Виталий Ковалёв - Любовь, любовь, любовь...

• Название: Любовь, любовь, любовь...
• Автор: Виталий Ковалёв
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2000

В кукольном спектакле «Необыкновенный концерт» Сергея Образцова есть такая сцена. После французской песни появляется конферансье и произносит: «Да… любовь, любовь, любовь! Эти три понятия…» Мне эта фраза всегда очень нравилась. Хочу предложить несколько жизненных набросков на эту тему.

---

— Ты тогда прошла какой-то рубеж. Ты прошла, тебе помогли, а значит, тебя ждёт большая жизнь…

— Посмотри, какое чёрное, мрачное окно! — прошептала она.

Я оглянулся на окно в мастерской, тёмное, забитое снегом.

И тут неожиданно снаружи вспыхнул свет, и окно превратилось в сверкающую драгоценность.

— Как красиво! — воскликнула, привстав, Гунта. — Появился свет, и всё преобразилось.

— Знаешь, Гунта, так бывает и с людьми. Появляется какой-то человек, и всё освещается, преображается! Я знаю такого человека!

Она посмотрела на меня тёмными пятнами глаз.

— Я тоже знаю такого человека, — улыбнулась она.

— Этот человек таинственный.

— Да, он таинственный!

— Ложись, дай я пощупаю твой пульс… Пока ещё быстрый. Закрой глаза, сейчас я тебя успокою.

— Я закрыла. Успокой меня.

— Представь, что ты в лесу. Вокруг тебя высокие деревья с толстыми замшелыми стволами. Ты стоишь на тропинке среди папоротников… Здесь темно, сумрачно, на папоротниках горят светлячки. Иди по тропинке вперёд. Посмотри вокруг себя, папоротники колышутся от лёгкого ветерка. Вон дерево с дуплом, а у того дерева отвалилась кора. Приглядись к плетению корней на земле… Иди вперёд… тропинка расширяется, и ты выходишь к реке. Поверхность её очень гладкая, отражение леса в реке пересекают полосы голубоватой ряби от лёгкого ветерка…

— Рассказывай! — прошептала Гунта, — я вижу всё это! Рассказывай, мне так хорошо у этой реки! Мне так здесь покойно! Я… хочу войти в воду…

— Да, ты заходишь в воду, она тёплая, вода уже выше твоих колен, она журчит у твоих ног. Ты ложишься на спину, и вода держит тебя. Не нужно прилагать больше никаких усилий, ты плывёшь по течению… Над тобой чистое, голубое небо. Течение несёт тебя под ветви деревьев, усеянные белыми цветами. Вот, подул душистый ветер, и белые лепестки порхающими бабочками полетели вниз на воду и на тебя… Ты плывёшь среди белых лепестков, и вода, и твоё тело покрыты белым снегом лепестков… Течение реки несёт тебя всё дальше и дальше… к океану… океану покоя…

Я затих, думая, что Гунта заснула, но она открыла свои глаза. В темноте блеснула её слезинка.

— А что потом? — выдохнула она. — Что будет потом?

Я коснулся её лба, волос, наклонился над ней и поцеловал её в раскрывшиеся губы.

— Как ты думаешь, может быть дружба между парнем и девушкой? — прошептала она, прижимаясь щекой к моей щеке.

— Конечно, да.

— Вот и я так думаю. Ты опять спас меня, ты всегда спасаешь. Не отпускай меня! Только с тобой я в безопасности… Но всё-таки расскажи, что же будет потом?…

Сердце, терпи

Сегодня душный вечер. Скоро будет темнеть. Я сижу напротив небольшого сельского магазина, на смолистых брёвнах, сваленных у края дороги, под старой раскидистой ивой. Серебристая листва кипит на ветру… На мне куртка, джинсы… Я сижу и разглядываю землю…Прохожие весь день странно смотрят на меня. В чём дело? Что во мне не так? В магазине я подошёл к зеркалу и увидел в отражении… пустые, мёртвые глаза. Поэтому я сижу на брёвнах и смотрю в землю. Теперь никто не смотрит в мою сторону, словно меня вовсе и нет на земле.

Ко мне подошёл большой бродячий пёс, улёгся рядом. Не люблю собак. В детстве меня укусила собака, и вот с тех пор это у меня… Я посмотрел на пса, и пёс понял, что я его не люблю. Он вилял хвостом, а встретился со мной взглядом — и хвост его замер, а взгляд стал настороженным.

— Жрать хочешь? — спрашиваю я.

Хвост чуть шевельнулся. Из кармана куртки я вялыми руками медленно достаю пачку печенья, раскрываю её и бросаю псу. Мне кажется, что печенье падает на землю несколько дней… Меня подташнивает…

…

На залитой солнечным светом поляне мы с Гунтой рисуем старый, замшелый сарай. Серые доски, ярко-зелёный мох, соломенная крыша… На этой поляне, окружённой высокими берёзами, много бабочек. Они залетатают в черноту дверного проёма и переливаются во тьме, мерцают яркими красками. Да, чернота нужна в этом мире, рисуя, я это понимаю… На темном фоне так красиво переливается всё яркое, светлое…

Мы рисуем, а наши глаза с Гунтой постоянно встречаются, и тогда на её губах появляется улыбка, улыбка-понимание.

