Лорна Мартин - Женщина на грани нервного срыва

• Название: Женщина на грани нервного срыва
• Автор: Лорна Мартин
• Издательство: М.: Фантом Пресс
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-86471-481-2

Жизнь Лорны Мартин — полный хаос. Ей уже тридцать пять, но она все еще не определилась, чего же хочет и к чему стремится. В последний год Лорна совсем «слетела с катушек»: она всегда и всюду опаздывает, окончательно запуталась в отношениях со своим мужчиной, все чаще дает волю слезам и отчаянию. Типичная ситуация, которая знакома многим современным женщинам. После долгих раздумий Лорна решается пойти к психотерапевту и попытаться научиться жить в ладу с собой и близкими, научиться получать удовольствие от каждого дня. Лежа на кушетке психотерапевта, она начинает понимать, что всю жизнь подавляла свои чувства, пыталась казаться, а не быть. Год психотерапии не изменил ее, но открыл ей глаза на себя, на людей, которые рядом, на жизненные ситуации. Лорна не обрела счастье, но она научилась получать радость от жизни.

«Женщина на грани нервного срыва» — реальная история реальной женщины, рассказанная предельно откровенно, честно и с большим юмором. Документальный роман Лорны Мартин поднимает вопросы, актуальные для большинства современных и вполне благополучных женщин. Любовь, хорошая работа и материальный достаток не гарантируют счастья и гармонии, которых можно добиться, лишь поняв себя и окружающих, научившись видеть себя без розовых очков, овладев своими чувствами и перестав бояться отрицательных эмоций. Эта книга о том, что психотерапия нужна не только больным и отчаявшимся, но и тем, кто сам не может разобраться в себе.

---

— Э-э… ну, я много чего обдумывала… Запрет на курение в ресторанах угрожает окружающей среде. Вроде как… — запустила я пробный шар.

Камаль вопросительно поднял брови. Я сказала, что из-за обогревателей, которые владельцам заведений придется установить снаружи для курильщиков, в атмосфере станет больше парниковых газов.

— Можно поставить заголовок «Дави на газ».

Наступило неловкое молчание. Конечно, Камаль не сказал: «Что за чушь ты несешь, твою мать?» — но, судя по его выражению лица, именно это и подумал.

— Ясно. Еще что-нибудь?

В висках у меня гулко бухало. Я выпалила:

— Вообще-то да. У меня есть одна подруга. За тридцать, не замужем. У нее отличная работа, замечательные друзья, крепкое здоровье. С первого взгляда — все прекрасно. Но с другой стороны, она совершенно несчастна. Она улыбается, делает вид, что все в порядке, притворяется довольной и уверенной в себе, но постепенно этот фасад дает трещину. И вот, хотя она всегда скептически относилась к таким вещам, она решила походить к психоаналитику. Это не какой-то там короткий двухмесячный курс, по разу в неделю, — у нее все всерьез и надолго. Она понимает, что ей предстоит долгий путь. В нашем подсознании спрятано множество рычагов, которые управляют нашей жизнью, хотя мы даже не подозреваем об этом. Короче, она погрузилась в это дело с головой — трижды в неделю она ложится на кушетку психоаналитика. Причем эта психоаналитичка — страшный человек, просто монстр, ведьма пополам с инквизитором. Так что она или погибнет, или излечится — через год будет ясно.

Тишина. Коллеги переглянулись, а потом все головы, как по команде, повернулись ко мне.

— Если вы думаете, что я о себе, то ошибаетесь, — с деланной беззаботностью бросила я и тут же скроила извиняющуюся гримасу: неужели это настолько заметно?

Камаль улыбнулся. Он был одним из тех сотрудников «Обзервера», которые в последнее время с безграничным терпением регулярно подставляли мне жилетку и мягко намекали, что, возможно, мне стоит поговорить со специалистом.

— Ну, в общем… эта… э-э, моя подруга… ну, она бы не против написать статью на эту тему. Только под другим именем. Она не хочет, чтобы все узнали, что она ходит к психоаналитику. Нет, она не стесняется. Здесь стесняться нечего. Но вы же знаете людей — начнут еще обсуждать, критиковать… Она не хочет, чтобы окружающие навыдумывали себе бог знает чего, решили, что она чокнутая. Потому что она не чокнутая. С ней все в полном порядке.

Внезапно последнее предложение показалось мне неубедительным, и я поспешно добавила:

— Ну ладно, возможно, с ней не все в порядке. Но ничего серьезного. Ну да, у нее есть кое-какие трудности. Небольшие.

— А у кого их нет? — сказал Камаль. — Но нужно быть сильным, чтобы признать свои проблемы, — и особенно чтобы начать с ними бороться.

После планерки мы с ним обсудили будущий материал. По словам Камаля, вопросы отношений, эмоций, душевного здоровья волнуют многих, но большинство боится их затрагивать. Он сказал, что написать об этом — достойный, отважный шаг, но призвал меня хорошенько подумать о возможных подводных камнях, прежде чем выворачивать душу наизнанку на страницах газеты.

Через несколько дней я перезвонила ему и заявила, что готова взяться за дело, причем писать буду под своим именем, а не под псевдонимом.

— Так я продемонстрирую, что в психотерапии нет ничего постыдного. Вдруг мои статьи кому-то помогут.

В тот момент я действительно думала, что для меня это — единственная причина разделить свои интимные секреты примерно с миллионом читателей «Обзервера».

