Валентин Гуржи - Поселок

• Название: Поселок
• Автор: Валентин Гуржи
• Жанр: Политический детектив

Перед выбором Дороги – что важнее? Творчество, свободное от сторонних давлений, не связанное бременем житейских системных обязательств и жизнь в придуманном то-бою мире. Или традиционная семья, предназначение которой – существование ограниченное сытной едой, сладким сном, просмотром телевизора, постоянной гонкой за благо-состоянием… Герой Поселка выбрал первое. Пожертвовал всем, что могло дать второе и даже Любовью, искренности какой возможно и не было. Взамен получил свободу творчества, страдание за прошлое, чувство неискупаемой вины перед обиженными.… Куда ведет дорога? Ради чего все это? Глава 1 Харьков, Роберт Трамвай весело мчался низменностью от Харьковского Тракторного Завода по проспекту Тракторостроителей мимо пригородных домиков к неслабому перекрестку Салтовской магистрали. Слева проплыла ярко освещенная автозаправка. Справа в ночной непроницаемости возлежало глубокое озеро района. На пляжных, уютно обросших кустарниками пятачках, оно старательно скрывало редкую затормозившую на ночь влюбленную пару или случайно забредшего одинокого страдателя хмельного запоя, разумно решившего отлежаться здесь подальше от милицейского наряда – охотников за плановыми алкоголиками. Озеро парило глубоко внизу дамбы. По краю пролегала длинная трамвайная трасса, помеченная на всем семикилометровом маршруте. Роберт, чтобы не проехать свою остановку на этом участке, внимательно присматривался к бегущему за окном асфальту шоссейной дороги, по привычке протирая стекла очков, будто от этого за вагонным стеклом неожиданно может просветлеть. Очки были импортные, он их жалел, каких в Советском Союзе не сыщешь – подарка случайного знакомого по вагону, поклонника Роберта-автора детективных романов, – когда возвращался в Харьков из командировки в Москве, где проходило заседание Ученого Совета АН СССР.

---

жизнь, как ни крути, со временем поставит все на свои места.

Он посмотрел на Женечку, на гладкое сонное личико и вдруг ярко представил себе ее

загнанные беспомощные черты, трагическую преувеличенную печаль… «И станет тогда твоя

тайная жизнь твоей личной», – подумал Роберт, грустно улыбнулся, как будто и на самом деле

пришел к такому решению, с усмешкой раскрыв неизбежное своему прототипу.

И заснул.

Глава 2

Москва, Назаров

Лайнер мягко приземлился на посадочную полосу аэропорта Шереметьево-1. Рабочие в

комбинезонах подкатили трап, к нему спокойной походкой подошли мужчины в униформе с

золотыми звездами в петлицах, и два официальных лица в костюмах «тройка» при галстуках

– встречающие и сопровождающие прибывших. Со стороны аэровокзала отделился

автовагончик, жужжа трансмиссией, направился к самолету для перевозки пассажиров к

выходу в город. Все, как и должно быть, все родное располагало встрече, невольно вызывая

радость. Назаров заметил ее на лицах прибывших, но не смог принять чужое чувство,

осознать возбуждение, неожиданно возникшее вокруг, оно казалось неуместным, фальшивым.

Наоборот, немного чего-то недоставало. Он взял дипломат с навешенным на ручку ярлыком с

надписью «in cabin»* , который почему-то до сих пор не снял, направился за всеми к выходу.

Переступив порог, на секунду остановился, прищурившись от яркого теплого солнца. Внизу у

основания трапа двое в штатском не удивили, это то, чего не хватало, они уместны и не были

фальшивыми, не отвечали настроению прилетевших. Назарова они не расстроили и не

обрадовали, как и заранее, должно быть, было предусмотрено, что лежало где-то у него

внутри и вот сейчас последовательно воплощалось в очевидность, ни малейшим явлением не

трогая чувств.

6

Мужчины в костюмах дружно и неспешно шагнули навстречу, как только Назаров ступил

на бетонный настил посадочной полосы. Один из них протянул руку и, судя по выражению

лица, не для приятного знакомства, уверенно взял профессора под руку и, уводя в сторону как

для интимного разговора, жестко доложил:

– Назаров Владимир Александрович, вам необходимо пройти с нами.

Назаров ответил спокойно и невозмутимо:

– Я согласен, но…

– Мы все учли…

Они молча шли к стеклянному входу в помещение вокзала, вошли в зал. Открылась

щемящая обстановка отъезда в Майами, за спиной оставался стеклянный фронтон

Шереметьево-1. Он увидел, как направился к регистрационному входу, обогнув барьер из

никелированных труб, толкнул дверь ногой и боком вошел в ярко освещенный зал. На втором

этаже буфет. Там он выпил рюмочку коньяку с черным кофе. Сразу перед входом находилась

стойка с весами, у которой образовалась небольшая очередь, справа в глубине виднелись

турникеты и застекленные кабинки с пограничниками, слева пассажиры заполняли, стоя за

конторками, бланки деклараций. Изящные на вид девицы в синих форменных жакетах

оформляли билеты, здоровый мужик в комбинезоне снимал очередную поклажу, чемоданы,

ящики, аккуратно навешивал бирки и выстраивал багаж. Очередь к регистрации медленно

двигалась и вызывала у профессора нетерпеливое раздражение. Потом, наконец, получив

номерок и прицепив его к ручке дипломата, стал пробиваться вдоль стойки к таможенному

контролю. На этот раз под руки своих сопровождающих этот путь они прошли

беспрепятственно. Перед ними расступались. Изящная красавица в элегантной униформе с

золотыми звездами в петлицах предупредительно распахнула стойку, пропуская их, кивнула

головой в сторону двери помещения отгороженного от зала. Они вошли и мужчина, подавший

возле трапа руку, наконец, представился:

– Комитет Государственной Безопасности, подполковник Горин Петр Васильевич. Будьте

добры, откройте ваш кейс.

