Семен Чухлебов - Я сын батрака. Книга 1

• Название: Я сын батрака. Книга 1
• Автор: Семен Чухлебов
• Издательство: Фортуна Принт
• Жанр: Современная проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-85905-465-7

Автобиографический роман писателя Семена Кондратьевича Чухлебова.

---

Вот так весь день у меня и прошёл в заботах. Вечером поужинали кашей, что от обеда осталась, попили бойцы чай со сгущённым молоком и сухариками и начали собираться на ночлег, я сказал Сергею, чтобы они с Виктором заменили сосновый лапник в кузове. Всё шло хорошо, если бы ни эта Агнешка, она, почему-то у меня из головы не выходила. И симпатичная, и улыбалась мне мило, видать, я ей понравился, да, подумал я, хорошо бы с ней встретиться. Вскоре мои мысли зашли так далеко, что я от греха подальше решил отогнать их. Хоть времени было уже и много, но в лагере было ещё светло. Сергей мне доложил, что к ночлегу всё готово, ну вот подумал я, прошёл ещё один день нашего лагерного житья-бытия, интересно, что нам Бог пошлёт завтра?

ВЫСОКОЕ ДОВЕРИЕ

Я уже приготовился забраться в машину и расположиться на ночлег, как вдруг, ни с того ни с сего, мне сообщили, что меня вызывает командир батальона. Услышав это, в меня в голове промелькнуло: «Зачем он меня вызывает? Кажется, я ничего не натворил, в роте у меня всё в порядке: накормлена, напоена и ложится отдыхать, как-то странно всё это, но делать нечего, надо идти».

Когда я зашёл в офицерскую палатку, командир батальона сидел на лавке за столом, я начал докладывать о своём прибытии, он встал, принял мой доклад, а затем сказал: «Сержант Чухлебов, Вы сегодня назначаетесь дежурным по батальону, назначьте караульных и расставьте на своё усмотрение, но так, чтобы охранялся весь батальон. Оружие возьмите из экипажей танков, всё, приступайте». Вы не представляете, что творилось в моей душе, когда я услышал слова нашего командира батальона подполковника Лыхина. Я назначаюсь дежурным по батальону. Сначала я подумал, что это такое? Как такое может быть. Не ослышался ли я, но нет, командир батальона чётко даёт мне задание, что делать во время дежурства. Через секунду у меня появилось беспокойство и вопрос. Справлюсь ли я с такой ответственной задачей? Но затем я подумал, а почему это я не справлюсь, я служу не первый день и опыта у меня достаточно, так что вперёд.

Когда я вышел из офицерской палатки, то в моей душе была песня, даже не песня, а гимн торжества, ведь если меня назначают на такой ответственный пост, то значит, я чего-то стою. Надо учесть, что дежурными по нашему батальону назначались офицеры должностью не ниже командира роты, и очень редко командиры взводов, а тут, сержант, пусть и в должности старшины.

Выйдя из офицерской палатки, я в бодром настроении, построил роту и приступил к выполнению обязанностей, назначил караулы и старших над ними, затем оправил их на место дежурства, а сам, пошёл на дорогу и вместе с двумя помощниками осуществлять патрулирование со стороны дороги. В моей душе продолжала петь песня. Но затем как-то незаметно, эта весёлая песня перешла на грустной мотив. Ведь что ни говори, а в этом доверии есть и другая сторона медали, всю ночь охранять тридцать две боевые машины и больше сотни солдат и офицеров это вам не шутка. Кто знает, какой фортель выкинет тот или другой солдат, а в ответе буду я, дежурный по батальону. Нет, эта высокая, хоть и временная, должность не подарок.

Но зачем командир нашего батальона это сделал? Может решил проверить меня, на что я способен, но зачем ему это надо? А может он уже знает, что будет отбой боевой операции и решил выпить с офицерами. Это идея и надо её проверить, вот когда стемнеет, пойду к ним в палатку, по какому-нибудь придуманному мною очень важному делу. Вот тогда всё станет ясно. Скажу заранее, что в палатку к офицерам я в ту ночь так и не зашёл, не позволили более важные обстоятельства, так что проверка не удалась. Караулы расставлены, я с двумя своими помощниками, вооружёнными карабинами, хожу по дороге, которая ведёт в город, и, так сказать, контролирую обстановку.

Мы расположились на самом краю этого небольшого города, его частные дома находятся рядом с нашим лагерем. Дорога освещена фонарями, которые висели на столбах, и поэтому было светло и всё прекрасно видно, так что я чувствовал себя здесь комфортно.

Ходим по дороге туда-сюда, всё тихо, мирно, вечер тёплый, прекрасный, в сосновом бору дышится хорошо, прямо не служба, а праздник, хотя я об этом уже писал, но погода действительно отличная, так что и повториться не грех. Прошли снова до «дежурного» дома, затем повернулись назад, тишина никого нет, но вот вижу, к нам навстречу идёт мальчишка лет 13–14. Идёт он как-то странно, озираясь по сторонам. Думаю, где же он был так поздно, и он куда-то ещё идёт, уже часов десять вечера, на улице темно, а он ходит в темноте, родители его, наверное, потеряли, надо его остановить и отправить домой. Но мальчик сам остановился возле нас, и говорит мне: «Пан официр, там ваш солдат на забаве с паненками это…» Он не договорил, опустив голову. Слово «забава» для меня было не известно, и я на польском языке, спросил его: «Цо то е, забава?» — «Забава есть танцы», — и показывает, как они там танцуют. «Хорошо пойдём, покажешь, где ваша забава» — «Пойдёмте, тут недалеко, я вам покажу». Парнишка бойко говорил на русском языке, и я спросил у него, где он так хорошо выучил русский язык? «Так в школе нам преподают, вот там и научился», — ответил он.

