Виталий Ковалёв - Любовь, любовь, любовь...

• Название: Любовь, любовь, любовь...
• Автор: Виталий Ковалёв
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2000

В кукольном спектакле «Необыкновенный концерт» Сергея Образцова есть такая сцена. После французской песни появляется конферансье и произносит: «Да… любовь, любовь, любовь! Эти три понятия…» Мне эта фраза всегда очень нравилась. Хочу предложить несколько жизненных набросков на эту тему.

---

Но зашумели на ветру заросли ивняка, за которыми мы лежали. И мы снова услышали голоса людей, крик чаек, шум моря. Солнце быстро высушило наши слёзы.

— Пойдём собирать тебе ракушки, — предложил я, вытирая глаза.

— А здесь бывает янтарь?

— Иногда бывает.

— Я бы хотела найти янтарь.

— Это трудно. Но я могу тебе помочь. Ты будешь разгребать ил, а я буду смотреть. Ещё ты можешь щупать ил руками. Почувствуешь твёрденькое — это янтарь.

Алина разгребала ил, а я искал янтарь, мне очень хотелось найти его для неё. И вдруг она с криком вскочила.

— Нашла! Нашла! — смеялась она, подпрыгивая.

Я поднялся и увидел, что в руке она держит кусочек чёрного каменного угля. Девочка была такой счастливой, так радовалась!..

Я посмотрел на её лицо и впервые заметил маленькие серёжки в её ушах. Они были в виде цветочков. Лепесток на одном цветке был сломан. Я увидел выпавшую ресничку на её щеке, и в уголке рта засохшую капельку клубничного сока и… две сахаринки. И ещё я увидел её браслетик с почерневшими ракушками.

Пенистая волна с шипением разлилась за ней по песку, и я подумал, что могу спокойно протянуть руку и толкнуть её в эту воду… Она упадёт… Она даже не увидит, что я протянул руку. И я протянул руку и… выбил уголь из её руки.

— Это простой уголь, — сказал я. — Давай искать.

— Я не найду, — сказала она, прикусив губу, слёзы выступили на её глазах, — я никогда не найду, потому что я слепая!

— Я помогу тебе, вот садись, трогай травку рукой, ищи…

Алина вдруг посмотрела на меня. Вернее, она посмотрела не на меня, а куда-то влево за моё плечо. Я взял её лицо и развернул к себе. Теперь она смотрела в мои глаза.

— Я тебя вижу! — прошептала Алина.

— Ты выздоровела?! Ты стала видеть?

— Нет, всё чёрное, но я вижу тебя!

— Какой я?

— У тебя тёмные волосы… И ещё…ты такой хороший! — сказала вдруг она, улыбнувшись, — да, ты очень хороший!.. И ещё… ты такой смешной!

— Дай руку, — сказал я ей, — мы будем искать вместе. Щупай травку.

— Я никогда не найду!

— Найдёшь, — ответил я и вытащил из кармана шорт мой большой, драгоценный янтарь.

Я смотрел на янтарь… он был такой красивый… такой красивый!.. А потом посмотрел на Алину, на её странные серые глаза, на сломанную серёжку, на капельку сока у её губ и… положил янтарь на ил. Он был такой большой и красивый. Я никогда ещё не находил такого…

— Дай руку, — сказал я Алине, — сейчас ты найдёшь янтарь.

— Найду?

— Да, я тебе помогу. Щупай ил, давай ищи чуть дальше, ещё немного… Сейчас ты найдёшь… Он такой красивый!.. Он как солнце! Ещё чуть-чуть, вот… ты уже почти его нашла… Алина, бери его…

Замысел.

Морские волны далеко выкатываются на пустынный берег, пена шипит, искрится на негреющем, осеннем солнце. Волны заливают впадины на берегу, образуя маленькие острова, материки и сверкающие на солнце моря, в которых отражаются налитые дождём, тяжёлые тучи.

Я один стою на продуваемом ветром берегу моря. Никого вокруг. Уже давно я нахожусь в состоянии межрассказья, когда так трудно даётся начало новой истории. Но, сегодня, то и дело, смутно видится какое-то детское лицо, блеск незнакомых глаз и слышится чей-то голос…

… Я вошёл в тёмную комнату, отодвинул, раздуваемую ветром занавеску и закрыл окно. В комнате прохладно. Ослепительно сверкнула молния, и показалось, что над домом раскололось небо. Капли дождя застучали по стеклу ещё громче, и сильнее зашумело море. Маленькая Вероника не спит, лежит в кровати и смотрит в окно большими, испуганными глазами.

— А к нам не придёт большая волна? Она не смоет наш дом? — спрашивает она, прислушиваясь к шуму моря.

— Таких больших волн здесь не бывает, — успокаиваю я её, а сам с удивлением думаю, а ведь и я в детстве боялся большой волны, которая вздымается, растет на горизонте, движется стеной и грозит разрушить мой дом! Как я понимаю тебя, Вероника!

— Я хочу к вам с мамой, хочу к вам посерединке. Я буду тихо лежать.

