Илья Варшавский - Тревожных симптомов нет

• Название: Тревожных симптомов нет
• Автор: Илья Варшавский
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 1972

В авторский сборник Ильи Варшавского вошли повести и рассказы с 1962 по 1971 годы.

1962–1964: Поединок; Маскарад; Призраки; Роби; Биотоки, биотоки…; Возвращение; Неедяки

1965: Перпетуум мобиле; Под ногами Земля; Лентяй; Решайся, пилот!; В атолле

1966: Предварительные изыскания; Фиалка; Тревожных симптомов нет; Судья

1970: Побег; Поездка в Пенфилд; Утка в сметане; Любовь и время

1971: Сюжет для романа; Душа напрокат; Фантастика вторгается в детектив, или  Последнее дело комиссара Дебрэ; Проделки Амура; Час в эфире

---

Лента конвейера вынесла из мрака шкатулку и остановилась. Он открыл пробку и вылил на ладонь несколько капель янтарной жидкости.

– Спасибо! До свидания!

– Вы забыли взять флакон.

– Не нужно, я передумал.

Он стоял у решетки, отделявшей тротуар от автострады, прижав ладони к лицу, вдыхая горький, терпкий запах духов. Маленький, островок света опоясывал место, где он находился.

По автостраде мчались автомобили, темные и стремительные. Он сделал несколько шагов вдоль решетки. Пятно света двигалось за ним. Он снова попытался уйти, и снова оно его настигло. Он побежал. Пятно двигалось вместе с ним. Ему казалось, что попади он туда, в темноту, и весь этот бред, не дающий спать по ночам, кончится сам собой.

Перебросив ноги через решетку, он спрыгнул на шоссе.

Вой сирены. Скрежет тормозов. Огромный транспарант осветил ночное небо: «Внимание! Человек на дороге!» Исполинское изображение лица с гневно сжатыми губами стремительно надвигалось на одинокую фигурку в комбинезоне.

– Немедленно назад!

– Хорошо.

Теперь, кроме фонарей, загоравшихся при его приближении, каждые сто метров вспыхивали и гасли фиолетовые сигналы Службы наблюдения.

У перекрестка в решетке был проход. Он невольно отпрянул назад, когда перед его лицом захлопнулась дверца.

– Автомобиль заказан. Ждите здесь.

– Не нужно. Мне… некуда ехать.

– Заказ отменен. Выйдите из поля зрения фотоэлемента.

Только сейчас он вспомнил, что два дня ничего не ел.

В кабине автомата его встретило знакомое изображение толстяка в белом поварском колпаке.

– Могу предложить только омлет, кофе и яблочный пирог. Завтраки отпускаются с семи часов.

Он протянул руку к пульту, и вдруг ему расхотелось есть. Сейчас он нажмет кнопку, и повторится то, что было уже тысячи раз. Сначала в автомате что-то щелкнет, затем закрутятся многочисленные колеса, и на лотке появится заказанная пища. После этого последует неизменное «приятного аппетита», изображение исчезнет, и он в одиночестве будет есть.

– Хорошо Я возьму кофе.

Вместо того чтобы нажать кнопку, он отогнул щиток лотка и взял дымящуюся чашку.

Сигнал неисправности. Автомат отключился от сети.

Внезапно кабина осветилась фиолетовым светом Службы наблюдения. Теперь перед ним было строгое лицо человека в белом халате.

– Кто вы такой?

– Сальватор.

– Это мне ничего не говорит. Ваш индекс?

– Икс эм двадцать шесть сорок восемь дробь триста восемьдесят два.

– Сейчас проверю. Поэт?

– Да.

– Сто сорок вторая улица, дом двести пятьдесят два, квартира семьсот три?

– Да.

– Вы на приеме у психиатра. Постарайтесь отвечать на все вопросы. Почему вы не спите?

– Я не могу. У меня бессонница.

– Давно?

– Давно.

– Сколько ночей?

– Н-н-не помню.

– Вас что-нибудь мучит?

– Да.

– Что?

– Я… влюблен…

– Она не отвечает вам взаимностью?

– Она… не может… это… изображение.

– Какое изображение?

– То, что у меня дома, на пульте обслуживания.

– Сейчас, минутку! Так! Биоскульптор Ковальский, вторая премия Академии искусств, оригинал неизвестен. Вы понимаете, что нельзя любить изображение, у которого даже нет оригинала?

– Понимаю.

– И что же?

– Люблю.

– Вы женаты?

– Нет.

– Почему? Какие-нибудь отклонения от нормы?

– Нет… наверно… просто… я ее люблю.

– Я дам указание станции обслуживания сменить вам изображение.

– Пожалуйста, только не это!

– Почему вы пошли на шоссе?

– Мне хотелось темноты. Смотреть на звезды в небе.

– Зачем вы сломали автомат?

– Мне трудно об этом вам говорить. Вы ведь тоже… машина?

– Вы хотите говорить с живым врачом?

– Да… пожалуй, это было бы лучше.