На следующий день я сидела с подругами, Рэчел, Кэти и Эмили, в пабе «Чинаски» недалеко от моего дома. Рэчел тридцать два года, работает на телевидении. Высокая, фигуристая, с копной длинных кудрявых волос. Она остра на язык и за словом в карман не лезет. Мы когда-то работали вместе и дружим уже восемь лет. Эмили — тридцать, она адвокат. Потрясающая красавица, чем-то напоминает Дженнифер Энистон, только симпатичнее. Я встретила ее, когда училась в аспирантуре. Кэти — тридцать шесть, она психотерапевт, высокая, фантастические ноги, каштановые волосы до плеч, модная челка. В юности Кэти была лучшей подругой моей сестры, но за последние год-полтора мы с ней очень сблизились. До сих пор только Кэти знала, что я пошла к психоаналитику. Теперь я решила объявить об этом всем.

— Психоаналитик? — воскликнула Рэчел. — Шутишь? Ты же всегда считала их шарлатанами.

— Именно. Возможно, я и сейчас так думаю.

— Знаешь же поговорку. — Эмили залпом допила вино. — «Всякий, кто по доброй воле идет к психиатру, законченный психопат». Ха-ха-ха.

Я заранее заготовила витиеватую речь в оправдание своего решения. Планировала между делом процитировать мысль знаменитого шотландского психиатра Р. Д. Лэнга: мы все любим думать, что знаем, кто мы на самом деле, но в действительности все мы — незнакомцы. Или мой любимый афоризм Сократа: «Познай себя, и тогда ты сможешь себя изменить». Но мне не дали даже раскрыть рот. Место на трибуне немедленно заняла Кэти.

— Ты молодчина. За этим столом… да что там, во всем этом пабе нет ни единого человека, которому не пошла бы на пользу психотерапия. Взять хоть нас…

Тактичная ты наша. Явно ведь подразумевала: «Взять хоть вас».

— Мы умные, успешные, независимые женщины, — продолжала Кэти. — А в личной жизни у нас полный швах. Мы вечно наезжаем на мужчин — дескать, они эмоционально недоразвиты, боятся обязательств или вовсе умственно отсталые. Но довольно обманывать себя — мы ничем не лучше.

Раздались громкие протесты, в том числе и с моей стороны. Однако Кэти это лишь воодушевило. На нас уже стали оборачиваться.

— К сожалению, — говорила подруга, — большинство мужчин и женщин ведут себя друг с другом как дети. Они манипулируют партнером, принуждают его к тем или иным поступкам, не желают общаться честно и открыто. Они ищут себе мамочку или папочку. Снова и снова воспроизводят одну и ту же порочную схему. Они пассивно-агрессивны. Тратят свою жизнь на людей, которых не любят по-настоящему, потому что по причине своего нарциссизма убеждены, что другой человек без них пропадет. Или же просто не могут вынести мысль о том, что кому-то не нравятся или кто-то на них злится. Психоаналитическая терапия снимает шоры с наших глаз и позволяет нам формировать здоровые, равноправные отношения, достойные взрослых людей!

Под конец ее речи я начисто забыла, как неуютно мне было на сеансе у доктора Дж., и больше не задумывалась о том, чтобы бросить это дело. Я радостно улыбалась. Как же будет здорово, когда меня вылечат! Но мыльный пузырь моего счастья тут же лопнул: слово взяла Рэчел.

— Если терапия — это так прекрасно, — обратилась она к Кэти, — почему же ты сама до сих пор не нашла своего принца, не вышла за него замуж и не нарожала ему целый выводок ангелочков?

Вот это уела!

Кэти устало покачала головой:

— Есть и другие способы самореализации, которые приносят человеку не меньше радости.

— Правда?

Я была потрясена до глубины души. О чем это она? Я посмотрела на подруг и не без удовольствия отметила, что Рэчел и Эмили ошарашены не меньше моего.

Мы заказали еще бутылку вина, и разговор перешел на более интересные темы. А именно: эмоционально неразвитые, безответственные мужчины в нашей жизни — или, по крайней мере, на ее орбите.

Несмотря на свои сомнения, я продолжила ходить к доктору Дж. Следующие несколько сеансов в точности повторяли первый. Вежливые условности, которыми обычно оформлено общение между людьми, приходилось оставлять за тяжелой дверью ее кабинета. Мы не «болтали» в привычном смысле этого слова. Она ни о чем не спрашивала. Не давала советов и рекомендаций. Я садилась перед ней, улыбалась и ждала, что она попросит рассказать, как мои дела, поговорить про моих маму и папу, про мои сексуальные фантазии, личную жизнь, мечты, первые воспоминания. Но она молчала как истукан. Тогда я принималась трепать языком. Я трындела и трындела без конца — обо всем подряд, что только приходило в голову. Пока она не говорила, что наше время истекло.

Человек в среднем произносит сто восемьдесят слов в минуту. Думаю, во время наших первых встреч мой показатель колебался в промежутке от двухсот пятидесяти (скорость энергичного ведущего аукциона) до трехсот пятидесяти (матерый демагог на дебатах в парламенте). Я извергала слова автоматными очередями. Не считая перерывов на слезы и изредка повисавших пауз, в течение пятидесятиминутного сеанса я обрушивала на нее примерно четырнадцать тысяч слов (хватит на небольшую повестушку). Доктор Дж., в свою очередь, цедила по одному слову в минуту. «Входите, пожалуйста… Наше время истекло». Иногда, если у нее случался приступ красноречия, она вставляла в мои тирады словечко-другое. Как правило, ее замечания совершенно не относились к делу и подталкивали меня в каком-нибудь неожиданном направлении. Все это было очень странно.