Я закончил рисовать и лёг на траву. На мне только джинсы, так хорошо чувствовать спиной свежую, колкую траву. Высоко в голубом небе быстро летят пушистые белые облака, качаются верхушки берёз, но здесь, на лесной поляне, полное безветрие, неподвижный солнечный жар и тишина. Тяжёлый шмель пролетел мимо и упал на прогнувшийся под ним цветок…

Я закрыл глаза и почувствовал, как Гунта села рядом и положила руку мне на грудь.

— Не знаю, сколько у тебя будет в жизни женщин, — сказала она, — но одно знаю точно, все они хоть раз скажут — какой ты горячий!.. Что там в тебе кипит? Что?

Поведя головой, она откидывает назад светлые длинные волосы и ложится на мою протянутую на траве руку. Гунта смотрит мне прямо в глаза.

— Когда-нибудь ты будешь моим, — говорит она тихо. — Будешь. Вы, парни, слепые, вы фантазёры и безумцы… А когда вы с женщинами, то думаете не головой, а головкой своего… ну, ты понял. Так вот, я рассказываю о тебе… Была в твоей жизни любовь, первая и самая сильная. Но любовь эту отвергли… Над ней посмеялись… А куда же тебе было девать столько жара?… Ведь с этим жить невыносимо… Кому отдать? Но однажды тебя полюбила девушка, которая рисовала лучше всех… и ты решил отдать ей то, что оказалось ненужным для другой. Ты отдал ей то, что ей не предназначалось… У тебя много любви, и ты будешь её отдавать ещё долго-долго… пока она не кончится. А ведь нового огня в тебе нет… Но неизбежно придёт опустошение, ведь любовь, как озеро, она должна питаться подземными источниками, а иначе пересохнет.

— Как ты хорошо рассказываешь, — сказал я, глядя ей в глаза, — но только всё это я знаю.

— Зачем же ты так живёшь? — спросила Гунта грустно. — Разве ты забыл, что мы в ответе за тех, кого приручили?… Но, я знаю, ты просто следуешь своей природе. Я знаю тебя лучше всех, никто тебя так не знает. Я знаю тебя дольше всех. Помнишь, когда нам было по семь лет, мы встретились впервые в студии рисования. Я сидела рядом с тобой, а у меня не хватало акварельных красок… Ты заметил это и положил между нами свои краски, чтобы я могла их брать… Вот твоя природа — давать краски, которых нет у другого. Вот твой путь, очень красивый, но опасный… Кто-то может получить от тебя то, что предназначено не для него.

Она чуть помолчала и закрыла глаза. Казалось, она заснула на моей руке.

— А вдруг мы и вправду поженимся? — прошептала Гунта с закрытыми глазами, — мы поженимся, и я рожу тебе девочку… Ты же хочешь девочку, я это знаю. Потому ты и любишь свою Лолиту. Но мы не назовём свою дочь Лолитой… пускай обе они будут неповторимыми…. Но это будет когда-нибудь, не сейчас… Мне нужна любовь-озеро!.. А сейчас ты очень далеко, как вон те облака. Я твой серый кардинал. Я твой тайный сообщник. Многие ведь даже думают, что мы незнакомы, а ведь именно ко мне ты приходил всегда за советом. Помню, ты влюбился и пришёл за советом. Ты спросил: «Что мне делать?» Я ответила: «Делай, что хочешь, только не будь навязчивым». Я была неопытная, я была неправа, а ты зря меня послушал. А может, и не зря.

Гунта подняла руки к небу. Она улыбалась, жмурилась на солнце и словно пыталась поймать поднятыми руками летящие в небе облака…

…

Пёс заснул у моих ног, положив морду на передние лапы. Гунта, ты видишь меня сейчас? Я почему-то верю, что видишь… или как-то ещё чувствуешь… Мне всегда казалось, что солнце — это так красиво! А теперь я знаю, что солнце может быть страшным!.. Наступило то солнечное утро, когда я проснулся и, ещё не открывая глаз, услышал — Гунта пропала… нигде нет… одежду нашли у реки… Гунту ищут в реке… До меня не сразу дошло, что… ты утонула! А когда дошло…я умер.

На реке люди в чёрных смолёных лодках грубыми, ржавыми баграми искали твоё тело… А я сидел в зарослях камыша… Самое страшное ожидание в моей жизни. А в небе светило солнце, и носились надо мной стрекозы, а ветер пах цветами.

Тебя не нашли в этот день. Тебя нашли позже. Я увидел тебя лежащей на траве, как статуя!.. Руки твои были подняты вверх к небу!.. Под водой они поднялись… так ты и застыла… Ты лежала на траве, а руки были подняты к небу… как тогда со мной, когда ты ловила далёкие облака…

Уже ночь. Я сижу на гребне железнодорожной насыпи, а товарняки проносятся в двух метрах за моей спиной и летят дальше по мосту через реку. Грохот поездов оглушает, и тогда немного легче, но потом снова наступает невыносимая тишина… А пёс всё ещё рядом со мной. Чего он привязался!? Внизу, под насыпью у реки, горят костры, это рыболовы устроились для ночного лова… Совсем темно, мне хочется спать. Я не спал так давно…