Я, два патрульных с карабинами на плечах и мальчишка с нами пошли на «забаву». Подходим к одноэтажному зданию, в котором открыта дверь, и из неё падает свет и льётся музыка. «Вот сюда, показывает мальчишка на открытую дверь». Мальчишка остался на улице, а мы трое зашли в помещение. Патрульные остановились у двери, а я пошел в глубину зала, где были танцы. Только я сделал несколько шагов по залу, как ко мне подскочила симпатичная девушка, и стала приглашать меня за стол, я движением руки, остановил её и сказал: «Ниц, паненка, я праццую». Она сразу отступила в сторону и сделалась серьёзной. Смотрю, на середине зала, наш рядовой Соснин, в такой расслабленной манере, слегка в подпитии, танцует с девушкой, там танцуют ещё несколько пар поляков. Сначала они на меня не обращали внимания, затем я подошёл к Соснину, он увидел меня и залепетал: «Товарищ старшина, пойдёмте за стол там есть что выпить, и закусить, девушки-полячки нас угощают». Я ему не дал договорить, крикнул: «Прекратить разговоры, застегните воротничок, и наденьте пилотку». Он быстро начал застегивать пуговицы, взял с головы девушки свою пилотку, и надел на себя, и тут снова начал говорить, как здесь хорошо и приглашать меня за стол. Я вижу, что он плохо понимает, или не хочет понимать, кто перед ним, и что дальше будет. Даю команду своим помощникам: «Патрульные солдаты, ко мне». Подошли патрульные, я командую им: «Взять карабины наизготовку, дослать патроны в патронник». Лязгнули затворы карабинов, в зале воцарилась мёртвая тишина, все поняли, что это не шутка. Соснин уже сидел за столом и, как видно, хотел ещё выпить, но я не дал ему это сделать, своим громким, зычным голосом я крикнул: «Рядовой Соснин, встать, смирно, Вы арестованы». Дальше даю команду: «Патрульный Габдурахманов, снимите с него поясной ремень». Патрульный снял с него ремень, а затем я дал команду: «Рядовой Соснин, на выход, шагом марш». На этот раз он понял, что дело серьёзное и послушно пошёл на выход, за ним последовали патрульные солдаты.

Всё это время пока я разбирался с Сосниным, в зале стояла мёртвая тишина, никто ни говорил ни слова, десятка два девушек и парней поляков, зажались в углах зала, смотрели испуганными глазами и ждали, чем всё это кончится. Когда Соснина увели, я спокойным шагом, при полной тишине в зале, дошёл до выхода, повернулся и, приложив руку к пилотке, как бы отдавая честь, на польском языке сказал: «Довидзеня, пановье», повернулся и ушёл в открытую дверь. Когда я прощался с польской молодёжью, то заметил, что они так же сидели по углам, и на мои прощальные слова никто не произнёс ни слова, а только одобрительно кивали головами. В этот день, я рядового Соснина наказывать не стал, а передал его командиру танка, в экипаже которого он числится. Передал и подумал, я с тобой разберусь, когда вернёмся на постоянное место пребывания. Я снова вышел на дорогу, стоим с Алексеем Зенцовым и разговариваем, смотрю, тот мальчишка опять идёт к нам, подошёл и говорит: «Пан официр, моя сестра просит, чтобы вы её проводили домой, а то она боится ваших солдат». Я спросил у него: «Где твоя сестра, и куда её надо проводить. Он мне рассказал, что его сестра ещё на забаве, а живут они вон в том доме и показал рукой на дом, к которому мы прогуливались, дежуря. Я думаю, с мальчишкой давно общаемся, надо узнать, как его зовут, а за одно, как зовут его сестру. Задаю ему вопрос: «Мальчик, а как зовут тебя и твою сестру, которую я должен проводить домой?» — «Меня зовут Анджей, а сестру Марыся» — «Ну, вот и хорошо, теперь мы с тобой знакомы». Мальчишка посмотрел на меня, что-то подумал, а затем сказал: «Но я не знаю, как Вас зовут, а Марыся просила узнать Ваше имя». О, подумал я, раз у Марыси интерес ко мне, значит, у неё есть какие-то далеко идущие планы, и назвал Анджею своё имя. Он ничего не ответил, только кивнул головой, и ушёл за сестрой, шепча что-то губами. Через некоторое время появился Анджей и с ним миловидная девушка, на вид лет шестнадцати. Я спрашиваю у Анджея: «Это твоя сестра?» — «Так, — отвечает он, — сестра Марыся». Ладно, думаю, почему бы их не проводить, ведь все-равно я с патрульными солдатами хожу по этому маршруту. Идём, разговариваем, я спрашиваю мальчишку, как он учится, кто у них преподаёт русский язык, большое ли у них хозяйство, ну и другие житейские вопросы. На мои вопросы, в основном, отвечал Анджей, но иногда вставляла слова и Марыся.