– До тех пор пока не будет поставлен диагноз, это невозможно. Итак, почему вы сломали автомат?

– Я не люблю автоматы… мне кажется, что зависимость от них унижает мое достоинство.

– Понятно. Поедете в больницу.

– Не хочу.

– Почему?

– Там тоже автоматы и эти… призраки.

– Кого вы имеете в виду?

– Ну… изображения.

– Мы поместим вас в отделение скрытого обслуживания.

– Все равно… я не могу без нее.

– Без изображения?

– Да.

– Но ведь оно – тоже часть автомата.

– Я знаю.

– Хорошо. Отправляйтесь домой. Несколько дней за вами будут наблюдать, а потом определят лечение. Я вам вызываю автомобиль.

– Не нужно. Я пойду пешком, только…

– Договаривайте. У вас есть желание, которое вы боитесь высказать?

– Да.

– Говорите.

– Чтобы меня оставили в покое. Пусть лучше все продолжается, как есть. Ведь я… тоже… автомат, только более высокого класса, опытный образец, изготовленный фирмой Дженерал Бионик.

Роби

Несколько месяцев назад я праздновал свое пятидесятилетие.

После многих тостов, в которых превозносились мои достоинства и умалчивалось о свойственных мне недостатках, с бокалом в руке поднялся начальник лаборатории радиоэлектроники Стрекозов.

– А теперь, – сказал он, – юбиляра будет приветствовать самый молодой представитель нашей лаборатории.

Взоры присутствующих почему-то обратились к двери.

В наступившей тишине было слышно, как кто-то снаружи царапает дверь. Потом она открылась, и в комнату въехал робот.

Все зааплодировали.

– Этот робот, – продолжал Стрекозов, – принадлежит к разряду самообучающихся автоматов. Он работает не по заданной программе, а разрабатывает ее сам в соответствии с изменяющимися внешними условиями. В его памяти хранится больше тысячи слов, причем этот лексикон непрерывно пополняется. Он свободно читает печатный текст, может самостоятельно составлять фразы и понимает человеческую речь. Питается он от аккумуляторов, сам подзаряжая их от сети по мере надобности. Мы целый год работали над ним по вечерам для того, чтобы подарить его вам в день вашего юбилея. Его можно обучить выполнять любую работу. Поздоровайтесь, Роби, со своим новым хозяином, – сказал он, обращаясь к роботу.

Роби подъехал ко мне и после небольшой паузы сказал:

– Мне доставит удовольствие, если вы будете счастливы принять меня в члены вашей семьи.

Это было очень мило сказано, хотя мне показалось, что фраза составлена не очень правильно.

Все окружили Роби. Каждому хотелось получше его разглядеть.

– Невозможно допустить, – сказала теща, – чтобы он ходил по квартире голый. Я обязательно сошью ему халат.

Когда я проснулся на следующий день, Роби стоял у моей кровати, по-видимому ожидая распоряжений. Это было захватывающе интересно.

– Будьте добры, Роби, – сказал я, – почистить мне ботинки. Они в коридоре у двери.

– Как это делается? – спросил он.

– Очень просто. В шкафу вы найдете коричневую мазь и щетки. Намажьте ботинки мазью и натрите щеткой до появления блеска.

Роби послушно отправился в коридор.

Было очень любопытно, как он справится с первым поручением.

Когда я подошел к нему, он кончал намазывать на ботинки абрикосовое варенье, которое жена берегла для особого случая.

– Ох, Роби, – сказал я, – я забыл вас предупредить, что мазь для ботинок находится в нижней части шкафа. Вы взяли не ту банку.

– Положение тела в пространстве, – сказал он, невозмутимо наблюдая, как я пытался обтереть ботинки, – может быть задано тремя координатами в декартовой системе координат. Погрешность в задании координат не должна превышать размеров тела.

– Правильно, Роби. Я допустил ошибку.

– В качестве начала координат может быть выбрана любая точка пространства, в частности, угол этой комнаты.

– Всё понятно, Роби. Я учту это в будущем.

– Координаты тела могут быть также заданы в угловых мерах, при помощи азимута и высоты, – продолжал он бубнить.

– Ладно. Не будем об этом говорить.

– Допускаемая погрешность в рассматриваемом случае, учитывая соотношение размеров тела и длину радиус-вектора, не должна превышать двух тысячных радиана по азимуту и одной тысячной радиана по высоте.

– Довольно! Прекратите всякие разговоры на эту тему, – вспылил я.

Он действительно замолчал, но целый день двигался за мною по пятам и пытался объяснить жестами особенности перехода из прямоугольной в косоугольную систему координат.

Сказать по правде, я очень устал за этот день.

Уже на третий день я убедился в том, что Роби создан больше для интеллектуальной деятельности, чем для физической работы. Прозаическими делами он занимался очень неохотно.

В одном нужно отдать ему справедливость: считал он виртуозно.

Жена говорит, что если бы не его страсть подсчитывать всё с точностью до тысячной доли копейки, помощь, которую он оказывает в подсчете расходов на хозяйство, была бы неоценимой.