Назаров открыл, взял плотную кожаную папку с надписью «Практическое пособие –

изменение генотипа склонного к террору» и подал ее Петру Васильевичу.

– Вас интересует это?

– Да. Нас интересует это. И вы тоже. Назаров Владимир Александрович, вы задержаны по

обвинению в передаче документации секретного оружия государственным представителям

США. Окончательное решение будет вам предъявлено по завершении следствия.

– Я согласен, но позвольте мне повидаться с семьей.

– Мы это предусмотрели, уважаемый профессор. Но вам неизвестен один нюанс. Ваша

жена с сыном сейчас находится не в Москве, а в Харькове у своих родственников. Вам дается

трое суток, чтобы посетить знакомых в Москве и повидать семью в Харькове. В вашем

распоряжении машина «Второго таксопарка» из Харькова круглосуточно. Машину менять

запрещается. Водитель может быть другой. Вскоре мы с вами снова встретимся.

Назаров ни движением, ни выражением лица не проявил подавленность. Ему и самому

была не понятна своя холодность и отчужденность в кульминационный момент. Ему не

надевали наручники, его вежливо вывели на улицу к стоянке такси и посадили на переднее

сидение. Машина действительно была Харьковская. Таксисту приказали отвезти Владимира

Александровича, куда он скажет, поскольку профессор только что из Майами и должен

вовремя вручить жене зарубежный подарок. В Харькове профессор также может посетить

этот адрес, Петр Васильевич протянул таксисту визитку.

– А это на мелкие расходы. Все указания клиента беспрекословно выполнять, – строго

сказал он, небрежно бросив на колени водителя сверток. – Владимир Александрович,

7

самолетом вам лететь в Харьков не предусмотрено. Да и вас это будет связывать, – добавил он

и, отдав честь, захлопнул дверь машины.

Поведение майора КГБ было настолько странным, что даже таксист, видавший виды на

своем тернистом шоферском пути, не смог воздержаться от комментариев:

– Он что, всегда такой? Ваш друг.

– Он мне такой же друг как вам бабушка, – саркастически заметил Назаров, которому было

все равно, о чем говорить – плохом или хорошем.

Таксист кривой улыбкой оценил безобидное замечание пассажира, включил зажигание и

тронул машину.

– Мне так не показалось, уважаемый.

– Почему?

– Деньги, и при том немалые, так просто ненужным людям не дают. И обслуживание

другое, – добавил он, разглядывая визитку-приглашение.

– Да, действительно, я ему нужен. Он и сам это сказал, не постеснялся. А познакомился я с

ним пятью минутами раньше вас.

Таксист даже притормозил на прямой дороге, услышав странную информацию. Значит,

подумал он, чутье не подводит – пассажир дорогой и, скажем прямо, сидит тут рядом «в

наличии», а не по перечислению или в кредит, наивный и прямой как сама простота, а потому

напрашивается только один вопрос – на самом деле он такой или за этим кроется что-то

значительное. Не часто же посторонние люди одаривают тебя бесплатным маршрутом с

пятикратной оплатой да еще в придачу вруливают дорогой «мандат-пропуск», приглашение в

кабак закрытого типа, где тебе «готов и стол и дом».

Таксист окинул Назарова внимательным взглядом, оценил сумасшедшей стоимости

костюм, какого не нюхали даже крутые партийные лидеры страны Советов, новенький

аккуратненький кейс с двумя блестящими защелками, удивленно смотрящими широко

раскрытыми глазами банкира на «куда попал?», а уж что в нем, в этом кейсе – и догадываться

не нужно, – заранее дух захватывает!

Назаров скосил глаза на визитку в руках таксиста и водитель не смог не отдать ему тут же

дорогую карточку для гостей.

– Я бы не сказал, что ваш покровитель вами слабо заинтересован.

Назаров кивнул.

– Здесь вы правы.

– И что вы теперь собираетесь делать? Неужели поделитесь с этим типом?

Назаров скупо усмехнулся:

– Да нет, он хочет все.

Таксист от неожиданности снова затормозил и теперь уже окончательно. Остановился и

молча посмотрел на профессора, откровенно демонстрируя свое критическое отношение к

очень простому с явным акцентом советско-американскому бизнесмену, хладнокровно

бросающему свои достояния, как излишки капитала, первому попавшемуся на его пути

подпольно-партийному боссу. А партийные боссы, как известно в наши семидесятые, просто

так ни на чем, свои отношения с бизнесменом не строят. Значит, у бизнесмена больше чем у

партийного лидера. Это и ежу видно.

– И вы с этим согласны?

– Что поделаешь! У меня есть еще. И потом на этом свои планы не построишь, этим нужно

еще суметь воспользоваться, приятель. Мы едем?

– Как прикажете, босс, – неожиданно для самого себя произнес таксист и дружелюбно

засмеялся. – Когда приедем, если пожелаете, заглянем по этому адресу, – он кивнул на

8

карточку, – нужно же впервые оценить, как живут там и как – здесь, – он с хитрой улыбочкой