Джейн Остин - Гордость и предубеждение

• Название: Гордость и предубеждение
• Автор: Джейн Остин
• Жанр: Исторические любовные романы

«Гордость и предубеждение» Джейн Остин – шедевр мировой литературы, предзнаменовавший развитие психологического романа и феминистской прозы. Впервые опубликованный более 200 лет назад, он не теряет своей популярности и актуальности, соединяя в себе невероятное литературное мастерство его создательницы с веселой и непосредственной манерой и легкостью изложения. Роман многократно экранизировался и неизменно входит в различные рейтинги лучших книг мировой литературы. У супругов Беннет пять прекрасных дочерей, они красивы, независимы и умны. Лишь одно омрачает их любящих родителей – у них совсем нет приданого. Знаменитая история внутренней борьбы, недоверия и, конечно, любви без преград выписана с неподражаемым психологизмом и тонким английским юмором.

---

Миссис Филипс была очень благодарна ему за то, что он согласился, но не ждала, пока он объяснит, почему он это сделал.

Мистер Викхем не стал играть в вист, и поэтому был с радостью принят за другим столом, заняв место между Элизабет и Лидией. Сначала казалась вероятной угроза, что его вниманием полностью завладеет Лидия, потому что она говорила больше других, но лотерея нравилась ей не меньше, чем общение, поэтому вскоре она слишком заинтересовалась игрой, слишком эмоционально делала ставки и выкрикивала после выигрыша, чтобы ее внимания хватало еще на какую-то конкретную личность. Благодаря тому, что все были заняты игрой, мистер Викхем получил возможность поговорить с Элизабет, а она слушала его с большим вниманием, хотя вряд ли могла рассчитывать услышать то, что ей хотелось, а именно: историю его знакомства с мистером Дарси. О последнем господине она даже не смела напомнить. Однако неожиданно ее любознательность оказалась удовлетворенной, поскольку мистер Викхем сам начал разговор на эту тему. Он поинтересовался расстоянием между Недерфилдом и Меритоном, а получив ответ, каким-то неуверенным тоном спросил, долго ли мистер Дарси там находится.

– Где-то около месяца, – ответила Элизабет, а затем, не желая, чтобы разговор на эту тему прекратился, добавила: – Насколько я поняла, он является владельцем очень большого имения в Дербишире.

– Да, – ответил Викхем, – там у него прекрасный особняк. Десять тысяч чистой прибыли в год. В моем лице вы встретили человека, способного предоставить полную информацию по этому поводу, потому что с его семьей я имел несколько необычные отношения с самого детства.

Элизабет не смогла скрыть своего удивления.

– Вас, мисс Беннет, такое заявление может удивить, особенно после того, как сегодня утром вы могли стать свидетелем той холодности, с которой мы встретились вчера. Вы хорошо знакомы с мистером Дарси?

– Достаточно хорошо, чтобы не желать продолжения знакомства, – порывисто воскликнула Элизабет. – Четыре дня я провела с ним в одном доме и считаю его человеком крайне неприятным.

– Я не имею права высказывать свою точку зрения, – сказал Викхем, – о том, приятный он или наоборот. Я знал его слишком хорошо и слишком долго, чтобы быть справедливым судьей. Лично я не могу быть беспристрастным. Но мне кажется, что ваше мнение о нем неприятно удивит многих людей – может, не стоит выражать его так откровенно в любом другом месте, потому что здесь вы все-таки находитесь в семейном кругу.

– Поверьте, здесь я говорю не больше, чем могу позволить себе в любом доме нашей округи, кроме Недерфилда. В Гертфортшире его никто не любит. Его тщеславие у всех вызывает отвращение. Вряд ли вы встретите человека, который бы высказывался о нем более положительно, чем я.

– Не буду делать вид, будто я жалею, что он или кто-то другой оцениваются не выше, чем они того заслуживают; но лично ему такая завышенная оценка и не угрожает. Общество просто ослеплено его богатством и значимостью или боится его высокомерных и навязчивых манер и готово видеть в нем то, что он сам желает.

– Даже моего поверхностного знакомства с ним было достаточно для вывода, что он – человек с плохим характером.

В ответ на это Викхем только покачал головой.

– Интересно, – спросил он при следующей возможности вставить слово, – а долго он здесь собирается пробыть?

– Я ничего об этом не знаю, но когда была в Недерфилде, то не слышала ничего о его возможном отъезде. Надеюсь, что ваши планы остаться в Н-ском полку не будут зависеть от пребывания мистера Дарси в нашей округе?