— Ты придёшь утром, — говорю я, целуя её душистые после купания волосы, — придёшь, когда я позову, а не так, как сегодня. Слышишь? И не смейся!.. Видишь, ты же большая девочка, — говорю я с улыбкой и выхожу, прикрыв за собой дверь.

В спальне темно, я ложусь, и целую тёплое плечо жены.

— Её гром разбудил, — говорю я.

Она прижимается ко мне в темноте и шепчет:

— Ты помнишь, мы встретились такой же осенью? Так же шумело море, и дул сильный ветер…

С криками чайки носятся над волнами, то касаясь крыльями пенных гребней, то резко взмывая ввысь. Такую чайку нарисовать легко, надо взять на кисть светлый тон и коснуться кончиком кисти холста. А потом рука должна дрогнуть, как от внезапного звонка, которого ты ждал так долго.

Неужели, что-то намечается? Но я всё ещё не знаю этих людей, и я так и не увидел лицо этой женщины. Какая она? Как мне хочется её разглядеть!

…В окно льётся дымчатый столб лунного света. В темноте я словно слепой, коснулся пальцами её лица, а потом протянул руку к светильнику, но она остановила меня.

— Я не хочу, чтобы ты видел меня сейчас, — горячо продышала она мне в шею. — Сейчас меня не надо видеть, ведь это уже не я. Но я поправлюсь. Слышишь? Я сильная! Я не могу представить, что меня нет с вами…

Рядом со мной на берегу стоят чайки, покачиваясь от ветра на тонких, как палочки, ножках, ветер смешно топорщит их перья. Остановившись среди чаек, я вспомнил о придуманной мною Веронике. Но, что же дальше? И что было до этого? Странный этот мир — воображение, может, он такой же реальный, как и наш? И сейчас, где-то далеко-далеко маленькая девочка осталась в ночи одна, она не спит, прислушивается к дождю, шуму волн и верит, что я рядом…

В комнате Вероники прохладно, ветер пузырём раздувает занавеску, я закрыл распахнутое окно, присел на её кровать и погладил её по голове.

— Тебе не холодно? Не открывай окно, видишь, какая буря. Почему у тебя волосы мокрые?

— Ветер мотает куст жасмина и даже прижимает его к земле! Я это видела в окно.

— Всё будет хорошо. Не бойся! Хочешь, пойдём к нам с мамой? Ты же хотела к нам посерединке. Пойдём!

Вероника посмотрела на меня со страхом.

— Почему ты так говоришь? — прошептала она.

— А что я сказал?

— Зачем ты меня пугаешь?

— Но что я такого сказал?

— Ведь мамы нет… ведь она… умерла!..

Ветер несёт по берегу тончайшую пелену песка, а к берегу движутся белые ряды волн. У каждой волны есть своя жизнь и потом — исчезновение. Далеко-далеко я вижу волну. Она мощная, кипучая, сбивается с другими волнами, ветер срывает с неё белую пену. Но она всё ближе и ближе к неумолимому берегу, она набирает скорость, выкатывается на песчаный берег, и с шипением исчезает. Вот и нет её, только лопаются пузыри на песке, в которых отражается заходящее солнце.

Я разглядел Веронику, теперь она мне кажется очень знакомой. Да, я знаю эти карие глаза, длинные тёмные волосы, и чуть вздёрнутый носик, знаю крохотные родинки на щеке и на шее, и даже её дыхание с лёгким налётом ацетона от съеденного шоколада мне так знакомо. И я даже знаю, что у неё на руке есть самодельный браслетик из синего, белого и красного бисера, хотя руки её были под одеялом, и я никогда не видел её рук…

Волны выкатываются к нашим ногам. Я обнимаю её сзади, закрывая собой от ветра, целую её волосы.

— Пойдём, ты замёрзнешь, — шепчу я ей на ухо.

— Ничего, ты согреешь меня, — отвечает она, прижимаясь ко мне, и по голосу я понял, что она улыбнулась. — Уже чувствую, что ты хочешь согреть меня. Как хорошо это чувствовать! Где-то я читала, что в жизни каждой женщины рано или поздно наступает момент, когда осознание того, что её хотят, становится для неё событием космического масштаба. Но ведь это ужасно! Это так неправильно! Светит солнце, падает снег, летают птицы… а женщина вызывает желание… Как это может быть иначе?

Я повернул её к себе, пытаясь разглядеть, но ветер закрыл её лицо тёмно-каштановыми волосами, и я поцеловал губы её прямо через волосы.

— Что ты хочешь? Скажи! — прошептала она, касаясь рукой моего лица.

— Хочу тебя увидеть.

— Не надо этого делать, так нам легче будет расстаться. Я ведь всего лишь твой мимолётный замысел, я — твоя неудавшаяся история, твой набросок. Но и в жизни ведь так — все придумывают друг друга, сочиняют свою жизнь, пишут начисто, комкают и всё начинают заново… Скоро я исчезну, исчезну навсегда, как только ты подумаешь о чём-то другом, и это хорошо, что ты не увидел меня. Но, прошу тебя, ещё чуть-чуть не думай о другом, дай мне побыть рядом с тобой. Дай мне немножечко пожить. Так здесь хорошо!