотливов окон первого этажа покрылось мхом и плесенью. Сырость и затхлость (и это в Туркестане!). На каждом этаже – комнаты для умывания с четырьмя раковинами у стен. Вода подавалась только холодная, кухни не было вовсе – пожароопасно. Ветхая мебель. Общий туалет позади магазина на улице через дорогу.

Словом, максимум отсутствия удобств, минимум свободного времени. И большая толпа страдающих и мучающихся от безделья и тоски молодых мужиков. Чем занять себя после одиннадцати вечера? Нечем. Или крепко выпить, или смертельно напиться…

Водка и вино продавались только в городе, а маршрутка шныряла до девяти вечера. Поэтому около девятнадцати часов какой-нибудь гонец с деньгами мчался на рынок в универсам, к закрытию, наполнял сумку бутылками, авоську закуской и успевал вернуться обратно. Обычно до утра не хватало. В первую очередь иссякали запасы спиртного: сколько ни возьми, потребности всегда превышали возможности. В поход за напитками отправлялись самые страждущие. Если гуляли обитатели комнаты Шмера, то можно было уговорить слетать на мотоцикле Шкребуса. Когда пьянствовала седьмая рота, то на стареньком «Москвиче» в нелегальный магазин мчался Власьев. Правда, затем в знак благодарности приходилось поить автовладельцев. Но бывало, что кто-то желал выпить после полуночи, а водители уже спали дома с женами, и тогда страдальцы топали пешком – полчаса туда и полчаса обратно – на окраину города. Здесь стояла хибарка с покосившейся деревянной дверью в глиняной стене, так называемое «Чёрное окно». Стучи в любое время дня и ночи – откроют, обеспечат всем необходимым, но по двойной цене. Когда те, что бегали за водкой, легкой трусцой возвращались, собутыльники обычно уже спали. Гонцы будили спящих, и мероприятие продолжалось.

Дыра, она и есть дыра. Будь он неладен, этот незаменяемый район! Вот если бы попасть в Небитдаг или Кызыларбат! Да хоть в Афган – «блестящая» перспективка!

Дернула нелёгкая Ромашкина в такой запойный день забрести в общагу к Ахмедке, чтоб послушать магнитофон. Он вошел в фойе и сразу же увидел осторожно выглядывающих из-за дверей семейных комнат женщин. Караулят суженых… Кирпичная коробка гудела от пьяного гама, звона стаканов, бренчанья гитар, русского мата.

Бекшимов и Хакимов как малопьющие аборигены жили в угловой узенькой коморке на две койки. Окошка в ней не было, но едва ли это был недостаток. Летом через окно проникал густой удушливый воздух, которым трудно дышать, а зимой – сырой и холодный, от которого била дрожь.

Осторожно открыв дверь, Ахмедка пропустил Ромашкина в комнатку. Затем вновь лег на кровать, заложив руки за голову, и что-то замурлыкал, подпевая магнитофону. В комнате стоял полумрак, а из «Веги» тихо лились завывания восточных певуний. Индийские сменяли турецкие, персидские, а может, и арабские. Короче говоря, бабайские мелодии.

– Ахмед! Ты чего тут затихарился?

– Тш-ш! Не мешай слушать, – замахал на Никиту Бешимов. – Сиди молча или уходи.

– Тогда поставь человеческую музыку и включи шарманку громче, что ли.

– Если громче сделаю, кто-нибудь начнет ломиться, предлагать выпить или просить денег.

– Так выпей. Все уже пьяные.

– Пить сегодня не хочу, нет настроения. Я после вчерашнего не отошел. Деньги давать не могу, а отказывать неудобно. У меня всего десятка до следующей получки осталась!

– Как десятка? Получка была неделю назад! Пропил? Потерял?

– Нет. Домой переслал для накопления, в общаге долго собирать не получится.

– А на что копишь? Машину или мотоцикл хочешь купить?

– Жену! Калым коплю.

– И что, получается? Много надо еще?

– Много! Очень много. Года два ещё буду откладывать.

– Что, такая дорогая невеста? А без калыма нельзя?

– Нельзя, ты что!

– Ведь пережиток, Ахмед. Феодализм. И зачем тебе покупать туркменку? Возьми бесплатно русскую девушку.

– Не пережиток. Традиция. Если я жену куплю за хорошие деньги, то это будет из хорошей знатной семьи, красивая и работящая. Найти можно подешевле, но страшную. А зачем такая? Если будет образованная, то работать и любить не станет. Требуется простая, из хорошей семьи и послушная. Будет жена – будет всегда еда и теплая постель ночью. Самое главное отличие наших «ханум» от ваших русских – полное послушание. Она ведь знает – за нее деньги плачены большие! Муж – хозяин, его слово – закон! Трудиться будет, пререкаться не станет! А от ваших тёток только головная боль: наряды, косметика, подруги, телефон, споры с мужем… Нет, я лучше поголодаю пару лет.

Ахмедка при мыслях о покорной, послушной, трудолюбивой восточной красавице даже облизнулся.

– Ты супругу, как собаку, выбираешь – с породой, родословной. – хмыкнул Никита. – А если вот я захочу жениться на вашей «ханум»? Мне невесту бесплатно отдадут?

– Нет. И за деньги не получишь.

– Это почему так? А за большие деньги?

– Нет. Вряд ли. Хорошую девушку – только в надёжные руки.

– А я чем плох? Чем плохи мои руки?

– Ты офицер, «перекати-поле». Сегодня здесь, завтра там! И вера у тебя не наша. Только если городская какая-нибудь…

– Хм! За деньги не отдадут в жёны! Хм… Я-то имел в виду – мне большие деньги, чтоб я согласился на туркменке жениться!

– Почему смеешься? Почему ты должен соглашаться за деньги? Не любишь нас, туркменов?

– Бесплатно бы полюбил! Ещё полгода в этих песках посижу и соглашусь на негритоску. А с туркменкой жить… Обрезание делать? Да?

– Всё! Ты мне своими разговорами надоел! – оборвал Ахмедка. – Тебе чего надо? Зачем явился? Мешаешь мечтать!

– Ах ты, мечтатель! Ну, извини. Пойду-ка к ребятам, развеюсь, не буду отвлекать. Думал, музыку послушать, а у тебя одно «хала-бала» заунывное. Кстати, народ по какому поводу пьет?

– Точно не знаю. Кажется, у кого-то из них второй сын родился. Жена телеграмму из России прислала. Вот гуляют…

– А до этого какая причина пьянки была?

– Развод с женой у капитана из пехоты.

– Переживал или радовался?

– И то и другое… А ещё раньше Миронюк звание обмывал. А перед Миронюком новую должность отмечал Лебедь. А на завтра намечены проводы в Афган медика-зубника.

– Всё расписано на неделю вперед!.. Ладно, лежи-расслабляйся, балдей от мыслей о будущей «ханум». Только – р-руки где?! Р-руки на одеяло!

– Пошёл к чёрту!

Ну, пошёл и пошёл. Ромашкин идёт по коридору!