– Никоим образом! Я – не тот человек, которого присутствие мистера Дарси вынудит к отъезду. Сам пусть уезжает, если ему не нравится меня видеть! Мы с ним не друзья, и мне всегда неприятно с ним встречаться, но у меня нет иной причины избегать его, кроме той, о которой можно громко заявить всем: это ощущение совершенной в отношении меня большой несправедливости и крайне болезненные сожаления по поводу того, какой он есть. Мисс Беннет, его отец – покойный мистер Дарси – был одним из тех хороших людей, которые встречаются очень редко, и моим самым преданным другом. Каждый раз, находясь в обществе нынче здравствующего мистера Дарси, я не могу без нежной грусти вспоминать о его отце. Его отношение ко мне было позорным; но я уверен, что смогу простить ему все, и никогда не прощу, если он не оправдает надежд своего отца и опозорит память о нем.

Интерес Элизабет к этой теме возрос еще больше, она слушала мистера Викхема с огромным вниманием, и в то же время эта тема была очень деликатной, что и помешало дальнейшим расспросам.

Мистер Викхем перешел к другим предметам разговора, заговорив о Меритоне, округе, местном обществе; казалось, что увиденное и услышанное очень ему понравилось, а о последнем он отзывался с ненавязчивой, но достаточно выразительной галантностью.

– Именно перспектива иметь постоянное общество – и хорошее общество – побудила меня вступить в Н-ский полк, – добавил он. – Я знал, что это респектабельное и приемлемое для меня формирование, а мой друг Денни соблазнил меня еще больше, рассказав о месте его нынешнего расквартирования и о том внимании, которым окружили офицеров в Меритоне их новые знакомые. По правде говоря, без общества я не могу. Жизнь обошлась со мной жестоко, и поэтому мои нервы не выдерживают одиночества. Я не собирался посвящать свою жизнь военной службе, но обстоятельства сложились так, что она стала для меня приемлемой. На самом деле моей профессией является служение Богу – я получил соответствующее образование и воспитание и в настоящее время должен был уже быть священником очень богатого прихода, если бы на то было желание джентльмена, о котором мы только что говорили.

– Вот это да!

– Это действительно так: покойный мистер Дарси завещал мне преемственность в лучшем приходе из тех, которые были в его ведении. Он был моим крестным отцом и очень меня любил. Я буду вечно благодарен ему за его доброту. Он хотел щедро обеспечить мне безбедное существование и был уверен, что ему это удалось. Но когда в приходе освободилось место священника, то вакансию отдали кому-то другому.

– О Господи! – воскликнула Элизабет. – Но как такое могло случиться? Как можно было пренебречь его завещанием? И почему вы не отстаивали свое право через суд?

– В пунктах завещания неопределенности было как раз достаточно для того, чтобы лишить меня всякой надежды на помощь со стороны закона. У честного человека не возникло бы никаких сомнений относительно намерений покойного, но у мистера Дарси такие сомнения возникли, и он отнесся к завещанию как к рекомендации, которая имеет силу только при определенных условиях, утверждая, что я потерял право на приход из-за расточительства, безрассудства, короче говоря, завещание можно было трактовать как мне на пользу, так и во вред мне. Ясно, что когда два года назад в приходе освободилось место священника – а я по возрасту как раз имел право его занять – его отдали другому человеку. Не менее ясно и то, что я не могу упрекнуть себя за совершение чего-то действительно серьезного, что могло бы лишить меня права на это место. У меня эмоциональный и несдержанный характер, и поэтому я действительно мог слишком свободно высказать свое мнение о нем ему самому или кому-то другому. Ничего худшего со своей стороны я вспомнить не могу. Но дело заключается в том, что мы с ним очень разные люди и что он меня терпеть не может.

– Какой кошмар! Мистер Дарси заслуживает публичного осуждения.

– Когда-то это произойдет – рано или поздно, но лично я не буду к этому иметь никакого отношения. Пока я помню его отца, я не буду осуждать и разоблачать мистера Дарси.

Элизабет отдала должное такому благородству чувств мистера Викхема, после высказывания которых он показался ей еще более красивым, чем раньше.

– Но в чем заключалась причина такого его поведения, – спросила она после короткой паузы, – что его побудило к такой жестокости?

– Полная и непримиримая антипатия ко мне, антипатия, которую я могу объяснить только чем-то вроде ревности. Если бы я нравился покойному мистеру Дарси в меньшей степени, то сын его еще как-то меня терпел бы; но, видимо, его с детства раздражала и большая симпатия, которую проявлял ко мне его отец. У него не хватило терпения выдерживать те соревновательные условия, в которых мы оказались, и то преимущество, которое часто отдавал мне покойный мистер Дарси.

– Не думала я, что мистер Дарси такой противный, хотя он никогда мне не нравился. Раньше я была о нем не такого плохого мнения – я предполагала, что он презирает людей вообще, но не подозревала, что он способен опуститься до такой злобной мести, такой несправедливости, такой жестокости!

Однако, подумав, она через некоторое время продолжила:

– Но помню, как когда-то в Недерфилде он хвастался неизменностью своего плохого впечатления о ком-то, своим не способным к прощению нравом. Видимо, характер у него просто ужасный.